Мелькают дни

— Ты обманул меня, Игг! — холодным голосом, в котором слышались звенящие ноты гнева, произнесла Хольга, едва неугомонный аэсир предстал перед ней. — И тебе хватило наглости спуститься в мои владения и раздражать меня своим присутствием? — Я посчитал, что будет справедливо предстать пред тобой, когда всё свершится, — невозмутимо отозвался тот.       Хольга сжала подлокотники своего кресла, и тёмная давящая аура разошлась от её фигуры, касаясь Игга, который мужественно снёс на себе первую волну её гнева. Что ж, с его стороны действительно было не слишком разумно злить Госпожу, но другого выбора всё равно не было. Разве что бросить всё и оставить ребёнка на произвол его судьбы. — Душа смертного принадлежит мне! Ты правда думаешь, что сможешь заменить её на украденные осколки, которые и без того по праву мои? — она холодно прищурилась, подавшись вперёд, и Игг шумно вздохнул, ощущая давление её могущества. — Среди этих осколков не только души смертных гномов, госпожа, — возразил он. — Но и те, кто никогда не стали бы гостями твоего дома. — Я не нуждаюсь в жалких подачках! — отрезала Хольга, и её глаза опасно сверкнули. — Я соблюдаю баланс и храню правила! А ты, Обманщик, приносишь хаос ничуть не меньше, чем твой побратим! — Это верно, госпожа, — со стороны раздался спокойный негромкий голос, от которого Игг вздрогнул, опустив глаза. Хольга же лишь скосила на него взгляд, замечая, как из тени к ней вышел названный супруг. — Но разве не ты отпустила моего возлюбленного, когда я пришёл просить за него? А ведь он хранил две души, пусть сам не ведал о том, и ты обменяла его на меня, позволив мне остаться и не желая отпускать меня? — слепые глаза спокойно смотрели в мертвенно-бледное лицо мёртвой богини, и она нахмурилась. — Уж не хочешь ли ты упрекнуть меня, муж мой, что я не соблюдаю собственные правила? — гордо вскинув подбородок, спросила она. — Ни в коем случае, госпожа, — Ходр почтительно склонился перед ней. — Я лишь взываю к твоему милосердию. Не злись на нашего отца, ведь он впервые в жизни рискнул не ради эгоистичной выгоды, но желая помочь другому. Позволь ребёнку, отмеченному моим благословением, познать то, что утратил я сам. Тем более что Бёльверк заплатил тебе эквивалентную цену, пусть и выглядящую так нелицеприятно. — Лишь из любви и уважения к тебе, супруг мой, я выполню то, о чём ты меня просишь, — нехотя протянула Хольга, и острый взгляд её полоснул по нехарактерно смиренному лицу Игга. — Но учти, Обманщик, если ты попытаешься снова обмануть меня, мой гнев будет страшен, и даже мой милый друг не сможет его усмирить. Теперь же убирайся прочь и не тревожь меня своими кознями.       Игг поклонился, и прежде чем уйти, бросил благодарный и виноватый взгляд на сына. Тот лишь слабо кивнул, позволяя отцу идти, и он ушёл, оставив холодную чету вдвоём. Хольга перевела взгляд на Ходра и вздохнула. Тот же легко улыбнулся ей уголками губ и опустился перед ней на колени, поймав обеими руками ладонь и поднеся её к губам, оставив лёгкий поцелуй. Друг и спутник делал её лучше, и ему она действительно могла простить многое. И отказать в ходатайстве Ходру было выше её сил. А потому...       Даже у Смерти были свои слабости. Как хорошо, что о них никто ничего не знал.