Мелькают дни

      Весенние ночи были особенными. Торжество жизни над смертью, уход холодов и длинных тёмных ночей. Природа оживала и расцветала, и начинался новый цикл.       Весну любили все народы. И для людей, и для эльфов, и для гномов весна была особенным временем. Обновление после зимы, пробуждение и новая надежда — весна словно наполняла дополнительными силами и вдохновением, желанием жить и творить. Неудивительно, наверно, что именно весной враждующие боги заключили друг с другом мир, и теперь все гномы отмечали большим праздником это знаменательное событие.       Праздник всех богов был самым ярким и любимым праздником гномов. Каждый из двенадцати кланов праздновал его, для каждого гнома это был знаковый день. Праздная леность и веселье, пёстрая радость и дружелюбие. Флориан любил эти дни особенно сильно.       Он в принципе любил гномью культуру и самих гномов. Жил уже около полувека среди них и ни разу не получил ни одного упрёка за то, кем был. Его принимали как своего — он и был своим. И никто не удивлялся, когда видел чужака на праздниках, посвящённых гномьим богам, а наоборот, приглашали его присоединиться к веселью. Флориан любил такие моменты. Но куда больше их любил Хравн.       Воспитанный при храме, он с глубоким уважением относился к богам, однако всегда был сдержан и редко обращался к ним с молитвами и дарами. Ещё реже бывал на праздниках, относясь к ним с некоторой долей равнодушия. Возможно потому, что в одиночку никто не ходил на них, а возможно причина была в чём-то другом. Но с появлением Флориана...       Многое изменилось с появлением Флориана. Жизнь заиграла новыми красками и наполнилась яркими цветами. Такими, каким был сам этот эльф.       Широкая улыбка, огни в глазах и цветы в волосах, эхо искреннего смеха — Флориан был таким счастливым, цветущим и полным жизни. Праздник определённо был ему к лицу, и Хравн не мог налюбоваться своим возлюбленным. Эльфийская красота и изящество удивительно гармонировали с пульсацией энергии весенней ночи, и ничего прекрасней гном не видел в своей жизни.       Флориан танцевал среди гномов, веселящихся, выкрикивающих друг другу пожелания и молитвы богам. Жаркий и открытый, он смеялся и звал к себе Хравна, и тот не мог отказать ему. Но определённо, у него была лучшая идея, где они могли провести время.       Он сжимал горячую руку эльфа и вёл его за собой. Прямо с праздника они сбежали к реке, куда доносилось лишь эхо весёлого гуляния да отблески ярких огней. Хравн потянул Флориана за собой, и они вдвоём, смеясь, упали в яркую высокую траву. И кроме них была лишь россыпь звёзд на чёрном небе где-то высоко и недостижимо-далеко. И они были так беззаботны и счастливы...       Они целовались под звёздами. Хравн аккуратно прижимал Флориана к себе, а Флориан нежно держал лицо Хравна. Губы были такие сладкие, и гном не хотел отпускать его. Никогда — до конца дней лежать так вместе и не расставаться.       Они были рядом друг с другом, полные жизни и надежд. Наслаждались теплом весенней ночи и близостью друг друга. Чувствовали друг друга и наполнялись друг другом, обнимаясь и целуясь.       Хравн смотрел на Флориана и не мог налюбоваться им. В его глазах отражались звёзды и вода реки, и гном тонул в них без единой возможности спастись. Перебирал длинные чёрные волосы, пропуская их через пальцы так, как всегда любил делать, пока Флориан ластился в ответ и гладил его щёку, потираясь о неё носом и оставляя короткие поцелуи.       Звёзды и вода тонули в любви, с которой они смотрели друг на друга. Счастливые и беспечные, расслабленные и по-особенному близкие. Весенней ночью они наслаждались друг другом, и казалось, в целом мире больше не было никого, кроме них.