Мелькают дни

      Долгий взгляд скользит по чужой фигуре. Обманчиво хрупкая и гибкая, она, на самом деле, таит в себе немалую силу, неприятно удивляющую тех, кому хватает наглости недооценить её владельца. Сейчас, однако, она меняется, и Соршан двигается взглядом по сглаженным округлым линиям. Сердце в груди замирает и трепещет, и тёплая нежность затапливает его с головой.       Им снова удалось невозможное. Второй раз Менан понёс под сердцем дитя, и это абсолютно точно было ничем иным, как благословением Богини, вознаградившей большую любовь, которую они отдавали друг другу. Сначала только лишь Менан, всеми силами пытающийся исцелить Соршана и вытащить его из тёмной бездны, на дно которой он сам загнал себя. А теперь и Соршан, переполненный любовью к своей семье и желающий отдать ей всё без остатка. — Мой дорогой? — из задумчивости его вывел вопросительный голос, и Соршан тряхнул головой, подняв взгляд, встречаясь со спокойным взглядом Менана.       Он улыбнулся, подойдя к названному супругу, что сидел на краю кровати, слегка откинувшись назад, опираясь на отведённую за спину руку. Прохладные ладони взяли его лицо, и он поцеловал Менана, вкладывая в поцелуй всю нежность, годами копившуюся в сердце. Тот улыбнулся сквозь поцелуй в ответ, свободной рукой погладив пепельные волосы, и Соршан отстранился, тем не менее посмотрев на Менана всё с той же нежностью.       Руки скользнули с лица ниже к плечам, а оттуда по рукам и талии. По сглаженным линиям фигуры они опустились на круглый, уже хорошо заметный живот, и Соршан опустился на колени на пол у ног Менана, осторожно обнимая его одной рукой за талию. Второй он накрыл живот, мягко поглаживая, и прижался к нему щекой, тем самым заключая его в своеобразное объятие. — Я люблю тебя, — произнёс негромко, и взгляд бывшего принца смягчился и потеплел. Удивление уступило место нежности, и он погладил названного супруга по волосам. — Я тоже тебя люблю, — откликнулся также негромко и с едва различимым лукавством добавил: — Как и наше дитя.       Соршан улыбнулся, прикрыв веки. Медленно, он продолжал гладить живот Менана, прислушиваясь и слушая дитя. Нежность, которой было настолько много, что от этого становилось практически больно, переполняла его, и он так хотел отдать им её всю. Бесконечность любви, которую он осознал и принял не так давно, заставляла сердце трепетать, и Соршан не мог поверить, что Богиня и вправду сжалилась над ним и подарила ему такой бесценный дар.       Он обнимал Менана и прижимался к его животу, чувствуя под кожей пока ещё робкое движение ребёнка. Новая жизнь, которую им снова удалось подарить несмотря и вопреки всему, и слёзы сами по себе текут из-за неплотно закрытых век. Ощущать всё это во второй раз было так же волнительно, как и в первый. Касаться Менана было так же восхитительно, как и в самый первый раз. Скользить рукой по тёплой натянутой коже и чувствовать пока ещё несильные толчки ребёнка в ответ — и Соршан улыбается сквозь тихо катящиеся слёзы, полный любви и нежности к этому маленькому созданию и к его родителю.       Менан улыбается в ответ, наблюдая за названным супругом. Спокойная радость и умиление в его глазах, и он мягко перебирает пепельные волосы, утешая и успокаивая. Позволяя возлюбленному проявлять свои чувства и принимая их, и отдавая в ответ так же, как делал это всегда. Он был рад, что Соршан наконец-то смог отпустить себя и принять то, что он не так плох, как думает о себе. Ещё более Менан был рад, что Маласса подарила им шанс стать настоящей полноценной семьёй.       Все ужасы и страхи были позади. Лишь они были друг у друга и своих детей, одному из которых только предстояло увидеть мир. А всё остальное было неважно.