Мелькают дни

      Алане не нравилась вся эта ситуация в целом. Ей было глубоко насрать на всю эту вашу политику и дрязги губернаторов друг с другом. Её жизнь и нежизнь принадлежала служению Неотвратимому, а уж ему-то тем более не было дела до земных страстей. Смерть, она, знаете ли, равнодушна...       Но во всё это дерьмо с завидным азартом впряглась Румирис, а её жрица оставить без присмотра не могла. Закадычная подруга, вроде как, была дорога, и когда она лично попросила Алану помочь... Алана не смогла отказать.       Поэтому теперь вместе с этим остроухим следопытом тащилась в башню жнецов договариваться с их боссом.       По словам Румирис, Верн был каким-то очень важным хером. Не столько он сам, правда, сколько его братство жнецов, о которых по Туманным Землям ходила мрачная пугающая слава. Неудивительно, что прозорливая Румирис сразу захотела склонить их на свою сторону, так что перед Аланой стояла чёткая и ясная задача: любой ценой притащить Верна к незабвенной подружане.       Вариантов, как это сделать, было два: договориться или отпиздить этого хуилу и приволочь его силой, а там пусть Румирис разбирается. В дипломатии Алана никогда не была сильна, так что оставался единственный вариант... — Эй ты! — босс жнецов нашёлся в ближайшей к базе таверне, где он мрачно сидел и бухал, не обращая ни на кого внимания. Алана, едва завидев его унылую рожу, недовольно фыркнула, тут же решительно двинувшись к нему. — Чего тебе? — Верн бросил на неё беглый взгляд. — Эскорт не интересует, вали, откуда пришла. — А не охуел ли ты часом? — не то чтобы Алану задели слова этого мудилы, но молчать она не собиралась. — Тебя желает видеть губернатор Румирис, так что эскортом станешь ты сам. — Я не ясно выразился? — Верн точно также не оказался впечатлён чужим ответом. — Вали и не мешай мне. — С твоими проблемами со слухом пусть губернатор разбирается, а не я, — фыркнула Алана и бесцеремонно вырвала из рук Верна стакан. Тот посмотрел на неё недобрым угрожающим взглядом, но жрица не повела и бровью. — Тебя хочет видеть Румирис, и мне плевать, хочешь ты того или нет, но я притащу тебя ей. — Я смотрю ты бессмертная? — Верн спрыгнул с барного стула и попытался нависнуть над Аланой. Та лишь хладнокровно вскинула бровь, скрестив руки на груди и не думая отступать. — Я предлагала по-хорошему, — она бросила взгляд на своего спутника, который просто молча сделал фейспалм. — По-хорошему не получилось. Значит, будем пиздиться. Выйдем наружу или обойдёмся более мирным состязанием вроде армрестлинга? — деловито поинтересовалась Алана, и Верн откровенно растерялся от её напора и наглости. Почти сразу, правда, он взял себя в руки и окинул женщину перед собой насмешливым взглядом. — Так и быть, я пожалею тебя, — иронично ответил он. — Сломанную руку пережить легче, чем сломанные рёбра. А потом ты уберёшься нахуй отсюда и передашь своей Румирис, чтобы она шла за тобой следом.       Алана предупреждающе сузила чёрные глаза. Этот хуила с каждым мгновением бесил её всё больше и больше. Но он нужен был Руми, и ладно, так и быть, она потерпит и доставит его ей. — Но если ты проиграешь, ты пойдёшь с нами, мудила, — Алана по-хозяйски упала на свободную лавку, на что Верн ухмыльнулся, искренне веря в свой успех: — Идёт.       Вся таверна наблюдала за их беседой, боясь пошевелиться и издать лишний звук. Авторитет и слава Верна опережали его, и то, что какая-то странная незнакомая девица вела себя с ним так нагло, вызывало опасения на грани благоговейного ужаса. Тем не менее они сели за стол, и Алана позвала своего спутника, а Верн — хозяина таверны в качестве судей поединка. После они схватили друг друга за руки, скрестившись также решительными взглядами.       К своему неприятному удивлению, Верн обнаружил, что хватка у Аланы оказалась железной. Она сидела, не прикладывая даже лишних усилий, хотя по её весьма изящной фигуре так сразу и не скажешь, что в ней скрывается столько силы. Рука у девицы была тяжёлая, и она ехидно ухмыльнулась: будь Верн живым, на его лбу непременно выступил бы пот.       Алана держала крепко, и Верну слабо удалось склонить её в свою сторону. Ухмылка её стала шире, и жрица прищурила глаза... а в следующее мгновение с лёгкостью уложила руку Верна на свою сторону с таким грохотом, что казалось, она пробила ею дерево. — Ты жульничала! — прорычал Верн, чувствуя, что его достоинство было растоптано. — Умей признавать поражения! — гордо парировала женщина и снова ехидно ухмыльнулась: — Или хочешь проверить мою силу ещё и в поединке? Не боишься тогда расстаться со своей уязвлённой гордостью навсегда?       Верн снова рыкнул, как готовящийся к нападению зверь, и Алана сгруппировалась, источая уверенность в своих силах и готовность как отражать нападение, так и нападать. Давай, попробуй обвинить её в жульничестве и слабости снова!       Верн чертыхнулся себе под нос, чувствуя себя униженным. Не говоря ни слова, он угрюмо направился в сторону выхода из таверны, и Алана позволила себе самодовольно усмехнуться. Она ловко перескочила через лавку и махнула рукой своему спутнику, направляясь следом за Верном требовать от него выполнения условий спора.       Следопыт тяжело вздохнул, пусть и давно не нуждался в этом, и покорно пошёл за жрицей. Это будет очень долгое и непростое путешествие.