Мелькают дни

      После возникновения гильдии «Детей Лаверны», Лаверне стало значительно легче, чему Мирквириус никак не мог нарадоваться. Всё-таки правильным выбором было обратиться за помощью к смертным, временно примерившим на себя божественную роль, и попросить их поспособствовать появлению более-менее стабильного культа, посвящённого его жене. Впрочем, с полноценным культом у них не получилось, но и основание воровской гильдии, избравшей Лаверну своей главной покровительницей, уберегло её от ухода в забвение и даровало хоть немного сил.       Однако сейчас, лишь восстанавливаясь после своего почти фатального упадка, Лаверна всё равно была ещё слишком слаба. Мирквириус старался всё время быть рядом с ней, чутко следя за её потребностями, готовый помочь в любой момент. Сердце его трепетало от радости и счастья, и он не мог нарадоваться тому, что его возлюбленная всё ещё была рядом с ним. Лаверна на это лишь посмеивалась негромко, лукаво сверкая глазами, но в её взгляде он всё равно видел благодарность и нежность. — Я бы не пережил, если бы потерял тебя, — прижимая супругу к себе с трепетом, словно хрупкую хрустальную статуэтку, признался Мирквириус, прежде чем нежно коснуться губами её губ.       Лаверна улыбнулась сквозь поцелуй, утешающе погладив мужа по щеке, отвечая. Сделала полшага назад, чтобы им обоим было удобней стоять, но ноги её вдруг подкосились от остаточной слабости, временами всё ещё сражающей так не вовремя. И Лаверна тихо охнула, завалившись назад, и утащила за собой Мирквириуса, который от неожиданности не смог удержать равновесие. Благо, за спиной была мягкая молодая трава, которой густо порос один из любимых лесов Сильвана, так что приземление оказалось относительно мягким.       Лаверна негромко рассмеялась, с извинением и смущением посмотрев на супруга, а тот нежно улыбнулся ей, любуясь ею. Не было для него большей ценности и большей радости, чем ощущать её близость и знать, что она здесь, рядом. Что он всё-таки нашёл способ, как уберечь её и спасти, и она не покинет его в одиночестве. Так что склонившись над возлюбленной подругой и снова целуя её, Мирквириус думает о том, что ничего другого ему больше и не надо.