Мелькают дни

      Это был необычный опыт. Впрочем, жизнь Летисии в последние несколько лет всю можно было охарактеризовать как «необычный опыт». С тех пор как кузина-полукровка напомнила о себе, ворвавшись в их скучный дом, погрязший в мелочных дрязгах, всё пошло вверх дном. Мать и старший брат были убиты; отец проигрался и спился; младший брат подался в законники; а она, Летисия, сбежав с собственной свадьбы, стала ученицей паладина. И не просто паладина — знаменитого сэра Симона, чья слава прогремела, казалось, на весь мир.       А ещё он был другом той самой кузины-полукровки, и именно это обстоятельство заставляло Летисию смущаться и впадать в ступор сильнее всего.       Чувство вины — каждый хоть раз сталкивался с ним и проживал его. Именно это чувство не отпускало Летисию практически с первого мгновения осознанного знакомства с Симоном. Такая несусветная глупость, ведь она ничего плохого ему не сделала! — и тем не менее, словно червь, подтачивающий корень дерева, оно грызло девушку, доставляя внутренний дискомфорт.       Их знакомству способствовала Тирис — поразительны были хитросплетения судьбы, которая снова столкнула родичей лицом к лицу. Кто бы мог подумать, что наставником брата станет близкий друг мужа их кузины, которая, при близком общении, оказалась вполне себе приятной личностью. Кажется, она не держала никакого зла на Летисию, и сама Летисия всегда относилась к родственнице с приязнью, отчего их повторное знакомство даже можно было назвать тёплым.       Именно Тирис, узнав о желании кузины податься в паладины, предложила ей податься в ученицы к своему давнему и очень близкому другу Симону. И Летисия, внезапно даже для самой себя, согласилась на это предложение. И нет, не то чтобы она жалела...       Она просто помнила свою мать. Всю не слишком длинную встречу с Тирис она наблюдал за кузиной. Прошло так много лет, она давно уже не была той шестилетней девочкой, о которой у Летисии были смутные воспоминания. Теперь она была молодой женщиной, успевшей выйти замуж и даже уже ждущей ребёнка, однако...       Глядя на Тирис, Летисия видела, что жизнь наложила на неё свой отпечаток. Она вспоминала её приход в их дом за расплатой, вспоминала безжалостность, отчаяние и ненависть, которые исходили от кузины. Она вспоминала мать, высокомерную и необоснованно жестокую, и тяжёлая вина сдавливала девичье сердце. Несмотря даже на то, что они расстались с Тирис в тёплых дружеских отношениях, и Тирис помогла Летисии приблизиться к её мечте, позволив ей стать ученицей такого знаменитого и уважаемого человека.       Летисия понимала, что это глупо. Она понимала, что никогда и никому не делала ничего плохого. И она была рада, что им с Тирис удалось примириться, и была рада своему знакомству с Симоном. Но тень семьи, тень матери, брата-садиста и бесхребетного отца, всё ещё была с ней, не давая вдохнуть полной грудью. — Ты сегодня особенно задумчива, — Симон не был многословен, как и сама Летисия; он редко вмешивался не в своё дело, нарушая границы личного пространства. Но, видимо, выражение лица Летисии действительно вызывало тревогу, раз привлекло к себе чужое внимание.       Девушка усмехнулась, украдкой посмотрев на своего учителя. Как бы глупо это ни было, но всё-таки ей стоило поделиться с ним своими переживаниями, если она хотела продолжить у него обучение, не отвлекаясь на подобные глупости. — Присядешь? — она подвинулась, приглашающе похлопав рядом с собой, и Симон опустился, спокойно и внимательно глядя на неё. Под этим взглядом Летисия смутилась ещё больше и отвела глаза в сторону, сомневаясь в удачности своего решения. — Тебе покажется это глупостью, — в конце концов, она вздохнула, и набрав полную грудь воздуха, смело посмотрела в глаза рыцаря. — Кто знает, — философски откликнулся Симон. — Но считай это частью обучения: иногда нам приходится говорить вещи, которые другие посчитают глупостью. Но важна не их реакция, а то, что ты сама можешь извлечь для себя из этого действия. — Я чувствую себя виноватой перед тобой, — тихо призналась девушка, опустив взгляд на сцепленные в замок руки. — Я знаю, что это глупо, но я не могу избавиться от этого ощущения. — Но в чём? — Симон удивлённо вскинул брови, на что Летисия вздохнула. — Мне стыдно за свою мать, — призналась она. — Я знаю, что она и её действия заставили Тирис страдать. А Тирис ведь твоя близкая подруга... А я дочь своей матери... Я чувствую на себе часть ответственности, ведь я часть этой семьи. — Мне кажется, я могу понять твои сомнения, — серьёзно кивнул Симон. — Но уверяю тебя, тебе не за что испытывать вину. И Тирис, и я знаем и понимаем, что ты — не твоя мать. Думаю, если бы у меня были поводы сомневаться в тебе и возлагать на тебя какую-то вину, я бы не стал брать тебя в свои ученицы. Да и у Тирис, если бы она приравнивала тебя к твоей матери, не было бы причин ходатайствовать за тебя передо мной. Поэтому тебе незачем беспокоиться по этому поводу, ведь не ты сотворила всё то зло, которое причинило страдания Тирис, — он легко улыбнулся уголками губ и ободряюще похлопал девушку по спине.       Напряжённо слушающая его Летисия шумно выдохнула, расслабившись. С благодарностью посмотрела в глаза Симона и улыбнулась ему в ответ. Ей действительно стало намного легче, когда она озвучила свои переживания, и то, что наставник выслушал их и принял, принесло ей ощутимое облегчение. — Спасибо, — искренне произнесла Летисия, на что Симон молча кивнул.       Ещё один шаг навстречу был преодолён.