Мелькают дни

      Сэрах знал, что рано или поздно этот день придёт. Дверги смертны, в отличие от альвов, и по сравнению с ними их век преступно краток. Конечно, не настолько как у краснолюдов, но тем не менее даже того полутысячелетия и чуточку больше, который они прожили вместе с Маром, ему было невыносимо мало.       Наблюдать за постепенным угасанием возлюбленного было невыносимо больно. Сначала начали светлеть его волосы, покрываясь пеплом седины; потом начало слабеть его тело. Глубокие морщины реками прорезали лицо, шею и руки, а глаза медленно теряли остроту зрения. Марауал менялся, когда его жизнь клонилась к закату, в то время как Сэрах оставался неизменным.       В такие моменты он особенно сильно проклинал своё бессмертие и свою молодость.       Но он до последнего был рядом. Даже когда тело Мара окончательно подвело его, и он больше не мог вставать. Сэрах оставался рядом, ухаживал за ним и заботился о нём, и в глубине души радовался, что возлюбленный ослеп. Ведь так он не видел слёз, которые то и дело катились по щекам альва, который больше всего на свете не желал расставаться с двергом. И когда его слабая морщинистая рука, подрагивая, тянулась к щеке, Сэрах бережно перехватывал её, целуя и прижимая к своему лицу.       Марауал улыбался безмятежно, и Сэрах знал, что он был счастлив. Он прожил полную жизнь, в которой была любовь и забота; жизнь, которую его народ презирает и отрицает. Но Мар сам избрал свой путь, и он ни о чём не жалел. А Сэрах…       Он снова и снова задаёт себе бесполезный вопрос, что же ему делать. Он бессилен против старости и безжалостного дыхания времени. Он должен только лишь отпустить Марауала, явив ему последний акт высокой любви. Но он не может, ведь это так мучительно больно…       Мар умирает у него на руках. В какой-то момент его дыхание останавливается, а Сэрах продолжает сжимать его руку. Смотрит полным слёз взглядом и не может поверить, что это произошло. Сердце разрывается на части от боли, и он забывает как дышать. Время, кажется, замирает в этом мучительном мгновении, а после Сэрах прячет лицо, низко опуская голову.       Слёзы потоками текут из глаз, а грудь рвёт на части. Ему хочется кричать, но вместо этого лишь дрожат плечи. Он знал, что это случится, должен был быть готов, но… — Ты всё, что было в моей жизни, а теперь не осталось ничего, — он хрипит сквозь слёзы, давясь рыданиями и болью. — Прошу, верни меня в ту ночь, когда мы с тобой впервые встретились…       Это глупо, но Сэрах просто бесконечно скучает и тоскует. Его и вправду теперь удерживает малое, и наверно, потому он уходит в наёмники. Словно пытается поскорее найти дорогу к Мару обратно, пусть и знает, что такая дорога лишь одна, и это смерть. Однако…       Уйти сейчас он не может — у него ещё остался долг перед Маром. Его сын потерял отца, и как Сэрах, остался в одиночестве — Сэрах должен был позаботиться о нём. Он не мог оставить его совсем одного. Поэтому они отправились в путешествие вдвоём, и Сэраху ещё предстояло снова пройти через боль утраты. Но потом…       Он ждёт с нетерпением миг новой встречи — он не сомневается в том, что она настанет. И тогда он больше никогда и никуда не отпустит Мара.