Мелькают дни

      Забавная штука — время. Абстрактное нечто, от которого зависит так много. Бесконечное множество вариантов, воплотится из которых лишь один. Кому, как не ему, знать об этом лучше всех, не правда ли?       Великому гроссмейстеру часто бывает скучно. В Ассии можно найти хоть какие-то развлечения, в то время как в Геенне — скука смертная. И как его отцу и братьям может хотеться добровольно погрузить мир в эту агонию уныния и тоски?       Мефисто хмыкает себе под нос, по привычке прищуривая глаза. Лениво откидывается на спинку излюбленного кресла и вертит между пальцами карандаш. Мысли уплывают куда-то далеко, и он ведёт себя так не по-демонически несолидно. Бездумно вертит свободной кистью, и пальцы тревожат ткань пространства, заставляя её рябить.       Пространство — не менее забавная штука, чем время. Наверно потому вполне логично, что они идут вместе рука об руку. И пусть Мефисто величают лишь вторым, даже своему отцу он может устроить хорошую трёпку. Он ухмыляется и негромко смеётся себе под нос. Он может, да… Но кто сказал, что он будет это делать?       Ему скучно, поэтому он в ленивой задумчивости перебирает варианты. Сотни тысяч параллельных реальностей, которые погибнут ещё в самом своём зародыше. Сломанные судьбы, великие герои… всё до банальности просто и знакомо, а потому — скучно. Но всё же есть что-то, что убивает эту скуку так, как никогда не убивало в Геенне.       Одна жизнь интересует его больше всех остальных, и он присматривается к ней, растягивая губы в довольном оскале. Смотрит внимательно, и смех прорезает застоявшуюся тишину, когда вероятности выдают ему любопытный результат.       Век смертной женщины и без того недолог, но там он заканчивается даже быстрее. Неудивительно, ведь это самый худший из вариантов, в котором даже великий гроссмейстер терпит поражение. Они падают, сражёнными, вместе, и Сюра до последнего цепляется за него. Обнимает слабеющими пальцами и льнёт, словно желая слиться с ним воедино. И Амаймон оказывает им последнюю услугу.       Ветви и растения, и трава скрывают их. Земля поглощает, и они становятся её частью. Вечность спокойствия ждёт их там, где гордыня их повелителя устроила Ад на земле. Они определённо ещё легко отделались, и Мефисто весело ухмыляется, глядя куда-то вдаль. Как причудливы порой бывали вероятности…       Что-то было во всём увиденном, что-то, что не давало ему теперь покоя, пусть и пытался он прогнать прочь эфемерные картинки. Прервал своё праздное занятие, и глубокая задумчивость тенью легла на его сердце. Быть может, стоит приблизить такой вариант событий?..       Мефисто тряхнул головой: нет, он слишком любил эту жизнь, чтобы так просто от неё отказываться. Уж лучше наслаждаться компанией приятной женщины при жизни, ведь после смерти всё будет так скучно, будто в Геенне, так что он ещё успеет пожалеть о своей опрометчивости. А потому…       Он решительно отметает все вероятности, кроме той, в которой нет места скуке.