Мелькают дни

      Кроули был тактильным — Азирафель всегда это знал и ощущал на себе, пусть до того, как они обосновались на своей стороне, демон старался это подавлять. Но иногда он забывался, и ангел в полной мере ощущал на себе все выражения демонического внимания. Ненавязчиво, но Кроули дотрагивался до тёплой ладони Азирафель или похлопывал по плечам, или как-либо ещё прикасался, словно желая убедиться в том, что ангел реален, и вот он тут, рядом.       Азирафеля всегда умиляло это проявление Кроули. Он даже не особо отдавал себе отчёт, действуя подсознательно, выражая внимание самым естественным для себя образом, и это было очаровательно. Ангела лишь печалило то, что Кроули частенько одёргивал себя, когда замечал, пытался контролировать и пресекать собственные порывы. Ведь это могло скомпрометировать Азирафеля, да и в принципе было опасно.       Однако стоило им обосноваться на своей стороне, как всё изменилось. Кроули больше не нужно было прятаться, и он мог свободно демонстрировать свою любовь, не опасаясь быть наказанным за это. Именно поэтому он прикасался к своему ангелу при любой удобной возможности, желая чувствовать его. Азирафель вовсе не противился этому. В конце концов, он тоже любил обниматься.       Тактильность была важнейшей частью любви Кроули. Для демона она была бесценной и гораздо более важной, чем все остальные проявления любви, хотя и на них он тоже никогда не скупился. Но особенно часто он именно обнимал Азирафеля, даже в человеческом теле оплетая его всего, словно змей. Грелся от тепла тела ангела, умиротворялся его сердцебиением, но самое главное ощущал его близость и живость. Ангел здесь, и он никуда не уходит, принимая всё безграничье любви своего демона.       Это и вправду умиляло. Азирафель посмеивался, поглаживая Кроули по волосам, словно желая утешить и лишний раз подтвердить: да, он всё ещё здесь. Демон от таких действий заметно расслаблялся, что отзывалось внутри ангела особенным теплом. Кроули прижимался ещё ближе, и объятия его становились крепче — он совершенно точно не собирался отлипать. — Мой дорогой, ты словно большой ребёнок, — посмеиваясь, несколько лукаво произнёс Азирафель, обнимая демона в ответ и покачивая в своих объятиях. — Зато я твой ребёнок, — проворчал в ответ тот и спрятал лицо на сгибе ангельской шеи, чувствуя себя более чем комфортно.       Азирафель снова посмеялся, покачав головой. Что ж, у них впереди была целая вечность, так что спешить особо было некуда. Поэтому они могли наслаждаться друг другом столько, сколько хотели. И пусть весь мир подождёт.