Мелькают дни

      Это была не ревность — кто он такой, чтобы ревновать эту женщину? Старую, могущественную, умную герцогиню, у ног которой Эллезар проводил так много времени. Безродный шпион — он должен благодарить Судьбу за то, что он может быть подле этой роскошной вампирессы, а о большем не стоит и заикаться! Так что да, он не ревнует, но какая-то зависть, граничащая с детской обидой, неприятно грызла сердце, не давая покоя.       Ахваин всегда особенно благоволила Эллезару, но сейчас, в последние месяцы, особенно практически не отпускала его от себя. Он мог понять причину — и потому ему было так горько где-то в глубине души?       Это было решение, которое светлейшая герцогиня Ильяву приняла уже давно. Ей нужен был наследник, который в случае её смерти занял бы место главы Дома. Слишком важного, без преувеличения сердца всей Ишолы, лакомого куска, за который аристократы перегрызутся между собой при первой же возможности. Прагматичная и рациональная Ахваин, конечно, не могла допустить подобного, как и не собиралась пускать дела своей вотчины на самотёк. Так что это был лишь вопрос времени, когда она озаботится вопросом рождения наследника.       Эллезар понимал. Как и прекрасно понимал, почему госпожа так хотела родить ребёнка именно от того вампира, от которого в конце концов с большим трудом и ожиданием получила согласие. Дуики Финшаал — благородный герцог, как и Ахваин, родовитый аристократ самого высшего звена, красивый умный мужчина, способный породить достойных благородных наследников. Куда там Эллезару до него, фавориту-бастарду с туманным прошлым и не менее туманной репутацией?..       Он не ревнует, конечно нет. Но зависть горечью сжимает его сердце. Он скользит взглядом по уже заметно округлившейся фигуре леди Ахваин и не может отделаться от этого мерзкого чувства. Она ведь могла бы попросить его, своего верного и надёжного соратника и любовника, и он был бы счастлив оказать ей такую честь. Не из корыстных побуждений, но потому, что искренне желал этого. Приблизиться ещё чуть больше и связать свою жизнь с её жизнью чуть сильнее… — Почему? — в конце концов вопрос вырывается наружу, и Эллезар корит себя за него — кто он таков, чтобы ставить под сомнение решение светлейшей герцогини? — Ты ведь умный мальчик, — она усмехается безмятежно, ничуть не удивлённая вопросом. Гладит тонкими руками круглый живот, и Эллезар не может оторвать взгляд от этого движения. — Нет, — он поджимает упрямо губы, и не может скрыть обиду и тоску во взгляде. — Не сейчас и не сегодня. Я ведь мог тебе помочь, и ты знаешь, что я бы не отказал. — Знаю, — зелёные глаза блестят хищным блеском, хотя лицо остаётся безмятежным. — Мне больше четырёх тысячелетий, я старая ушлая вампиресса — думаешь, мной всё ещё движут чувства, а не сухой расчёт? — она негромко посмеялась, и расслабленно прикрыла веки. — Мой милый мальчик, герцог Финшаал мужчина, от которого не стыдно родить бастарда. Благородная кровь и стать, острый ум и твёрдый характер — наш ребёнок соединит в себе лучшие и сильнейшие черты наших характеров. Идеальный вариант для нового управителя Домом, который сможет удержать его в своих руках и приумножить его процветание. И никто не посмеет упрекнуть его происхождением, ведь его отец — не случайный любовник с сомнительной репутацией, — острый взгляд чиркнул по лицу Эллезара, и тот отвёл глаза в сторону. — Да и кроме того… если я умру во время родов, я могу не опасаться за жизнь и здоровье этого ребёнка — Дуики дважды был отцом, у него есть опыт и достаточно благородной ответственности для того, чтобы поставить своё дитя на ноги. — Если ты умрёшь во время родов, о твоём ребёнке могу позаботиться и я, госпожа, — Эллезару не хотелось признавать ни прагматичную правоту слов Ахваин, ни то, как сильно она задевала его самолюбие и чувства. — Если я умру, часть моего ближайшего окружения могут не пожалеть шакалы из других Домов, — она возразила, поведя плечом. — Хотя, конечно, если Его Величество, по старой дружбе, примет решение назначить Дуики временным регентом до совершеннолетия ребёнка, то возможно, вам удастся избежать репрессий и вы сможете сохранить своё влияние. Но ты правда думаешь, что тебе позволят взять опеку над наследником светлейшей герцогини?       Эллезар недовольно поджал губы. Он чувствовал себя обиженным обманутым ребёнком главным образом из-за своего бессилия. Лишь для Ахваин он имел значение, такое же практичное, как и все, кто её окружали, впрочем. Для остальных же он был никем, шпионом и практически бывшим пиратом, хотя до поры до времени, вообще-то, он и не подозревал, что работает в одной из их организаций. На что он вообще рассчитывал… — Я ценю твою верность и твои чувства, — Ахваин протянула к нему руку, погладив предплечье, и голос её, как и взгляд, смягчился. — Но я уже давно не в том положении, чтобы поддаваться эмоциям. Однако если мне удастся пережить роды, я была бы рада, если бы ты остался со мной. И если ты захочешь чему-нибудь научить этого ребёнка, я не стану тебе препятствовать.       Эллезар вздохнул, долгим взглядом посмотрев на спокойное красивое лицо Ахваин. Умная и хитрая женщина, всегда и во всём преследующая исключительно собственную выгоду и собственные интересы — она всегда была такой, и кем Эллезар был, чтобы винить её в этом? С первого дня службы при её дворе он знал, на что идёт — ему не в чем было упрекнуть эту женщину.       Он мог бы оставить её, мог бы уйти. Ахваин не стала бы его удерживать, как и не стала бы по нему горевать. Но по какой-то причине он продолжал быть рядом с ней, не желая покидать её. И сейчас… он лишь покачал головой, поймав её ладонь на своей руке и поднеся пальцы к своим губам, оставляя на них свой поцелуй. Пока леди Ахваин нуждается в его услугах и не прогоняет его сама, он будет с ней до самого конца, моля Судьбу о том, чтобы он не наступил в день родов так, как наступает для многих вампирских женщин.