Мелькают дни

— Ты храбрая девушка, Хильдегарда, — в тихом мужском голосе послышалась улыбка, и я не сдержала всхлип, отрицательно помотав головой. Ничерта я не была храброй — слабачка и трусиха, раз теперь единственный дорогой мне человек из-за меня лежал в крови и умирал у меня на руках!       Квинт издал хриплый смешок, подавившись кровью, и я беспомощно попыталась зажать непослушными пальцами его рану. Почему из-за моей глупости должны страдать мои любимые — это было так жестоко и несправедливо! — Посмотри на меня, муза, — его голос стал ещё тише, и я поджала губы, чувствуя, как выедают глаза жгучие слёзы. — Не стоит скорбеть из-за меня, — он слабо улыбнулся, натужно поднеся ладонь к моему лицу и стерев несколько скатившихся капель. — Наше знакомство стало лучшим, что было в моей жизни...       Его голос затих, а взгляд погас. Я же лишь крепче прижала его к себе, спрятав лицо на его шее. Скорбь разъедала меня изнутри, переполняла до краёв, взрываясь невыносимой болью, и мне казалось, что сейчас она разорвёт меня на части, и я упаду тут же рядом с Квинтом. Кто угодно, но только не он... Чью угодно смерть я могла пережить, но только не его... И рыдания сами собой неконтролируемым потоком хлынули из меня, орошая горячей влагой мёртвое тело. — Хильдегарда! О муза моя, проснись! — я не сразу ощутила, что кто-то трясёт меня за плечо, и родной голос пытается пробиться сквозь плотную пелену сна.       Тревожный кошмар поглотил меня так глубоко, что я напрочь забыла о реальности. Разум мой был полон бесконечной тревоги из-за сложной интриги, в которую оказалось вовлечено так много людей, и даже во сне я не могла обрести покой, отчего глубинные страхи лезли наружу, во всей красе показывая себя.       Когда грань между забытием и реальностью стала зыбкой и почти стёрлась, я крупно вздрогнула, резко распахнув глаза. В комнате было ещё темно, отчего я сделала вывод, что ночь ещё не отступила, но тем не менее я смогла рассмотреть в тусклом свете луны и звёзд склонившееся над собой обеспокоенное лицо Квинта. Увидев его и вспомнив свой сон, я тут же почувствовала, как к горлу подкатил ком, и с мимолётным удивлением поняла, что щёки мои влажные от слёз.       Я всхлипнула, потянувшись к Квинту, и крепко обвила руками его шею, прижавшись к нему. Тот поспешил обнять меня в ответ, поглаживая по плечам и спине, баюкая и утешая, и чувствуя его тепло и близость, я и вправду немного успокоилась. — Милая, что случилось? — отстранившись от меня, заглядывая в моё влажное от слёз лицо и вытирая мокрые дорожки с щёк, ласково поинтересовался Квинт. — Ты стонала во сне, а потом начала плакать, поэтому я разбудил тебя, обеспокоенный твоей тревогой. — Прости, я не хотела, чтобы ты беспокоился, — не желая отстраняться от Квинта, я прижалась к нему ближе, спрятав лицо на плече. — Мне просто приснился кошмар, в котором я потеряла тебя — не более того.       Я не увидела, но почувствовала, как Квинт ласково улыбнулся, погладив меня по голове. Он опустился рядом и привлёк меня к себе ближе, прижимая к груди и обнимая в ответ. И в его руках я почувствовала себя в безопасности, защищённая и спокойная, и он мягко погладил меня по голове. — Моя прекрасная муза, — нараспев прошептал Квинт, — пока моё сердце бьётся, я буду с тобой. И никто не сумеет нас разлучить — даже всемогущие боги, я клянусь тебе.       Я тяжело вздохнула, незаметно от Квинта невесело усмехнувшись. Моё возвращение домой с каждым днём приближалось всё ближе и ближе, а значит, и мгновение вечного расставания с Квинтом. Но я не хотела сейчас об этом думать. Вместо этого зажмурилась и сильнее прижалась к нему, вызвав у него лёгкий смешок. Сейчас я была рядом с любимым мужчиной, в его безопасных надёжных объятиях. И всё остальное при этом было совершено неважно.