Мелькают дни

      Тирис вздохнула, устремив задумчивый взгляд куда-то впереди себя. Одна мысль никак не давала ей покоя, плотно засев в голове, и девушка никак не могла от неё избавиться, как ни пыталась.       Начать стоило с того, что по отбытию из Гостигаля мысли Тирис снова и снова возвращались к городу. Вернее, не столько к самому городу, сколько к его градоначальнику, с которым их так причудливо свели дороги судьбы. Прошла уже неделя с того утра, как они с Симоном и дядей покинули город, а образ лорда-градоначальника снова и снова всплывал перед глазами, возвращая Тирис к тем немногим мгновениям общего взаимодействия.       Это было так глупо, что она вообще об этом думала, и девушка упрямо пыталась гнать навязчивые мысли прочь. Но снова и снова терпела сокрушительное фиаско, ощущая, как неприятное чувство беспокойства шкребётся внутри, тревожа душу.       Тирис возвращалась мыслями к инквизиции и Чатлему, которого они с Симоном вырвали из её лап. Потухший взгляд и сломленный дух — одно воспоминание заставляло волосы шевелиться на затылке от искреннего ужаса. Конечно, Тирис не доводилось бывать в застенках этой организации, но примерно она могла представить, через что гордому и самоуверенному мужчине довелось пройти.       Такого было не пожелать даже врагу.       Размышляя об этом, Тирис чувствовала, как неприятно шебаршится внутри беспокойство. Отзывается томлением сомнений и желания, которому практически невозможно сопротивляться. И Тирис мучилась от нерешимой дилеммы, одновременно опасаясь быть неуместной и навязчивой и в то же время неистово желая побеспокоиться о том, кто заставлял её переживать о себе. — Что-то ты мрачнее тучи какой день подряд, — голос дяди заставил Тирис вздрогнуть от неожиданности. Девушка перевела взгляд на опустившегося напротив неё родственника, замечая его проницательный внимательный взгляд. — Не похоже, что дело только в неприятных воспоминаниях детства, я прав?       Тирис вздохнула. От дяди всегда было трудно скрыть тревоги и печали — порой он чувствовал её даже лучше, чем она сама. Да и, честно говоря, не очень-то и хотелось скрывать их, ведь роднее, ближе и дороже этого существа у неё больше никого не было. Только ему девушка могла действительно доверять и не бояться получить насмешку или осуждение. — Мне нужен твой совет, — она снова вздохнула и неуверенно, даже в некотором роде смущённо пояснила в ответ на молчаливо приподнятую вверх бровь: — Вот скажи, допустим, у тебя есть некто, с кем тебя не связывают никакие узы, но судьба этого существа внезапно очень тебя беспокоит. И вы вроде бы чужие друг для друга, вроде бы ваши дороги разошлись и твоё спонтанное появление в его жизни может быть неуместным, но тебе очень хочется побеспокоиться о его состоянии и отправить ему письмо. Вот что бы ты сделал? — Тирис украдкой посмотрела на дядю, ещё более неуверенная в своей идее и смущённая тем, что проговорила её вслух.       Риор внимательно и с серьёзным выражением лица выслушал слова племянницы, и когда она замолчала, устремил на неё проницательный, но светящийся изнутри теплом взгляд тёмных угольков-глаз. Видя смущение на её лице, он мягко покровительственно улыбнулся, и взгляд его стал самую малость лукавым. — Я бы отбросил все сомнения и написал ему при первой же возможности, — после недолгой паузы ответил он. — Потому что, очевидно, случайное и неважное для меня существо, с которым мои дороги разошлись, не заставляло бы меня беспокоиться о себе и думать о себе в принципе, — проницательный взгляд тёмных глаз стал ещё проницательнее, и Тирис против воли, сама не понимая, почему, вспыхнула, отводя в сторону свой собственный взгляд. — Забота, особенно искренняя и бескорыстная, не может быть неприятной или навязчивой, — вдруг добавил он, и Тирис слабо вздрогнула, удивлённо посмотрев на дядю. — И если тот, кому ты отдаёшь её, не хочет принимать её и обвиняет тебя в её неуместности, значит, это просто не твоё существо. Проблема не в тебе и не в нём — вам просто не по пути. Но, — Риор назидательно поднял вверх указательный палец и лукаво улыбнулся, — ты не узнаешь этого, пока не сделаешь шаг навстречу.       В спокойных словах дяди определённо был смысл, и как бессчётное количество раз до этого, они воодушевили Тирис, вселив в неё уверенность, и девушка сжала в кулаках руки. — Спасибо, — она благодарно улыбнулась дяде, вставая со своего места с чётким намерением всё-таки воплотить в жизнь свою спонтанную задумку.       Риор молча кивнул, ответив тёплой улыбкой на улыбку племянницы. Он провёл проницательным взглядом её спину — Тирис чувствовала его, прежде чем скрылась на лестнице, ведущей на второй этаж к комнатам, где они остановились на ночь. Торопливо зайдя к себе, она закрылась на ночь, а после метнулась к столу, спеша поскорее написать уже давно созревшее в голове послание, пока уверенность в верности принятого решения не оставила её.       Поставив последнюю точку, Тирис немного подрагивающими от волнения руками свернула письмо в трубочку и с гулко колотящимся сердцем посмотрела на сидящего на карнизе Белкета. — Наверно я совершаю глупость, — вздохнув, девушка обратилась к глядящему на неё фамильяру, — но всё-таки не мог бы ты доставить это послание лорду Чатлему?       Белкет издал согласное «угу» и вспорхнул со своего места, подлетев к Тирис. Та холодными непослушными пальцами привязала письмо к его лапке, до последнего сомневаясь в удачности этой затеи, и Белкет, оттолкнувшись от стола, парой сильных взмахов улетел в ночь, держа свой путь в Гостигаль. Тирис провожала его задумчивым взглядом, и лишь одна мысль крутилась в её голове, заставив нервный смешок сорваться с губ.       «Я определённо пожалею об этом решении»