Мелькают дни

      Прохладные пальцы легко, почти невесомо скользят по коже. Ирина вздыхает, прикрывая глаза, закусывая губу и расслабляясь под прикосновениями. Мукао исследует её тело словно впервые, и Ирина поддаётся ему, позволяя. Она доверяет нагскому генералу — своему возлюбленному — даже больше, чем себе, и знает, что он никогда не причинит ей вред. Пусть даже являясь не тем, за кого он себя выдаёт.       Безликий оказывается честнее и заботливее, чем истово верующие последователи Эльрата, и есть в этом некая своеобразная ирония. Ирина по достоинству оценила её, баюкая на руках нежеланного сына, рождённого в насилии.       Но сейчас всё это было неважно. Все дела и заботы отступали на второй план, и Ирина не была ни даймё, ни герцогиней. Она была обычной женщиной, и она растворялась в лёгких заботливых прикосновениях Мукао.       Прохладные ладони нежно скользили по тёплой коже. Словно она была хрупким хрусталём в его руках, Мукао трепетно обнимал её свободной парой рук, прижимая к себе. Разместив Ирину на кольцах своего хвоста, он наклонился к ней, сухими губами покрывая поцелуями скулы, спускаясь за ухо и к шее. Ирина таяла под этими прикосновениями, подставляясь и бездумно поглаживая нага по голове.       Нежность пропитывала все действия безликого нага, и он был искренен в ней и в том, что он делал, хотя казалось, безликие не способны на подобное. И тем не менее… Словно Ирина была прекраснейшим произведением искусства, шедевром, который необходимо беречь, он изучал изгибы её тела, спускаясь поцелуями ещё ниже. По проступающим линиям и шрамам — он мягко очерчивал их кончиками пальцев и покрывал сухими поцелуями, не пропуская ни одного, ловя тихие вздохи Ирины, ласкающие слух.       Это было так странно, но с другой стороны так в её характере — идти наперекор всему и всем. Полюбить безликого в теле нага и доверить ему всё: свою жизнь, своё сердце, свою душу. И получить за это гораздо больше, чем можно было себе представить. Конечно, Ирина не сомневалась и уж тем более ни о чём не жалела.       Она растворялась в умелых и неизменно нежных руках Мукао. И пусть весь мир подождёт.