Мелькают дни

      Странно было, как они вообще спелись. Амбициозная Румирис, стремящаяся сосредоточить в своих руках всю полноту власти; фанатичка Алана, отдавшая свою жизнь буквально за служение своему божеству. Её никогда не привлекала политика и всякие интриги и подковёрные игры. Алана была прямолинейна, мало эмоциональна и решительна. Но возможно, Румирис как раз таки и нуждалась в таких союзниках?       Алана не станет лгать, и личной выгоды никакой у неё нет. Она по-своему верна и лояльна к тем, кого считает своими союзниками. На эту женщину всегда можно было положиться — она не продаст и не выболтает чужие секреты хотя бы потому, что ей это не интересно. В конце концов, и цену верности она знает как никто другой — пусть за верность богу, но она претерпела ужасные мучения и всё равно не отреклась ни от своих взглядов, ни от своих слов. Возможно, именно потому Румирис и обратила на неё своё внимание? Но почему Алана ответила на него?       Одиночество никогда не тяготило её, ведь по-настоящему одна Алана не была. Она не искала знакомств, славы, секты, которая вокруг неё собралась. Почему-то, люди сами собирались вокруг неё, а Алана их не прогоняла. С одной стороны ей просто было всё равно, но с другой — она начинала чувствовать ответственность за тех, кто доверялись ей. «Комплекс старшей сестры», который не исчез даже после смерти её сестры, да и её самой — наверно, это было что-то вроде того.       Она рано взвалила на свои плечи бремя ответственности, и это оставило на ней неизгладимый след. Она стала взрослой и сильной и чувствовала необходимость использовать это по назначению. Именно потому, очевидно, Алана никогда и никого не прогоняла от себя, но окружала скупой заботой и плечом, на которое всегда можно опереться. Для Румирис, похоже, она не стала делать исключений.       Это было отчасти даже парадоксально: смысл жизни Алана нашла в служении богу смерти, но при этом она опекалась самой жизнью, окружающей её вокруг. Думала о других, но не о себе, и те, кто стали внезапно и непонятно как близкими, становились гораздо важнее всего остального (но только, конечно, не важнее служения Владыке). Наверно потому она и позволила втянуть себя в сложные игры Румирис?       Старшая подруга была словно младшая сестра — и о ней нужно было заботиться. Как Алана могла бросить её в беде? Холодное пламя, которое надо поддерживать — что ж, ладно, она сделает это, ей не сложно. В конце концов, в этом ведь и есть суть служения любому богу, чтобы отдавать себя другим и в этом находить свой путь? А впрочем, какая разница — Алана никогда не задавалась такими сложными вопросами.       Она просто шла вперёд, поступая так, как считала правильным. И даже после смерти едва ли собиралась уступать своим привычкам.