Мелькают дни

      Утро выходного дня — одного из редких подобных дней в плотном графике Чатлема — начиналось удивительно неспешно и спокойно. Тирис в очередной раз осталась на ночь, что медленно превращалось в традицию: девушка всё реже и реже возвращалась домой после встреч с Чатлемом, и это заставляло последнего крепко задуматься над тем, чтобы организовать ей полноценный переезд.       Мысленно поставив галочку напротив этого вопроса, мужчина продолжил внимательным взглядом наблюдать за Тирис, которая суетилась около плиты, вызвавшись этим утром приготовить завтрак. — Искорка, — нарушив тишину, вдруг совершенно серьёзно выдал Чатлем, тем самым отвлекая девушку от приготовления бутербродов.       Она приподняла в немом вопросе брови, повернув голову и непонимающе посмотрев на Чатлема. Мужчина, в свою очередь, не сводил с неё глаз, и Тирис несколько неуютно повела плечами. — Искорка? — переспросила она, и на лице конфлюкса появилось довольное выражение. Он, словно кот, прищурил глаза и с особым удовольствием в голосе пояснил: — Ты моя любимая маленькая искорка. — Оу, — Тирис заметно смутилась, несколько растерявшись от неожиданности и не сразу придумывая, что ответить. — Почему именно «искорка»? — она всё-таки решила задать этот вопрос, на что Чатлем улыбнулся, посмотрев на девушку перед собой тёплым взглядом. — Потому что ты такая же яркая и тёплая, — просто пояснил он и повторил всё с тем же особым удовольствием: — Маленькая искорка.       Тирис от его слов смутилась ещё больше, ощущая, как к щекам приливает кровь. Ей всё ещё было очень непривычно получать в свой адрес тёплые слова, а тем более — ласковые прозвища, которые по-особенному звучали именно из уст любимого мужчины. Думая об этом, принимая и анализируя, Тирис чувствовала, как тёплое смущение заливало её изнутри, заставляя чувствовать себя очень неловко.       Пытаясь уйти от этой неловкости и справиться со смущением, девушка машинально закрыла ладонями лицо, пряча от Чатлема пылающие щёки. Тот, наблюдая за её реакцией, ухмыльнулся, и встав со своего места, сделал широкий шаг к Тирис, подходя к ней почти вплотную. — Нет-нет, — негромко запротестовал он, протягивая руки и мягко касаясь тонких бледных запястий.       Он заботливо, пусть и настойчиво отвёл в стороны от лица Тирис её руки, открывая его. Девушка несмело подняла на него глаза, тут же натыкаясь на полный нежности взгляд. Чатлем тепло улыбнулся, осторожно взяв лицо Тирис в свои ладони. — Не закрывайся, — произнёс он. — Тебе нечего стыдиться. К тому же ты очень милая, когда смущаешься, и ещё больше похожа на искорку. На яркий огонёк, — Чатлем поцеловал Тирис в лоб, и та зажмурилась, смущаясь ещё сильнее.       Резко подалась вперёд, пряча лицо на мужском плече и заодно обнимая его, прижимаясь к нему. Чатлем на это негромко рассмеялся, тем не менее охотно отвечая на объятие. Смущение затопило Тирис с головой, но это было очень приятное чувство, от которого сердце в груди затрепетало. — Мне нравится, — глухо призналась она куда-то в плечо Чатлема, мысленно ещё раз примеряя на себя ласковое прозвище.       Мужчина издал в ответ довольный звук, мягко поглаживая Тирис по голове. Справившись со смущением, та немного отстранилась, поднимая голову, и с улыбкой посмотрела в лицо Чатлема. Глаза её всё ещё блестели, а щёки алели, и Чатлем усмехнулся, удовлетворённо зажмурившись. — Моя милая смущающаяся искорка, — он наклонился к Тирис совсем близко, и прежде чем она успела как-либо отреагировать, мягко накрыл губами её губы, втягивая в поцелуй.       Тирис охотно ответила сразу, вкладывая в поцелуй своё тепло и любовь. Ну точно — маленькая тёплая искорка, неугасимый огонёк, который Чатлем держал в своих руках как самую большую и хрупкую ценность. Ведь Тирис доверила именно ему свой свет и тепло — и Чатлем готов был сделать всё для того, чтобы уберечь их.