Мелькают дни

      Всегда приятно было вернуться в городок детства. Здесь оставалось столько воспоминаний, и как нигде Амальгама чувствовала себя дома. Всё её детство и первые годы юности прошли на этих улицах и среди этих домов, и каждый раз возвращаться на них было так волнительно. Особенно теперь — по многим причинам.       Уйдя в отпуск, Амальгама бежит туда, где множество знакомых глаз не увидит её. Из шумного мегаполиса возвращается в тихую спокойную глубинку, надеясь переждать бурю и сохранить ото всех свою тайну. Ей и так всё время приходится скрываться — почему бы не сделать это ещё раз?       У них с Фином всегда были сложные отношения. Они росли вместе, дети с соседних дворов. Постоянно соперничали друг с другом, и всем и каждому казалось, что нет врагов непримиримее, чем эти двое. У судьбы же оказалось удивительное чувство юмора.       Репутация играла с ними злую шутку, и когда чувства вспыхнули, они не могли объявить о них и показать их. Лишь скрывать и прятать, чтобы не разрушить то, что было построено с таким большим трудом. Днём быть злейшими врагами, а ночью греть друг друга в объятиях. А потом Амальгама поняла, что беременна. И всё стало одновременно проще и сложнее.       Отпуск она берёт себе тогда, когда скрываться у всех на виду становится практически невозможно. Вот и бежит сюда, возвращаясь к истокам, и ноги сами несут её по знакомым улицам, воскрешая перед глазами тени былого, голоса и звуки. И она бредёт за ними, поддаваясь ностальгии, и улыбка, такая редкая на её всегда строгом лице, блуждает на губах.       В конце концов путешествие завершается, и Амальгама возвращается домой. Но прежде чем поднимается в квартиру к матери, ноги заносят её на площадку. За столько лет её хорошо модернизировали, так что она мало походила на ту площадку, какую Амальгама помнила со своего детства. Но это было неважно, ведь именно здесь она впервые увидела того склочного рыжего мальчишку, у которого на веснушчатой переносице был прилеплен пластырь.       Ребёнок, словно почувствовав особую важность этого места, перевернулся, и Амальгама накрыла рукой округлившийся живот, мягко посмеявшись. Погладила спрятанную одеждой кожу и вздохнула, обращаясь куда-то в пустоту: — Здесь мы встретились впервые... — ребёнок снова перевернулся, и Амальгама улыбнулась, опустив нежный взгляд на живот. — Всё хорошо, милый. Наши отношения с твоим папой всегда были странными...       Странные отношения — прямо под стать им. И возвращаясь домой, входя в подъезд своего дома, Амальгама думает, что никакие другие их бы и не устроили.