Мелькают дни

      Фрейра к Герд пускают не сразу. Повитухи суетятся вокруг неё и покрикивающего ребёнка, и мужчине нет среди них места. Он только мешается под ногами, и женщины шикают на него и выгоняют в три шеи. Нечего нервничать и мешать тут, солнцеликий Фрейр, твоя жена — крепкая девка, не хуже любой другой женщины справилась со своим долгом.       Фрейр хмурится, но знает, что спорить с повитухами бесполезно. Всё, что он может, — подчиниться и покорно ждать, пряча беспокойство внутри себя. Он слишком сильно любит Герд, слишком сильно хочет увидеть их дитя… и слишком хорошо помнит рассказы знающих о том, как родились они с Фрейей. А потому где-то глубоко в душе ему искренне страшно, что возлюбленная супруга повторит судьбу их несчастной матери.       С Герд, к счастью, всё хорошо. Всё завершается благополучно, и старшая повитуха, снисходительно усмехаясь, всё же позволяет Фрейру войти в родильные палаты. В них ещё стоит запах крови, но Фрейр игнорирует его. Всё его внимание приковано к кровати, на которой лежит уставшая Герд, держащая их сына и глядящая на мужа с лёгкой насмешкой в глазах.       Широкая, солнечная и тёплая, согревающая улыбка озарила лицо Фрейра, едва Герд передала ему на руки ребёнка. Он вглядывался в крошечное личико младенца, и любовь, ничуть не меньшая, чем к его матери, переполняла его до краёв. Дитя на руках отца казалось совсем маленьким, и Фрейр не смог сдержать восторг и умиление, наполнившие его вместе с радостью. — Он такой крошечный, — прошептал он, едва ли не буквально светясь изнутри, на что внимательно наблюдавшая за ним Герд негромко посмеялась. — Ты же в курсе, что я едва родила его, правда? — с беззлобной насмешкой уточнила она и заглянула в личико ребёнка, когда Фрейр опустился рядом с ней на край кровати, показывая его.       С любовью и благодарностью он посмотрел на свою супругу, не спеша, впрочем, возвращать ей дитя. Он был счастлив, он был так счастлив, что у него не было достаточного количества слов, чтобы описать это чувство. И он был бесконечно благодарен. Даже если Герд не любила его так сильно, как он любил её, Фрейр всё равно был благодарен ей, что она согласилась подарить ему семью и бесценное сокровище в виде их сына. Сам полюбил свою супругу ещё сильнее, чем раньше и теперь тем более не был намерен отпускать её до самой своей гибели.