Мелькают дни

      Керзаир не заботлив. Вообще-то, откровенно говоря, он в принципе всё время держится на расстоянии вежливого интереса, искусно поддерживая видимость добропорядочного супруга. Но когда никто не видит их, он так далёк, совсем чужой для Айлисин, и они даже спят в разных покоях, почти не пересекаясь друг с другом. Брак — лишь формальность, так зачем стремиться к чему-то большему?       Совместные ночи потому — огромная редкость. Керзаир приходит изредка, вспоминая о супружеском долге, и Айлисин не может, да и честно говоря не хочет, ему отказывать. Принимает его и разделяет с ним близость — она не любит его, не сейчас, по крайней мере, всё ещё не, но тем не менее почему-то ощущать его присутствие приятно и спокойно. Пусть Солквеик настоятельно рекомендует Айлисин не привязываться к мужу и не доверять ему, сердце её медленно тянется к нему, тоскуя по его присутствию. А потому, когда она понимает, что одна из редких совместных ночей дала свой плод, она испытывает вместе со страхом робкую радость.       Но Керзаир не заботлив. Он равнодушен и никак не меняется в лице, когда жена приносит ему радостную весть. Лишь смотрит на неё долгим задумчивым взглядом и кивает собственным мыслям, размышляя о чём-то. Солквеик говорит, он надеется, что супруга, как и многие вампирские женщины, умрёт во время родов, и все бразды правления окажутся в его руках, как он и хотел. Айлисин не хочет верить в это и в глубине души надеется, что супруг проявит к ней хоть немного заботы и ласки.       Но он холоден и держится на вежливом расстоянии. Демонстрирует скупую ласку лишь на людях, приобнимая супругу за плечи или талию, слегка касаясь медленно растущего живота. Но Айлисин чувствует, за этими действиями нет ничего, кроме равнодушия, и со своим бременем она остаётся одна, не особо понимая, что с ним делать. А если она и вправду умрёт?..       Надежда в итоге оборачивается разочарованием, и ребёнок не радует мать. Его рождение становится именно что бременем, мучительным ожиданием и подготовкой к смерти. Керзаир при этом всё также держится на расстоянии, наблюдая, и Айлисин чувствует себя как никогда одиноко. Ещё не так давно она боялась этого вампира, а теперь нуждалась в его внимании и близости, искренне желая называть его своим супругом. Не формально, но и по велению сердца. Впрочем… если дни её сочтены, чего переживать об этом?       У Судьбы интересное чувство юмора: когда время приходит, королева благополучно рожает девочку. Ребёнок заявляет о себе громким криком, и жизнь матери не обрывается вместе с ним. Она слышит его, а после чувствует тяжесть тёплого маленького тельца на своей груди, и смешанные чувства одолевают ею. Она и удивлена тому, что выжила, и рада одновременно; растеряна — и новая надежда теплится в её груди. Но разбивается почти сразу, когда Керзаир получает радостные вести.       Он разочарован. Тем, что Айлисин выжила, и тем, что у них родилась девочка. От неё толку будет не больше, чем от её матери — впрочем, даже если бы родился мальчик, отец всё равно был бы разочарован. Ему не нужны дети, конкуренты и лишняя забота; ему и брак этот не нужен в принципе. Раздражающая фикция — не более того, но избавиться от неё он пока не мог.       Ему приходится делать вид гордого и радого короля, ставшего отцом. Но правда в том, что этот балласт лишь тяготит его. Айлисин не настолько глупа, чтобы не понимать и не замечать этого.       Она смотрит на новорожденную дочь и чувствует себя опустошённой куклой. Рождение ребёнка не принесло абсолютно никакой радости. Лишь разочарование и усталость — быть может, было бы лучше, если бы эта девочка никогда не рождалась. Но теперь она здесь; теперь эта ответственность на них с Керзаиром, и через нежелание им обоим придётся мириться с ней и подчиняться ей, чтобы хоть как-нибудь вырастить из этого ребёнка… хоть кого-нибудь. А после — пожинать плоды собственных решений.