Мелькают дни

      Это было неизбежно — я знала об этом, но весьма опрометчиво забыла, предпочтя закрыть глаза и оставить решение на потом. Мне так хотелось почувствовать себя хоть немного счастливой, что я совсем не подумала о том, как же будет больно в конце концов. Что ж… теперь я пожинала плоды своей беспечности.       Это было жестоко — в глубине души я надеялась, что забуду всё, когда вернусь домой. Как в фильмах про путешествия во времени, когда герои, возвращаясь в исходную точку, теряли все воспоминания о пережитых приключениях. Жаль, что даже избирательно амнезия не коснулась меня, а все фильмы оказались всего лишь выдумкой, не имеющей ничего общего с суровой действительностью. Впрочем… как будто бы со мной могло быть по-другому.       Моё сердце было разбито — и это была моя вина. Ведь я должна была всё время помнить о том, что не принадлежу тому времени и рано или поздно вернусь обратно. И всё закончится, рассеется как сон, а я снова останусь одна. Моя любовь осталась в далёком прошлом, и как и должно, понятия не имела о моём существовании — после возвращения домой всё стало на свои места, как будто и не было нашего внезапного путешествия и приключения в Риме 27 года до нашей эры.       Глупо было сожалеть о произошедшем, но я никак не могла избавиться от чувства одиночества. Конечно, это приключение оставило на мне неизгладимый след, и домой я вернулась не той, что была раньше. Сильнее и увереннее в себе — да, а ещё с абсолютно разбитой душой и целым ворохом воспоминаний, которые хотелось забыть и хранить как самую большую ценность. Тем более теперь, когда я была так далеко — во времени и расстоянии — от той идеальной версии себя, какой была, и от того, кого я любила. И кто любил меня в ответ.       Вспоминать было больно — рана всё ещё была свежа. У нас было так мало времени, но наверно, даже если бы мы жили вместе и посвящали друг другу каждое свободное мгновение, времени всё равно было бы катастрофически мало. И закрывая глаза, я могла позволить себе лишь воспоминания о горячих шершавых ладонях, о полных нежности поцелуях и о полных искреннего восхищения взглядах. Теперь всё это было лишь миражом, мечтанием моего разума, и сердце сжималось так сильно, что становилось больно физически.       Квинта больше не было рядом со мной и никогда не будет, и всё, что мне осталось, — фантомное ощущение его прикосновений. Я была от него так далеко…       Далёкие болезненные мечтания уносили меня. Я грезила наяву, представляя, что Квинт всё ещё рядом со мной и обнимает меня со спины — ему нравилось так делать. Словно даже во сне он стремился оберегать меня и защищать. Ни с кем и никогда я не испытывала ничего подобного — смогла бы когда-нибудь ощутить это вновь? Сейчас сложно было говорить об этом, ведь моя любовь осталась в далёком прошлом, и я не знала, смогу ли обрести её теперь в настоящем. Найду ли я потерянное вновь?.. Ведь здесь и сейчас я стояла в полном одиночестве, где-то глубоко в душе вымаливая у провидения возможность снова увидеть его хотя бы мельком. Я хотела так многого, да?..       Мне не стоило забывать о том, что для того времени я чужая. Теперь же я была далека от свободы, пусть и смогла благополучно пережить это приключение. Но прошлое не отпускало меня, а будущее было туманным — и я всё ещё чувствовала фантомные прикосновения, словно Квинт вновь держал меня за руку. Пожалуйста, любовь моя, вытащи меня из этой тьмы и подари мне снова надежду на чудесное спасение…       Слёзы сами собой текли из глаз, и я могла их только размазывать по щекам. Жизнь словно бы остановилась, потеряв краски, и я как будто выпала из неё. По инерции двигалась вперёд, но всё вокруг было таким серым и неважным. Я сама была виновата в этом. Но грудь сдавливают крепкие клещи, и сделать полный вдох так тяжело. Отпускать боль мне всегда было особенно трудно, и я чувствовала себя такой одинокой…       Квинт остался в той прошлой жизни вместе с Хильдегардой. Мне следовало отпустить их, и я надеялась, что там они будут счастливы. Идти рука об руку, заботясь друг о друге и защищая друг друга, оставив позади все секреты друг от друга. И у них не будет этой боли, ведь они друг с другом до самого конца. Как и должно быть.