Мелькают дни

      Их положение очень тяжело — ещё никогда некроманты не стояли так близко к опасному краю. Пять из шести городов пали, и негласная столица осталась последним оплотом. Горная крепость, пристанище всех беглецов, таких же, какими когда-то были они сами.       У мёртвых голова не болит. У них в принципе мало что болит. Но Авитус чувствовал себя таким уставшим и разбитым, словно за раз на него свалилась вся тяжесть прожитых лет. Внутри всё болело и вскипало от холодной ярости с каждым новым известием об окончательной гибели старых друзей и соратников и о том горе, какое несли с собой живые, но он должен держать эмоции в узде. Его голова должна была оставаться холодной, чтобы он смог уберечь и защитить хотя бы последнее.       Тяжёлые мрачные мысли и переживания прерывает чужой дух, и консул не может скрыть мимолётного удивления, когда видит перед собой молодую женщину. Подруга Атратина, дэва, избравшая его ещё до того, как он стал Атратином — что привело её в город посреди гор?..       Она трепетно держала в руках светящийся пульсирующий шар с размытыми краями. Глаза её были красными от слёз, а худые щёки влажными от катящихся солёных капель. С мольбой и отчаянием она смотрела на немёртвого мужчину перед собой так, словно он был её последней надеждой, и Авитус не смог скрыть ещё большего удивления, отразившегося на его лице. — Верни его… — дэва подалась вперёд, протягивая к нему тёплый светлый сгусток. — Ты ведь можешь сделать это? — она не то спросила, не то утверждала, и слёзы быстрее потекли из её глаз, а взгляд стал отчаяннее. — Я не смогу вернуть его тело, — Авитус покачал головой, с сожалением и тоской глядя на пульсирующий шар — конечно, он сразу узнал исходящую от него ауру. — Лишь призвать дух, но он будет привязан к этому миру бесплотным призраком. — Пусть так, — Луве упрямо качнула головой. — Верни его. — Почему ты так хочешь этого? — спросил консул. — Разве тебе не лучше и легче будет встречаться с ним в чертоге твоего господина? Там, где вы сможете воссоединиться друг с другом… — Хюгеред станет гостем палат владыки таких, какими он сам определяет их, — Луве судорожно вздохнула, с тоской и печалью посмотрев на шар, который трепетно прижимала к груди. — Но нам путь туда закрыт. Мы не смеем тревожить их — лишь избранных господин допускает туда. И я не вхожу в их число… По крайней мере, мне не позволено появляться среди взрослых. Если я отпущу Хюгереда, я больше никогда не увижу его, но я не хочу этого! — она с упрямым вызовом посмотрела на немёртвого человека перед собой. — Я дэва, и я эгоистка, я не хочу потерять своего человека!       Авитус улыбнулся уголками губ. Привязанность дэвы к человеку была столь сильна и трогательна, что могла тронуть даже немёртвого. Он вздохнул, пусть и давно не имел необходимости делать это, и покачал головой. Атратин был дорог и ему, старый друг и верный соратник, ученик и почти сын. Потеря его была невосполнимой утратой, а потому если у него была возможность вернуть его, конечно, он ею воспользуется. Такой союзник, пусть даже бесплотный, был слишком ценен и желанен, так что консул не собирался упускать его. — Я помогу тебе, — он встал из-за стола, подойдя к дэве и протянув к ней руки. — Это непростой и длительный ритуал, но я верну его, — Луве в ответ просияла, и взгляд её наполнился надеждой.       Она протянула Авитусу пульсирующий шар, и он осторожно взял в свои руки душу своего друга. Посмотрел на неё долгим взглядом и усмехнулся себе под нос. Да, в столь непростое время им всем необходимо было сохранять холодную голову, чтобы выжить, но вместе с ней не стоило забывать о горячем сердцем. Пусть оно больше не билось, но кто сказал, что немёртвые не умеют любить и чтить свои привязанности?..