Мелькают дни

      Утро только-только занимается рассветом. Декабрьские ночи длинные, и почти семь утра по виду похожи на четыре утра лета. Я открываю глаза, просыпаясь по старой привычке — суббота — это всегда ранний подъём. Но не сегодня, когда у абитуриентов уже каникулы.       Чувствую на плече приятную тяжесть и тихое тёплое сопение куда-то мне в грудь. Осторожно скашиваю глаза и усмехаюсь.       Её лицо расслабленное и умиротворённое, и даже во сне предельно сдержанное и строгое. Она обнимает меня своими худыми руками, прижимается сквозь сон поближе, опаляет мою кожу своим дыханием. Несносное создание!       Даже во сне в ней чувствуется робость и скованность. Она ищет во мне опору и поддержку, защиту, и её странное безоговорочное доверие и умиляет, и пугает...       Ну точно: маленькая Принцесса.       Она ворочается сквозь сон. Морщится смешно, и тело её напрягается. Осторожно, чтоб не разбудить, приобнимаю её за худую талию и прижимаю к себе. Она замирает, успокаивается и шумно выдыхает, в ответ чуть крепче сжимая меня... И откуда только столько сил в этом хрупком теле!?       Смеюсь беззвучно и тихо фыркаю. Пожалуй, эта девочка — самое странное, что случалось со мной в этой жизни. Шкатулка с сюрпризом, не перестающая удивлять; загадка, чья разгадка кажется такой очевидной, но разгадать её тем не менее невозможно. Ребёнок, ищущий заботу взрослого...       Чёрт возьми, мне хочется ей эту заботу давать.       Сам не замечаю, как начинаю перебирать её волосы. Они всё ещё короткие, и мне это нравится ничуть не меньше, чем длинная тугая коса, в которую она их заплетала. Чертовка, что она со мной сотворила! Она ведь мне в дочери годится!       Но мне хочется. Заботиться о ней, быть рядом с ней, слышать её голос и смех, видеть её смущение и робость... Хочется целовать её, ловить её неловкие стоны, держать в руках её худое податливое тело...       Вот уж не думал, что двадцатилетняя девочка когда-нибудь сможет так привязать меня к себе!       А ей, меж тем, хоть бы хны. Кажется порой, что она воспринимает всё так, словно так и должно быть. Словно это нормально и ничего необычного здесь нет. Словно это действительно в порядке вещей встречаться с мужчиной с запятнанной репутацией, ещё и в два раза старше...       Она болезненно стонет сквозь сон, и веки её дрожат. Приоткрывает глаза, заспанным взглядом глядя куда-то вперёд. Ёрзает, морщится и поднимает голову, и непонимание в её глазах сменяется тёплой нежностью. Пока на щеках пылает румянец, а на губах расползается смущённая улыбка. — Доброе утро, — её голос тихий и хриплый ото сна, и я не могу сдержать улыбку. — Доброе, — киваю в ответ. — Я разбудил тебя? — Нет, — она забавно хмурится и качает головой. Сонно утыкается носом в сгиб моей шеи. — Который час? — спрашивает глухо, расслабляясь и полностью доверяясь мне, и я предельно аккуратно обнимаю её, прижимая к себе и поправляя одеяло. — Ещё рано, — решаюсь на вольность и целую её в макушку; она улыбается мне в шею. — Спи.       Она ворчит что-то непонятное, совается, выбирая удобную позу, и замирает, практически в прямом смысле вжимаясь в меня. Я слышу её ровное тихое дыхание уже спустя пару минут, и снова не могу сдержать улыбку.       Возможно, всё это и неправильно, но она любит повторять одну гениальную фразу, и я не могу с ней не согласиться.       Всё уже давно вышло из-под контроля.