Мелькают дни

— Тирис! — знакомый мужской властный голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, натурально заставил девушку крупно вздрогнуть от неожиданности, едва ли не подпрыгнув на месте.       Глаза округлились от удивления, в то время как сердце в груди мгновенно набрало бешеный ритм, начиная стучать с такой силой, словно собиралось пробить грудную клетку, выскочить наружу и сбежать куда подальше. В ушах начала громко пульсировать кровь, а руки тотчас похолодели будто у мертвеца. Тирис застыла на месте, крепко зажмурившись и боясь повернуться назад.       Боги, она ведь знала, что то письмо — натуральная бессистемная истерика — ни к чему хорошему не приведёт. Это ж надо было так опозориться! Что ж, пожимай теперь плоды своего безрассудства.       Тирис до крови укусила себя за щёку, пытаясь хоть как-то взять себя в руки. За спиной раздавались решительные шаги; сбоку, переводя полный искреннего изумления взгляд с неё на приближающегося к ним мужчину и обратно, стоял Симон. Ситуация была хуже не придумаешь, и девушка искренне пожалела о том, что не может умереть прямо здесь и прямо сейчас. Вместо этого она глубоко вздохнула, изо всех сил пытаясь собрать в кучу остатки своего самообладания, и, расправив плечи, обернулась, мгновенно натыкаясь взглядом на взгляд ржаво-карих глаз, в которых она увидела... беспокойство? — Я получил твоё письмо, — опережая Тирис, серьёзно произнёс Чатлем, и всё внутри девушки сжалось в тугой комок. — И я прибыл так скоро, как только смог. — Не стоило, — она нервно дёрнулась, ощущая себя максимально неловко, не зная, как толком реагировать на подобное проявление. — Я... — также нервно улыбнулась, даже не отдавая себе отчёт в том, какой вины, стыда и мольбы был полон её взгляд. — Я не знаю, что на меня нашло... Такая глупость, — смешок против воли вырвался из груди, и Тирис отвела глаза в сторону.       Да, она не знала, как стоит вести себя в таких ситуациях, а потому чувствовала себя невероятно уязвимой. И к сожалению, как любое существо, ощущающее свою уязвимость, по инстинктивной привычке она начала действовать по однозначно беспроигрышной тактике, пытаясь позорно сбежать от ситуации, из которой не могла выбраться самостоятельно. — Мне жаль, что я выдернула тебя сюда, — обхватив себя под грудью, пытаясь хоть куда-нибудь деться от своей неловкости, негромко пробормотала Тирис. — У тебя ведь столько дел — а тут я со своими глупостями... Это неважно... — внутренний голос натурально вопил в панике, градус неловкости зашкаливал, повышая тревожность от самоощущения собственной уязвимости, и Тирис хотелось либо расплакаться, либо сбежать отнюдь не фигурально.       Эмоциональное состояние всё ещё было шатким и нестабильным; казалось, ниже уже не было днища, которое она могла пробить. Знакомое чувство жгучего стыда сковывало прочными цепями, оставляющими по себе чувство полнейшей растерянности. Определённо, это была не та ситуация, с которой Тирис могла справиться самостоятельно. Её эмоционально-психологическое состояние в принципе было не тем, с чем она могла и дальше справляться самостоятельно. Но страх и незнание держали ледяной хваткой паники, отчего Тирис на полном серьёзе была готова сорваться с места и позорно сбежать.       Вот только в этот раз никто бежать ей не собирался позволять.       Чатлем, кажется, не слишком вслушивался в лепет Тирис. Внимательно глядя в её бледное лицо, он делал свои выводы, и не говоря ни слова, он сделал шаг вперёд. Коснулся скрещенных в защитном закрытом жесте рук, властным, но удивительно мягким движением заставляя Тирис разомкнуть их и опустить. Под его действиями девушка замолчала, резко вскинув от удивления брови. Она явно хотела сказать что-то ещё, но Чатлем в свойственной себе уверенной манере не дал ей это сделать: он обнял Тирис, крепко прижимая её к себе, практически полностью скрывая её от мира своей фигурой.       Такого поворота событий Тирис ожидала в самую последнюю очередь. Глаза её округлились от искреннего изумления, и девушка сама не заметила, как задержала дыхание, напрягаясь, словно натянутая струна. Мышцы на пару мгновений будто одеревенели, прежде чем Тирис громко и судорожно выдохнула, ощутимо расслабившись в чужой горячей хватке. Неуверенно, она обняла Чатлема в ответ, до побеления костяшек сжав в кулаках одежду на его спине. Приподнялась на носочках, выглядывая всё ещё ошеломлённым взглядом из-за его плеча, и тихо, почти неслышно прошептала: — Спасибо.       Чатлем, всё также не говоря ни слова, — они здесь явно были лишними — лишь крепче прижал Тирис к себе. Не обращая никакого внимания ни на проходящих мимо людей, оборачивающихся на них и бросающих косые взгляды, ни на всё ещё глубоко удивлённого происходящим Симона, как мог, он пытался помочь существу, которое уже давно нуждалось в этой помощи. И Тирис, всё ещё растерянная и смущённая, с благодарностью её принимала.