Мелькают дни

      Очередной тяжёлый день подходил к концу. После всех этих волнений с чёртовым переворотом и делишками Кромби работы у Чатлема было невпроворот. Чистка аппарата, планы реновации города, восстановление заметно опустевшей казны, а ещё и починка Элиаса — каждый божий день сейчас был для градоначальника похож на ад в миниатюре, и возвращался домой он почти в прямом смысле едва живой.       Работа выматывала, но в ней был один безусловный плюс: она отвлекала мысли. Перетягивала на себя одеяло внимания, не позволяя потоку сознания уноситься в другом, тревожном направлении. Снова и снова восстанавливать перед глазами ужасы тёмных застенков... А ведь он провёл там даже не сутки! Страшно представить, что было бы, если бы эти бесбашенные герои не вытащили его так скоро...       Чатлем резко тряхнул головой. Конечно, он понимал, что убегать всё время не сможет, и рано или поздно неприятная тема догонит его и накроет лавиной. Ему придётся прожить всё ещё раз, чтобы в конце концов отпустить и забыть. Но он не готов был идти на такой шаг сейчас.       Мужчина устало выдохнул. Ничего, он со всем справится.       Негромкий, но настойчивый стук в окно вывел градоначальника из задумчивости. Тот поднял голову, глядя на стекло, за которым медленно темнело, и с удивлением вскинул бровь, заметив на фоне догорающего заката крупный чёрный птичий силуэт. Птица прожигала Чатлема немигающим тяжёлым взглядом, и присмотревшись к ней повнимательнее, градоначальник с удивлением узнал сову — фамильяра Тирис.       Брови Чатлема сильнее взлетели вверх от удивления; сова же, заметив, что на неё обратили внимание, ещё раз стукнула клювом в стекло, и до ушей конфлюкса донеслось глухое, но очень недовольное «угу!». Заинтригованный и откровенно сбитый с толку мужчина встал из-за стола, подходя к окну, открывая его и запуская необычного гостя.       Белкет — кажется, так звали эту птицу? — уверенно и мягко впорхнул в комнату и по-хозяйски опустился на свободный от бумаг край стола, повернув голову и одарив градоначальника строгим серьёзным взглядом. — Угу! — снова недовольно подал голос он, всем своим видом так и говоря «ну чего ты там застыл, сов никогда не видел, что ли?». — Честно говоря, я очень удивлён, — Чатлем вдруг почувствовал острую необходимость оправдаться.       «Я ещё только перед птицей не оправдывался», — мысленно обратился он сам к себе, обратно закрывая окно и возвращаясь за стол. Вновь посмотрел на Белкета и заметил наконец привязанное к его лапке письмо. — А твоей хозяйке от меня что-то понадобилось даже скорее, чем я ожидал, — равнодушно хмыкнув, произнёс Чатлем и потянулся за письмом. Белкет ощутимо, но не прям больно цапнул его клювом за палец. — За что?! — поразился птичьей своенравности лорд-градоначальник.       Сова в ответ издала очередное «угу», и Чатлему послышались в нём обиженные нотки; умный взгляд тёмных глаз и того вовсе был осуждающим. — Ладно, хорошо, я не буду о твоей хозяйке такого же невысокого мнения, как об окружающих меня организмах, — Чатлем в ответ очень недовольно закатил глаза, а новое «угу» Белкета явно носило одобряющий характер. — Но теперь-то ты позволишь мне взглянуть на послание? — мужчина скрестил руки на груди, а сова с совиной невозмутимостью вытянула вперёд лапку, протягивая её в направлении Чатлема.       Под пристальным внимательным взглядом тот осторожно отвязал письмо и, поглядывая на Белкета, который и не думал переставать пригвождать немигающим взглядом градоначальника к его стулу, также осторожно развернул его. Письмо оказалось достаточно лаконичным, написанным мелким и не очень разборчивым почерком. Чатлем вздохнул, потерев глаза. Меньше всего в конце тяжёлого дня ему хотелось расшифровывать чужие каракули. — Ты же не успокоишься, пока я его не прочитаю, верно? — без особого энтузиазма обратился к Белкету Чатлем, на что тот утвердительно угукнул и для убедительности потоптался на месте, опустившись на стол и нахохлившись: он был готов ждать.       Мужчина вновь вздохнул, но понимая, что особого выбора у него нет, всё же решил вчитаться в чужое послание.       «Здравствуйте, милорд!       Должно быть моё письмо вас удивляет, а возможно вы думаете о том, что я пишу вам, потому что мне от вас что-то нужно...»       Начало письма оказалось очень проницательным, и Чатлем хмыкнул себе под нос; в глазах его мелькнула едва уловимая тень интереса. Он продолжил скользить взглядом по написанным строчкам дальше.       «Честно говоря, я очень долго сомневалась, стоит ли это делать, писать вам, но беспокойство моё пересилило неуверенность, и я всё же решилась на такую дерзость. Понимаю, что мои слова выглядят очень внезапно и очень странно, но я действительно беспокоюсь о вашем состоянии. Разумеется, я понимаю, что я никто, чтобы лезть к вам в душу, но, хм, я всё же спрошу, как вы себя чувствуете и как идут ваши дела? Вы натура деятельная и увлекающаяся, но я надеюсь, вы хоть немного заботитесь о своём здоровье. Не только физическом, но и... душевном.       Я бы хотела расспросить вас о вашем состоянии и попросить рассказать, что произошло... как было... что делал... В общем, что вам довелось пережить в застенках инквизиции, но боюсь, я и так сказала слишком много лишнего. В любом случае, я настоятельно рекомендую вам всё-таки с кем-нибудь поговорить об этом и кому-нибудь доверить эту тайну. Иначе она не отпустит вас и не даст вам спокойно жить и работать — я знаю, о чём говорю, поверьте.       Как бы там ни было, прошу простить меня за некий сумбур в изложении мыслей — я беспокоюсь и мне хотелось бы знать, что вы приходите в норму. Я была бы вам очень благодарна за ответ, но разумеется, если вы сочтёте неуместным отправлять его, то я пойму. Белкет будет ждать любое ваше решение.       Тирис       P.S.: также заранее прошу прощение за любые действия Белкета — он бывает очень своенравен». — Да я заметил, — закончив читать, Чатлем хмыкнул, покосившись на сову. Та в ответ издала недовольное «угу» и сильнее распушила перья, нахохлившись.       Конфлюкс беззлобно усмехнулся и опустил глаза на письмо, снова пробежавшись по нему взглядом. Тон его был сдержан, вежлив и выдержан, но всё-таки чувствовались в нём какие-то наивные нотки. Разумеется мужчина не собирался так просто и скоро впускать в свою жизнь случайную полуэльфийскую девочку, однако... спонтанная неожиданная забота оказалась... приятной? — Подожди немного, — Чатлем обратился к Белкету. Тот сидел нахохленный и показательно ленивый, но чуть приоткрытый глаз цепко и внимательно следил за всеми действиями мужчины.       Конфлюкс потянулся к ящику стола, выуживая оттуда чистый лист, и окунув перо в чернильницу, аккуратным почерком с ровным наклоном вправо неспешно вывел первые слова ответа на внезапное вечернее письмо, незаметно втягиваясь в написание и расслабляясь — вмешательство Тирис в однообразную рутину помогло хоть немного отвлечься на что-то другое, давая небольшой части напряжения рассеяться и успокоиться.       Закончив писать, лорд-градоначальник аккуратно свернул письмо в трубочку, запечатав его своей печатью. Белкет следил за его движениями внимательным взглядом, и как только мужчина закончил, умная птица протянула к нему лапку, позволяя беспрепятственно прикрепить послание. После вспорхнула со стола, перемещаясь на подоконник, терпеливо ожидая, когда хозяин кабинета подойдёт к окну и откроет его, выпуская сову на улицу.       С шорохом взмахнув чёрными крыльями, Белкет стремительно сорвался с места, улетая в ночь — за прочтением письма и написанием ответа сумерки окончательно сгустились, и тьма уверенной походкой ступила на землю, беря власть в свои руки. Чатлем провожал растворившегося во мраке фамильяра долгим взглядом, чувствуя внутри себя странное замешательство: меньше всего он ожидал, что случайные искатели приключений, которые впряглись в его освобождение изначально из исключительно корыстной цели, вдруг окажутся так озабочены его судьбой.       Хмыкнув, Чатлем прикрыл глаза, отворачиваясь от окна. С другой стороны, поддержание этого общения может быть полезным, ведь союзники ему и вправду не помешают. И осознание, что даже по завершении этого дела эти искатели приключений остались его союзниками, определённо хоть немного, но грело душу. В конце концов, как-нибудь он тоже мог обратить это знакомство в свою пользу, а потому, раз на его поддержание были сделаны соответствующие шаги, глупо было пресекать их.       Допускать такую ошибку Чатлем намерен не был.