Мелькают дни

      К новым союзникам и аэсиры, и ваниры присматривались с настороженностью. Хлер казался добродушным добряком, что было странно для хримтурсена, но он куда больше походил на божество порядка, чем существо хаоса. Чего нельзя было сказать о его склочной супруге и о третьем, которого обуздал Игг, заключив с ним клятву побратимства. Хведрунг — хаотичный дух разрушения, один из сильнейших и, пожалуй, самый непредсказуемый даже среди своего рода. Такой союзник и вправду полезен, но кто знает, не станет ли он хуже врага?       Сюр наблюдает со стороны. В этом хримтурсене скрыта огромная мощь, с которой он умеет обращаться. Могучий колдун, что может посоперничать с ней самой и Иггом — он действительно опасен и хитёр. Такого лучше держать к себе поближе, определённо.       Однако в его душе огромная рана. Незавершённый переход и хаотичное безумие — он не может это контролировать. Едва ли кто-то проникается к нему сочувствием и желает понять его, но Хведрунг безумец, и это объективная данность. Он сам не может побороться с ним, но подпустит ли он кого-то, кто мог бы ему с этим помочь?       Сюр фыркает: она терпеть не может Хведрунга. С первых же мгновений знакомства они стали соперниками друг друга. Пышущие ненавистью и ядом, они были самовлюблёнными эгоистами, не терпящими пренебрежения к себе. Сюр — потому что была избалованной красавицей, не знающей отказа; Хведрунг — потому что каждую насмешку воспринимал как унижение. Их и без того было достаточно, и его больной разум извращал снова и снова чужие слова, словно специально искал страданий для своего хозяина. Невыносимо.       Безумие поглощает его, и Сюр не скрывает своей надменности. Но тем не менее она колдует над травами и варит отвар, хоть немного помогающий усмирить огненную бурю в чужой голове. Хведрунг скалится, сверкая глазами, и в его взгляде благодарность странным образом мешается с отвращением. Он так жалок… — Не вырывайся, — она шипит, до боли сжимая чужую челюсть.       Хведрунг шипит в ответ, пытается укусить или задеть больнее скорее по привычке. Сюр могла бы влить строптивцу варево насильно, но вместо этого она скалится и пьёт его сама. А после наклоняется и резко впивается в губы, заставляя разомкнуть зубы и проглотить горькое варево. Захлёбываясь им, а после откашливаясь, пока по подбородку стекают зеленоватые струйки. Сюр ухмыляется хищно, а Хведрунг устало закрывает глаза.       Так происходит снова — почему Сюр делает это? Она и сама не может найти ответ на этот вопрос. Жалко ли ей Хведрунга, или причина кроется в чём-то другом? Сюр не любит думать об этом — её забавляет соперничество с этим фриком. Возможно поэтому она и помогает ему, чтобы он не сошёл с ума окончательно? Ведь если он пропадёт, ей снова станет скучно, а так… Появился соперник, достойный её внимания, и эгоистичная собственница Сюр не была намерена упускать его так просто.