Стервятник

– По твоим словам, на тебя напал… этот жёлтый лис, подвластный Сонику, угрожая твоей жизни? — Грузный мужчина шёл по пустующему коридору, от стен которого его же слова возвращались обратно к ним. Выражение лица немолодого доктора было весьма мрачным: он задумчиво шагал вперёд, убрав свои руки за спину, хмуро глядя на дорогу, по которой он шёл. Его компаньон пребывал в немного ином состоянии: словно раздосадованный чем-то, он печально смотрел куда-то в пустоту, не замечая вещей вокруг себя, нередко от этого спотыкаясь о свои же ноги. Раны после их драки сильно зудели, а те, что нанёс Соник при их встрече вновь начали напоминать о себе, с каждым стуком сердца вызывая импульс боли по всему телу. От таких активных действий, бинты и повязки разболтались, беспорядочно свисая с его рук и туловища, вот-вот норовя упасть. – Это был не Тейлз. Этот монстр превратил его в нечто… ужасное. Но я видел в его глазах печаль, словно он находился в ловушке собственного тела. Мне с трудом давался сам факт того, что мне придётся отбиваться от него. – К чему ты клонишь? – Разве чудовища могут испытывать печаль, когда нападают на своих жертв? А что… — Наклз остановился, жестом руки так же заставив встать на месте и Эггмана, вопрошающе взглянувшего на ехидну. Они пересеклись взглядами, создав неразрывный зрительный контакт друг с другом. Сквозь толстые очки Роботника было невозможно что-либо разглядеть, однако в глазах Наклза была та детская, невинная надежда, которую он всё ещё испытывал к своему потерянному другу. Он знал, что Эггман человек знающий и способен на многое, поэтому, взяв его за руку, он спросил: — …а что, если его всё ещё можно спасти? Может, не всё ещё потеряно и… и мы можем попытаться? – Я всё ещё не понимаю, к чему ты ведёшь, Наклз. — с непривычки доктор одёрнул свою руку, освободив её от ослабшей хватки стража, в то же время дав осознать ему самому всю странность ситуации. Мужчина поправил свою куртку, отвернув голову в сторону и продолжив свою мысль. —  По-твоему, я похож на человека, который разбирается в демонологии?.. Возможно, самую малость. После встречи с Соником я старался найти как можно больше информации о существах из преисподней, хоть и отношусь ко всему этому… скептически. Пойдём за мной. В душе Наклза вновь возгорелась надежда. Сказанные доктором слова вдруг воодушевили его, подняли с колен и вновь поставили на ноги, дав возможность вновь обрести дух борьбы, который начал стихать ещё со времён их первой встречи с лисом. Он был готов на всё, чтобы его спасти. Айво Роботник подошёл к одной из множества закрытых дверей, представляющих из себя железные шлюзы, плотно закрытые с двух сторон, после чего, наклонившись над сканером перед дверью, позволил ему проверить свою сетчатку глаза, ненадолго приподняв очки. Устройство запищало, а дверь быстро распахнулась, впустив их внутрь книжной библиотеки. Эггман без какого-либо интереса к окружающему его месту прошёл внутрь, а Наклз ещё некоторое время находился в состоянии любопытства. Комната была оборудована в довольно футуристичном стиле, свойственном злобному гению: вся мебель, считая полки, стулья и столы была сделана из металла, а книги распределены на различные категории, каждая из которых чередовалась в алфавитном порядке. Но от осмотра всего помещения его отвлёк сам доктор, ради привлечения внимания покашляв себе в кулак. В руках Роботника находилась книжка с чёрной обложкой, которая, как ни странно, никак не была подписана. – Я подозреваю, что в Соника вселился демон под именем… кхм, дай-ка поищу… да! Даккар. Древнее существо, когда-то сгинувшее в глубинах ада, если судить по легендам. – Что за Даккар? Думаешь, я разбираюсь в этом? – Ладно… для особо далёких, я расскажу. — Демонстративно поправив очки, Доктор сел на ближайший стул, ногой подопнув Наклзу второй, после чего, перелистнув пару страниц, начал читать: — «Ещё в те времена, когда мир уже существовал таким, каким мы помним его сейчас…» какая нудятина. Пожалуй, можно пропустить пару строк. «…древнее существо по имени Даккар, что созерцало благополучие мира, когда-то само сеяло вокруг себя жизнь. Оно было бессмертно, а его возможности безграничны настолько, насколько ему позволяло его собственное тело. Оно порождало новые виды, наделяло разумом одних, и лишало его иных. Оно было символом жизни и смерти, являясь балансом между этими двумя понятиями. Однако со временем его начала осквернять зависть и ненависть к тому, что оно порождало. Его тело стало ядом для всего живого, и каждый его шаг оставлял после себя лишь пустошь и забвение. Существа, которых оно создавало, становились настоящими исчадиями ада, созданными лишь ради разрушения и хаоса. И за свои содеяния, оно было свергнуто в пучины ада и лишено тела, отчего отныне и навсегда томится в недрах преисподней, искупая свои грехи в виде бестелесного духа.» – Вот как… Так значит, этот самый Даккар пришёл ради мести? Но… каким образом он смог освободиться от наказания? – Скорее всего, его кто-то призвал, а сейчас он беснуется в теле этого синего идиота и пытается вернуть свой прежний облик. – А… есть какой-то способ вновь его изгнать? – Есть один вариант. Мы можем попробовать собрать все Изумруды Хаоса, и вместе с энергией Мастер Изумруда попытаться уничтожить тело Соника. Наклз слушал Эггмана как никогда внимательно. То, о чём говорил Роботник, могло стать единственным выходом из этой ужасающей ситуации. Но на уме стража была лишь одна мысль. – И если мы его уничтожим, то… что станет с Тейлзом? – Понятия не имею. Может, его душа освободится, или что-то вроде того. Я не эксперт в мистике. — Эггман отложил книгу на ближайший стол, с громким вздохом поднявшись со стула и размяв свою спину. – Значит… надежда ещё есть. В воздухе повисла недолгая тишина. Эггман, продумывавший дальнейшие действия, углубился в отчаянные попытки найти что-либо в той книге, уже лежавшей на столе. На пожелтевших листах текст становился менее пригодным для чтения, из-за чего это становилось дополнительным препятствием к их попыткам спастись. Наклз же… смотрел на свои кулаки. С того момента, как он каким-то образом смог впитать в себя энергию священного артефакта, он чувствовал себя странно. Боль, которую он испытывает от множественных ранений, притуплялась во время сражения, он не чувствовал ничего, что могло бы ему помешать. И то, с какой силой он был способен ударить своими прибавившими в весе костяшками до сих пор оставляло семя сомнений в его голове. Действительно ли он теперь сражается в битвах? Или им движет древняя сила хаоса, что теперь течёт в его жилах? – Послушай, Эггман… А то, что произошло со мной… ты когда-нибудь встречал подобное? — страж решил обратиться к доктору с этими вопросами, так как он был довольно знающим человеком в этом плане. В конце концов, он как никто другой знал, как использовать энергию хаоса, чем и пользоваться на протяжении долгих лет. – Всё просто. Изумруды Хаоса чувствительны в к любой энергетике, будь то механическая или… ну, психическая. Видимо, из-за твоего сильного всплеска эмоций кристалл среагировал на это, отчего ты впитал его положительную энергию вместе с негативной. Такое однажды было с Соником, и тебе, если можно так сказать, повезло куда больше. – К слову об Изумруде Хаоса… где он сейчас? – Я оставил его в специально выделенной комнате, где он находится в относительной безопасности. – Погоди. Что значит «относительной»? — слова доктора вдруг поставили Наклза в ступор, отчего тот непонимающе взглянул на мужчину. Обычно Эггман прилагал как можно больше усилий на сохранение того, что ему нужно. А нужнее всего, всегда и везде, ему были изумруды. – Я для кого тут распинался про Даккара? Та особенность, которая превращала из его тела отраву для всего живого существует до сих пор, а с телом Соника стала лишь мощнее. Его иглы, когти и всё то, чем он способен повредить что-либо, начнёт с невероятной скоростью разлагаться, даже нержавеющие виды металла. Я ума не приложу, каким образом можно остановить его с такой силой. Всё ясно? В ответ раздалось лишь краткое «угу», после которого Наклз встал на ноги и пошёл к выходу из библиотеки. Им здесь больше было нечего делать, по крайней мере, стражу точно. Тёмношёрстная ехидна уже подходила к выходу. Неразборчиво нажав на панель всей варежкой, таким образом Наклз открыл дверь, уже собираясь уйти прочь. Но вдруг, в ушах заверещала противная, громкая сирена, оглушившая его на доли секунд. В библиотеке начал мигать красный, предупреждающий об опасности свет, а дверь с резким и громким лязгом металла захлопнулась прямо перед лицом уходящего. Эггман вдруг вскочил со своего места, ещё несколько секунд непонимающе озираясь вокруг, а после начал суматошно копошиться в своём небольшом планшете. На лице проглядывался страх и паника от столь неожиданной тревоги, и, кажется, он догадывался, что послужило её причиной. – Что происходит?! — раздался вопрошающий возглас стража, подошедшего к доктору и одним движением руки опустившего планшет в зону своей видимости. – Соник… Он нашёл мою базу! И прорывается сквозь армию роботов! Нам нужно уходить, срочно! На экране виднелась система камер видеонаблюдения, которыми была напичкана буквально вся база злобного гения. Сейчас внимание уделялось одной из систем, направленных на надзор над входными воротами, где их находилось около 9 штук, если судить по окошкам каждой из них. Эггман приблизил в масштабах ту, в которой сейчас находился «Соник» — быстро перемещающееся синее пятно, прыгающее от одного бота к другому. Отряд роботов, состоящий из самых различных видов бадников, тщетно пытался дать отпор напавшему на них, однако каждый из них вскоре встретился с неминуемой гибелью. Ведь какие бы повреждения они не наносили, существо продолжало с прежним усердием уничтожать механические конструкции, разрушая одного за другим. Но вдруг, камеры, не направленные на Соника, начали покрываться помехами, мешая попыткам обозреть само строение. Одна за другим, они приходили в негодность, и единственная камера, что оставалась целой — та, которая смотрела на сущность, а там, в считанные доли секунд, произошло страшное. Целая группа роботов была уничтожена в груду железа, а животные, что были помещены внутри, безжалостно размозжены из-за того, с какой силой Соник их бил. Вдавленные в металл, их тела были разделаны в кровавое мясо, из-за чего уже навряд ли удастся узнать, кто каким животным являлся. А перед камерой, с молниеносной скоростью оказался сам виновник этого действа. Вот только на этот раз, он никак внешне не отличался от обычного синего ежа, отчего в голове создавался странный резонанс от осознания того, что это — чудовище, скрывающееся за маской героя. Надменная, насмехающаяся ухмылка вызвала у Эггмана недовольство и былое злобное лицо, с которым он всегда сражался против проклятого ежа. Прежний азарт сражений, та ненависть к надоедливому герою... разбились в прах, превратившись в молчаливый ужас от осознания того, что сейчас ёж проклят на самом деле. – Мы с тобой ещё не закончили, яйцеголовый! Выходи, я знаю, что ты тут! — притворство существа было почти неотличимо от оригинала, из-за чего любой другой не распознал бы фальши в его словах. Но знающие истинную натуру демона Наклз и Эггман лишь чувствовали некое ощущение отторжения от того, насколько натуральным он пытался казаться. — Вы думали, что я не найду вас. Считали, что здесь вы в безопасности… но к несчастью, твой друг-ехидна выдал вас, рассказав Тейлзу о том, где вы находитесь. Обидно, не находишь? – Ты…ЧТО СДЕЛАЛ?! — переполненный гнева голос доктора сорвался на стража, а пальцы сдавили планшет так, что по экрану поползли трещины. Наклз был в смятении: каким образом он мог их выдать? Разве что… – Так это ТЫ подослал ко мне Тейлза! Это была не галлюцинация! – Ты частично прав, дружище. — Насмешливо продолжил свою мысль Соник, отчего его ухмылка стала лишь шире. В тот момент, кажется, сущность стала постепенно проявлять себя, ведь вместо ровных белых зубов наружу показалась клыкастая пасть, которая была присуща безликому. Однако его маскировка была почти идеальной, а по поведению было ясно, что тот вполне справлялся со своей ролью притворщика. Единственная причина, по которой он постепенно начинал показывать себя — его собственное желание. — Тейлз всегда готов мне помочь, знаешь ли. Даже после своего… преображения. Однако, не могу сказать, что ваша с ним стычка меня не разочаровала. Я думал, он сможет сделать нечто большее, чем оставить на твоей тупорылой красной морде пару царапин. – Да как ты смеешь его так использовать?! Оставь его в покое! Дай ему спокойно умереть! — буквально вырывая планшет из рук, ехидна в ярости вопила на существо по ту сторону экрана. Слёзы невольно наворачивались на глазах, стекая по щекам от той обиды и злобы, что накапливалась в нём всё это время. Хватка стража была куда крепче, нежели у Роботника, отчего устройство начало чувствовать себя только хуже: трещины поползли дальше вдоль всего дисплея, оставляя после себя чёрные пятна. Доктор хотел было остановить это безобразие, но не мог: он не желал навлечь на себя гнев своего временного союзника. – Было весело с вами поболтать, ребята. Но сейчас, мне пора разобраться с ещё парой сотен зверушек Эггмана. Ждите меня! — камера покрылась помехами, полностью скрыв ежа из поля видимости и оставив Наклза с чувством настороженности. Его пугало то, что чудовище сказало именно «зверушек», а не «роботов», в которых они сидели, из-за чего в голове складывалась вполне логичная картина с тошнотворной правдой внутри: он убивал их забавы ради. Но сейчас, эти раздумия прервал доктор, который быстро подбежал к двери, набрав нужный код и вновь открыв её. – У нас мало времени, Наклз. Он совсем скоро прорвётся через парадный ход, а через несколько залов уже доберётся до нас. Но что ещё хуже: он может добраться до изумруда хаоса. — во время своих слов, будто вновь набравшись смелости для своих действий, Эггман посмотрел на Наклза, положив руку ему на плечо. Положил так, словно сейчас он был единственным его верным товарищем, другом и соратником. Серьёзный, но не менее уверенный в себе взгляд делал это чувство лишь сильнее, и впервые за столь долгое знакомство с ним, страж почувствовал…доверие. Самое настоящее, не поддельное его вечными уловками и обманами. То, что могут испытать только самые отчаившиеся люди, которым не осталось ничего, кроме как объединить силы и преодолеть все сложности вместе. — Будем действовать так: ты идёшь за изумрудом, а я иду в диспетчерскую и оттуда буду направлять тебя туда, куда тебе нужно. Я буду помогать тебе всем, чем только смогу. А теперь вперёд, нельзя потратить ни секунды за зря! Наклз одобрительно кивнул своему другу, которого он теперь не боялся назвать таковым. Возможно, стремительный темп зарождения их дружбы мог насторожить любого другого, но сейчас, в момент страха и отчаяния, даже в самом гнусном человеке можно было найти верную опору. Что страж и сделал, доверившись злобному учёному и отправившись в путь. Путь Наклза был тернист. Из-за тревоги, поднявшейся на базе, все шлюзы были закрыты, чтобы нарушитель не смог проникнуть внутрь, но сейчас они были лишь обузой для пытающегося прорваться через них воина. Эггман не имел над ними власти, ведь из-за той же тревоги они закрывались автоматически, не давая какой-либо возможности для открытия. – Слушай внимательно, Наклз. Чтобы открыть дверь, тебе нужно найти энергощиток рядом со шлюзом. Обычно я располагаю их по левую сторону от выхода, так что найти будет нетрудно. Затем, ты– — раздался громкий грохот, который последовал за собой множеством искр, летящих в разные стороны от щитка. Он был полностью разгромлен одним мощным ударом ехидны, а шлюз послушно открылся вопреки здравому смыслу. — …ты же понимаешь, что потом мне придётся всё это чинить, верно? Эти слова он пропустил мимо ушей, а недовольный доктор лишь что-то пробурчал себе под нос, продолжая наблюдение за своим союзником. Два коридора вперёд, поворот налево, два раза направо…инструкции Эггмана были запутанными, а маршруты, по которым нужно было двигаться, ещё запутаннее, отчего становилось не легче искать нужное помещение. Но даже так, каким-то чудом, Наклз, вскрывая очередную комнату, смог наткнуться на него. Изумруд хаоса. Большое, просторное место, посередине которого находился пьедестал с долгожданным драгоценным камнем, хоть и потерявшим свою яркость из-за одного инцидента. Незамедлительно, страж подбежал к нему и схватил камень, собираясь вернуться обратно по тому же пути. Но сзади него раздался странный шум с потолка, отчего тот сразу же напрягся, ожидая подстерегающей его опасности. И не ошибся в своих предубеждениях. Позади, пробравшись через вентиляционную шахту, стоял сам Соник в уже привычном для себя облике: порванное лицо, почерневшие глаза с красными зрачками и кровь, сочащаяся по клыкам и падающая на металлический пол. Но что настораживало в этом образе, так это то, что в своей руке он держал ничто иное, как тушку Тейлза, подобно тряпичной кукле валяющуюся на полу. Он беспомощно смотрел на ехидну, лишь неумело открывая свой рот, отчего оттуда на шерсть стекала слюна, перемешанная с гнилью. – Кажется, в прошлый раз вы с Тейлзом не особо хорошо поладили. А его поражение меня немного расстроило. – Хватит играть в свои садистские игры, Даккар! Я знаю, кто ты есть на самом деле! – …ох? Так Эггман всё же сказал тебе моё имя? Как мило, что он не забыл его сразу же после того, как призвал меня. — Последняя фраза ежа словно отключила Наклза от мира сего. Шокированный взгляд смотрел на демона, не понимая, как такое вообще могло произойти. Все те дружественные узы, которые он, как ему казалось, создал с Эггманом, тут же оборвались, не успев даже толком окрепнуть. Ладони невольно сжимались в кулак, а голову постепенно начала заполнять та ярость, которую он испытывал при их первой встрече. – Что ты…сказал? – Так значит, Доктор умолчал о такой малозначительной детали, хм? Тогда позволь мне немного приоткрыть завесу тайны перед твоей кончиной, тупоголовый. — Тельце лисёнка, словно ненужная игрушка, повалилась на пол, не имея возможности что-либо сделать. Он не был способен на какие-то действия без на то воли своего «друга». А сам же демон начал медленно и вальяжно расхаживать вокруг, начиная свой рассказ: — Я помню всё. Я видел, как Эггман поймал Соника в очередную ловушку. Помню, как он чертил ритуальный круг. Помню каждое слово, что он произносил для совершения призыва. Помню то, как Соник корчился от боли, когда я вырывал его душу из собственного тела. Как же он мучился, ты бы знал… Но этого жирдяя это не останавливало. Он читал те запретные слова, которые мир так отчаянно пытался забыть, вновь возвратив меня к жизни. Но знаешь, ради чего он это сделал? Верно — ради изумрудов хаоса. Старый придурок решил, что в его власти взять себе под контроль древнее существо, благодаря которому он был имел возможность дышать свежим воздухом, видеть, как вокруг него цвела жизнь. Но алчность и самоуверенность взяли над ним верх, из-за чего сейчас мы с тобой и стоим тут. Кстати… Это ведь из-за него ты потерял свой прежний облик, верно? — Соник окинул его взглядом, в очередной раз напомнив о видоизменённости его тела. О том, как его шерсть потеряла свой ярко красный цвет, как его костяшки на руках прибавили в размере. И о том, как он испытывал боль при движении от своих ран. – Что… ты… хочешь от меня?.. Просто забери этот чёртов изумруд и убей меня!.. Ты ведь на самом деле гораздо сильнее, чем кажешься, верно?. — отшатнувшись, дрожащее тело Наклза невольно сделало несколько шагов от сущности, проявляя его глубинный страх — не вольный страх, который он не желал испытывать. – Я хочу предоставить тебе выбор, Наклз. Стань моим верным слугой. Позволь мне превратить тебя в нечто более стоящее. Тогда, я позволю тебе расправиться с Эггманом лично за всё то, что он сотворил. И тогда Тейлз с Соником будут отомщены. Скажи только слово, и я дарую тебе своё благословение. — уверенным и подзывающим к действиям тоном говорил Даккар, делая шаг за шагом, приближающимся к ехидне. Кажется, от такого предложения было очень трудно отказаться: больно хороши те слова, которыми он привлекал Наклза к одной ужасной, но такой одурманивающей разум вещи — мести. – Нет. — Твёрдо раздалось эхом по всей комнате, отчего Соник удивлённо поднял свои брови, наблюдая за стражем. Его тело перестало дрожать, как осиновый лист, твёрдо встав на месте. Он гневным взглядом сверлил своего врага, а его костяшки, кажется, начали издавать странное свечение, становящиеся с каждым разом всё сильнее. — Я не позволю тебе так просто подчинить меня, демон. Я уверен… Нет, я знаю, что Тейлз не сдался бы тебе без боя! Он был маленьким, но очень храбрым душой лисом! И если это так, то кем я буду, если, поджав хвост, стану послушно исполнять все твои капризы? Единственный, кому я отомщу, будешь… ТЫ! — громогласный крик высвободил настоящую сущность Наклза наружу. Вся та энергия хаоса, что была внутри него, выплеснулась наружу, заставив его тело сиять яркой аурой. Даже изумруд, что находился в его руке, вдруг вновь вспыхнул, обретя свой былой оттенок. Сейчас говорил не сам Наклз — вместо него говорило его чувство долга перед своими павшими друзьями. Он был полон веры, полон надежды на то, что сможет дать отпор злосчастному чудовищу. Но… Оно лишь начало смеяться в ответ на душевный подъём, что испытывал Наклз. Залившись хохотом, демон начинал хлопать стражу, раскрывая свою клыкастую пасть всё шире. Этот смех терзал уши любого, кто мог его услышать от того, насколько он был пропитан ненавистью и жестокостью ко всему живому. – Какое… забавное представление, Наклз. Скажу честно, ты изрядно заставил меня посмеяться над тем, насколько отчаянно ты бьёшься за свою жизнь. Однако меня разочаровывает твой отказ от моего щедрого предложения, дружище. Даже сильнее, чем поражение Тейлза. К слову, об этом… — Соник вновь подошёл к валяющейся на железном полу туше лисёнка. Он смотрел на неё ещё некоторое время, словно пытаясь разглядеть в нём хоть что-то, кроме бесполезной кучки плоти и костей, которой он на данный момент являлся. Тейлз не оправдал его ожиданий, отчего демон лишь сильнее разочаровывался в своём творении. Схватив его за шерсть на голове, Соник поднял тело, показав это лишённое былого разума тело, которое, кажется, даже пыталось что-то сказать, но не могло из-за банальной слабости и немощности. Ведь когда он схватил его за голову, единственное, что соединяло её с туловищем — несколько нитей, хлипко связанных между собой, отчего в любой момент были готовы порваться. — Но знаешь, я думаю, что любому можно дать второй шанс. И я дарую его своему лучшему другу. Ведь он этого заслуживает, верно? Свободная рука Соника обнажила свои когти, после чего начала медленно приближаться к его груди. Одно резкое движение, и существо оставило на себе три рваные раны, из которых начала медленно сочиться его испортившаяся кровь. Ладонь набрала небольшое её количество, не упустив ни капли на пол, после чего демон начал поить ею лиса. Он сцеживал капли крови ему в открытую зубастую пасть, чему лис, однако, был совсем не рад. Тело начало непроизвольно дёргаться и извиваться, безуспешно вырываясь из цепкой хватки монстра, даже пытаясь нанести ему какой-то вред. Лапы зубастого существа махали из стороны в сторону, задевая как его ноги, так и руку, которая держала несчастную тушку лисёнка. Но Соник не останавливался, продолжая поить бедолагу через силу. Пока тот не перестал сопротивляться окончательно. Только тогда, Даккар отпустил его, небрежно швырнул вперёд на пол, прямо к ногам Наклза. – Ты… Что ты с ним сделал?! — ехидна напряглась, пригнувшись в своей стойке и готовясь рвануть вперёд. Его желание уничтожить демона нельзя было ни с чем сравнить, настолько сильно он хотел разорвать его на куски. Но стоило ему сделать один шаг в сторону демона, как рука лиса крепко схватила его, после чего, даже не поднимаясь с места, буквально отшвырнула ехидну в ближайшую стену. Такая сила у столь хрупкого тела заставила стража потерять бдительность, а впоследствии привела к мощному удару о металлическую стену, отчего тот лишь хыркнув упал наземь. – Думаю, вам ещё столько всего предстоит наверстать, Наклз. Не скучайте тут без меня! — демон ловким прыжком скрылся из поля зрения. Открытая вентиляция позволила ему беспрепятственно уйти, оставив их наедине друг с другом. Но чтобы Наклз не смог сбежать, Соник закрыл её как только запрыгнул внутрь, блокируя путь наружу. И вместе с этим, заклинившая дверь, сквозь которую и пришёл сюда страж, вдруг с усилием захлопнулась, ясно давая знать — выхода нет. В голове мысли пытались собраться в одну кучку, но стоило им хоть ненамного приблизиться к этому, как они тут же вновь разбегались, отчего соображать Наклзу становилось всё труднее. Такой силы удар сбил его с толку, поставив в непростое положение. Но поднимаясь, он начал видеть то, что с Тейлзом происходило что-то неладное. Чудовищный визг существа, кашель и хриплый возглас были лишь ещё одним знаком того, что чудовище начало преображаться вновь. Оно поднималось на ноги, неловко пытаясь на них держаться ровно, но это было для него непосильной задачей. Тело резко и часто дёргалось из стороны в сторону, давая ход превращению в нечто более… ужасное. Рост происходил резко, внезапными порывами, заставляя Тейлза мутировать все сильнее. Его руки и ноги вытянулись, став настолько тонкими, что, казалось, их можно было сломать одним небольшим ударом. Однако взамен, они приобрели огромные вытянутые лапы, которые в обхвате могли с лёгкостью схватить ехидну целиком, а ноги стали настолько длинными, что изломались в нескольких местах, отрастив дополнительное звено в конечностях. Глаз, который был единственным его способом разглядеть всё вокруг, выпал из глазницы, покатившись по полу и тут же развалившись на тухлую кучку гнили. Хвосты, к слову, были единстенной вещью, которая не изменилась внешне, продолжая бесполезно свисать с его окостеневшего таза. Мохнатая грудь в одно мгновенье была разорвана, отчего наружу оголились куски рёбер, расставленные в разные стороны. Отверстие в его груди истощало зловонную кровь, а всмотревшись внутрь, можно было увидеть огромное количество маленьких глазок, бегающих из стороны в сторону и оглядывающихся вокруг. Пасть чудовища вытянулась, став ещё сильнее похожей на морду лиса, но при этом преобразившись в ещё более ужасную гримасу, кишащую разного рода огромными зубами, имевшими такой размер, что, казалось, ими можно было раздробить череп. Теперь голова не влекла какой-либо другой функции, кроме слуха и поедания своих жертв, ведь от глаз остались лишь две пустующие дырки, своей пустотой вызывающие отторгающее чувство беспокойства. И последнее его ужасающее превращение — выросшие на спине позвонки, ставшие настолько огромными и острыми, что теперь больше напоминали острые гребни хищника, которыми можно было с лёгкостью распилить жертву пополам. Наклз с ужасом наблюдал за этим. Все глаза в груди вдруг резко направились в его сторону, внимательно изучая свою будущую жертву. От разумного, умного взгляда былого Тейлза, который хоть чем-то напоминал былого себя, не осталось ничего, кроме жалкого его подобия. Глаза хоть и рассматривали внимательно его каждую деталь, но больше не таили в себе былую загадку. Теперь Тейлз стал лишь ужасающей разум тварью, готовой разорвать его на куски. – Боже… Тейлз… Что он с тобой сотворил?.. — грустная и полная горечи фраза описала всё то душевное состояние, что испытывал Наклз. Надежда покинула его так же быстро, как и появилась тогда, во время отказа Сонику в его попытке подчинить ехидну. Но нельзя было медлить, ведь оно могло напасть в любой момент, поэтому, разогнавшись с места, он прыгнул, замахнувшись и собираясь ударить прямо ему в грудь. Его намерения были тверды, как сталь, пока он вновь не заглянул в глаза, сочащиеся из его груди. Внезапно, герой вновь потерял свой былой пыл, а рука стала подобно мягкой губке, не желая слушать своего хозяина. Взгляд всех этих глаз гипнотизировал его, внушал ему единственно верную мысль — смерть. Вместо того мощного удара, который тот собирался нанести, воин беспомощно упал на пол, начав громко дышать и захлёбываться подступающими слезами. В мгновенье, из храброго воина он превратился в хнычащего слабака, не имея возможности этому хоть как-то противиться. Все его вдохновляющие речи, эта вера, надежда…были бессмысленны перед тварью, что нависала над ним. Тейлз поднял Наклза обеими руками над собой, крепко сжав его тушку. Холодные костяные лапы сдавливали его грудь, не давая доступа к кислороду, отчего он начал задыхаться, жадно хватая ртом каждую долю кислорода, что чудом просачивалась в него. Антропоморфное существо не стало медлить, начав запихивать стража себе в рот, почти целиком проглатывая его голову. Перед смертью, у него была возможность вдохнуть воздух полной грудью, ведь сущность ослабила свою былую хватку, немного облегчив страдания будущего мертвеца. Единственное, что он успел сказать через наполненные горечи всхлипы, это: – Прости меня, Тейлз… я не смог… — челюсть резко схлопнулась, подобно деревянному щелкунчику, размозжив голову бедолаги в кровавую кашу. Куски черепа вместе с мозгом падали на пол, пока существо пыталось проглотить остальную часть. Наклз действительно не смог спасти Тейлза от лап чудовища, однако он сумел кое-что другое… Он стал хорошим перекусом. …Эггман наблюдал за этим ужасом внимательно. В этой комнате было несколько камер, из-за чего доктор мог со всех ракурсов наблюдать за казнью своего уже мёртвого союзника. Всё это время, он хотел что-то сказать ему, помочь ему хоть чем-то, но голос его не слушался. Огромный ком подступил к его горлу и не давал сказать ни единого словечка, отчего он чувствовал себя крайне подавлено и… странно. Только сейчас, спустя долгое время он начал понимать, что ощущал что-то необычное для его нормального состояния. С ним творились непонятные для него вещи, и это лишь сильнее пугало Роботника. Особенно сейчас. – Э-э-э-эгма-а-а-а-ан… — тихо, но отчётливо раздалось позади него, давая понять о своём присутствии. Было понятно, кто пришёл к нему и с какими намерениями, отчего тот лишь сильнее начал обливаться холодным потом. Эггман резко развернулся к синему чудовищу, схватив в руки какое-то устройство с красной кнопкой в центре. Он навёлся на неё пальцем, внимательно наблюдая за каждым движением своего врага, остерегаясь тех вещей, что он мог сотворить в любой момент. – Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ УБЬЁШЬ МЕНЯ! НО НЕ ДУМАЙ, ЧТО Я ЛЕГКО ДАМСЯ ТЕБЕ! СЕЙЧАС ВСЯ БАЗА ПОДЫМЕТСЯ В ВОЗДУХ, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?! — громкий крик отчаяния раздавался на всю диспетчерскую, а тот приближал свой палец к злосчастной кнопке. Но демон не боялся угроз толстяка, а наоборот: пасть раскрылась лишь шире, обнажая и без того выходящие наружу многочисленные клыки. — Я… СЕЙЧАС… Я НАЖМУ, ПРЕДУПРЕЖДАЮ ТЕБЯ! Соник не слушал его бесполезные возгласы. Разум монстра был заполнен лишь одной мыслью, которая давала ход всем его действиями: беспричинная, садистская жестокость. Но Эггман не блефовал: он действительно был готов взорвать тут всё, ведь понимал, что живым он отсюда точно не уйдёт. И поэтому, он замахнулся, высоко подняв руку в воздух и… замер. Из его рта вдруг хлынула кровь, а рука повалилась на пол, подкатываясь к ногам демона. Он бросил пульт, схватившись за обрубок своей руки, рассечённой когтями демона. Голова была заполнена лишь мыслями о потерянной конечности и о той боли, что он… не испытывал. Как ни странно, потеря была настолько безболезненной, что тот даже ощущал некое чувство настороженности, смешанное со страхом воедино. – Ответь мне на один вопрос, жирдяй… — уверенной походкой он подошёл к сидящему у панели управления доктору, расставив свои когтистые руки в разные стороны. — Как ты выжил тогда, во время взрыва? – Я… я-я… кажется, я успел нажать н-на… кнопку катапультирования… и-и… – ЛЖЕЦ! — ещё один взмах, и на пол рухнула уже вторая рука, впоследствии чего доктор остался уже без обеих конечностей. Он испуганно смотрел на Даккара сквозь свои толстые очки, в ужасе открыв рот и не понимая, что происходит. — Хочешь, я раскрою тебе одну страшную тайну, толстяк? Ты — МЁРТВ. Ты погиб ещё во время взрыва, а твоё тело сгорело до тла, поджарившись до румяной корочки. – Н-но… К-как?.. Я… – Всё просто, Эггман. Ты жив благодаря тому, что я тебе позволил это. Создал новое тело для твоей души, почти неотличимое от оригинала. Всё это время именно ТЫ был моими глазами и ушами, позволяя узнать о каждом своём последующем шаге. Что же… я позволил тебе прожить своей привычной жизнью ещё некоторое время. Теперь же, пора бы тебе отплатить мне за такую щедрость. – П-пожалуйста! Я не хочу! НЕТ, Я НЕ ХОЧУ!! ПРОШУ, УМОЛЯЮ, Я СДЕЛАЮ ЧТО УГОДНО!!! ЧТО УГОДНО, НО ТОЛЬКО НЕ ЭТО!!! Его мольбы не были услышаны. Когти существа начали впиваться в его живот, разрывая его на куски, отчего ошмётки плоти разлетались по всей комнате. Базу Эггмана заполонил истошный крик, давая понять, что теперь её хозяин больше никогда не проснётся.