Мелькают дни

      Михаэль был разбит. Морально втоптан в грязь и раздавлен. Проблемы навалились на него одна за другой, и даже такой кремень как он грозился развалиться на части от того давления, что свалилось на его плечи.       Сначала злосчастная авария, в которую Эребос угодил по собственной глупости и беспечности. Врачи собирали его едва ли не по частям, с трудом вытянув с того света. Михаэль тогда лишился, кажется, половины своих нервных клеток, лишь чудом не поседев, несмотря на относительно молодой возраст. Теперь же остаток его нервной системы решил добить родной брат, и мужчина устало провёл рукой по лицу.       Всё свалилось в одночасье, и жизнь, казалось, полетела в тартарары. Михаэль не справлялся со всем самостоятельно, но у кого он мог попросить помощь? Строгий и самодостаточный, привыкший решать все свои проблемы самостоятельно — тщательно нарабатываемая репутация теперь играла с ним злую шутку.       Рука сама собой потянулась к телефону, но стоило пальцам коснуться прохладного экрана, как он одёрнул руку, криво усмехнувшись. Мысли возвращались к Эребосу, и Михаэль покачал головой, прикрыв глаза.       Их отношения даже отношениями сложно было назвать. Случайное знакомство и такой же случайный секс — вот так всё и началось. Они были такими разными, они раздражали друг друга, они страстно ненавидели друг друга. И тем не менее они встречались снова и снова, и снова, зависимые друг от друга. Никаких обязательств, никаких чувств, ничего — по крайней мере, так казалось Михаэлю. Он ненавидел Эребоса вполне искренне, проклинал его и шипел на него; пытался избавиться от зависимости от него и прервать любое общение, но всё равно не мог. Срывался и снова падал в чёрную бездну насмешливых холодных глаз.       Известие об аварии, в которой Эребос едва не погиб, перечеркнуло всё. Самообман разлетелся осколками, и Михаэлю пришлось признаться в первую очередь самому себе, что этот невыносимый байкер-безбожник стал слишком дорог и слишком близок. Ненависть стала лишь прикрытием, скрывающим чувства совсем иного толка. И когда Эребос всё же выкарабкался на реабилитацию, Михаэль совершенно искренне был рад и испытывал облегчение.       Возможно, ему бы и хотелось поговорить об этом. Предложить попробовать что-то другое. Но как он мог сделать это, если понятия не имел, что говорить? Да и едва ли Эребос принял от него такой порыв. Не после многих, ни к чему не обязывающих лет, удобных для них обоих редких встреч ради одного секса.       Михаэль спрятал в руках лицо, устало вздохнув. Как иронично, что сейчас, когда жизнь продолжала подкладывать ему свинью, единственным существом, которое он хотел видеть рядом с собой, был этот нахальный эгоист, лишь насмехающийся над ним. Хотелось просто почувствовать его поддержку и чтобы он был рядом, когда сам Михаэль был в раздрае после всего того, что узнал о своём младшем брате. — Я смотрю, ты совсем приуныл, — за спиной раздался ехидный голос, и Михаэль вздрогнул, обернувшись и удивлённо посмотрев на внезапного гостя. Тот ухмылялся, цепким взглядом всматриваясь в бледное лицо, и крутил на пальце кольцо с ключами от входной двери. — Эребос? — он не смог сдержать замешательство, и Эребос хищно оскалился, сверкнув насмешкой в глазах. — Не спрашиваешь, как я здесь оказался, хорошо. Значит, мозги тебя ещё не совсем подвели, — нахально произнёс он, подбросив ключи в руке и спрятав их в кармане. — Слышал, что начудил твой братец. — Это моя вина, — Михаэль вздохнул, покачав головой, и плечи его поникли. — Сомневаюсь, — Эребос хмыкнул, посмотрев небрежно сверху-вниз. Обошёл сидящего собеседника со стороны и опустился на корточки напротив, глядя ему прямо в глаза. — Твой брат давно уже не ребёнок, а ты ему не нянька, чтобы следить за каждым его шагом. Это было его решение и его ответственность, которую тебе нет нужды брать на себя. — Я старался быть хорошим братом, — Михаэль криво усмехнулся. — Но после смерти матери мне осталось лишь разорваться. Возможно мне стоило уделять ему больше времени, но как иначе я смог бы поставить его на ноги? — Дурак, — беззлобно фыркнул Эребос. — Ты сделал так, как должен был сделать. Всё остальное — выбор твоего брата. Не кори себя за него.       Михаэль невесело усмехнулся, чувствуя себя уставшим и подавленным. Он неловко подался вперёд, обнимая Эребоса и пряча лицо у него на плече. Хотелось близости и поддержки, и тот снова фыркнул, а потом вздохнул. Поколебавшись мгновение, всё-таки ответил на объятие, крепко прижимая чужое тело к себе. — У меня есть некоторый контакт, — утешающе погладив Михаэля по плечам, неохотно произнёс он. — Он поможет тебе решить ситуацию с твоим братом, — и когда Михаэль чуть отстранился, удивлённо посмотрев ему в лицо, Эребос с лёгким смущением добавил: — Считай это моей скромной платой за лечение и реабилитацию, которые ты мне организовал.       Михаэль улыбнулся и снова прижался к Эребосу. Тот проворчал что-то неразборчивое, но не стал отталкивать. Наоборот, подбадривающе похлопал по лопаткам, и Михаэль подумал о том, что возможно у них всё-таки ещё не всё потеряно.