Скрижали Времени: Двенадцать

      Вокруг высокого чёрного тигля, наполненного почти до краёв золотистыми кристаллами, закружилось синее пламя. Оно то вздымалось, то опускалось, порой доходя до медной крышки, от которой тянулась витиеватая труба. Вот кристаллы зашевелились и один за другим начали сливаться в единую массу. Теперь содержимое тигля представляло собой золотистую жидкость, по консистенции и кипению напоминающую воду. Лишь температура пламени достигла четырёхсот градусов, печь, в которой всё это и происходило, выпустила струю пара и синее пламя погасло.       — Представляю вашему вниманию жидкий ниццин, юная леди, — с гордостью произнёс доктор Триол, вынимая тигель из печи стальными клещами. — Благодаря выдержке этих кристаллов в уксусной кислоте мне удалось сделать их более плавкими. Кроме того, в жидком состоянии ниццин прекрасно взаимодействует с водой, что возвращает ему былую прочность.       — Доктор Триол, но в чём же тогда смысл? Зачем изменять плавкость ниццина, если мы тут же вернём его в изначальное значение? — не столько придиралась, сколько любопытствовала Миа.       — Верно подмечено, моя юная ассистентка. Во всём этом не было бы смысла, если бы не одно «но»: при взаимодействии с водой ниццин укрупняется и, поглощая её, вновь обращается в кристалл! — и тут доктор Триол для наглядности опрокинул тигель в стальную чашу с водой и та буквально за пару секунд с треском покрылась золотистыми кристаллами. Миа ахнула от восхищения. — Таким образом, мы получаем ещё больше ниццина, прочность которого сопоставима с прочностью обсидиана.       — А где применяется ниццин?       — В основном — в бижутерии. Но, если растолочь его кристаллы в порошок, затем растворить его в воде и пропустить через фильтр, то можно получить обогащённый микроэлементами и солями напиток. — усмехнулся доктор.       — Ничего себе! Как же вы до этого додумались? —прикрыв рот рукой, спросила Миа.       — Честно говоря, это глупая история. Как-то раз я потерял свой ницциновый скальпель в одном из тоннелей, и мне срочно нужно было сделать новый. На счастье, ницциновые кристаллы всегда растут неподалёку от пресноводных источников, и мне не составило труда их отыскать. И вот, решаю я, значит, промыть ниццин перед обработкой, кладу его в бадью, начинаю заливать водой… как вдруг понимаю, что это не вода вовсе, а уксус. Осознав, какую глупость совершил, я так разволновался, что стрелой вылетел из лаборатории, напрочь забыв вытащить ниццин из бадьи. Через пару дней, я всё же вернулся и вытащил его, но кристалл тут же рассыпался в моих руках. От отчаяния я швырнул ницциновую пыль в печь и попытался её сжечь, но не тут-то было. Пыль обратилась в жидкость, что потекла из всех щелей печи, медленно обращаясь в кристаллы. Тут-то я и окатил раскалённую жидкость водой… и навсегда заключил свою печь в объятия ниццина, — доктор указал в дальний угол своей крошечной, слабо освещенной лаборатории, где и в самом деле стояла печь поросшая ницциновыми кристаллами — Ну, хотя бы скальпель сделал.       — Вы так интересно всё рассказываете! Можете мне объяснить, что такое амальгама?       — Конечно, юная леди. Амальгама — это, прежде всего, сплав ртути и металла…       Миа не могла наслушаться доктора. Он объяснил ей работу перегонного куба, рассказал о таинственной квинтэссенции, даже научил создавать взрывчатый порошок. В домике доктора царили покой и безмятежность. Пусть тут и было всего три комнатушки, они не казались тесными и некомфортными. Напротив, эта миниатюрность создавала уютную обстановку, а почти дотошно разложенные по своим местам вещи — чувство порядка и завершённости. Лаборатория была одной из этих комнат. Здесь было мрачновато, но, благодаря этому, опыты доктора Триола выглядели загадочно и даже волшебно. Множество труб, идущих от алхимических аппаратов, переплетались под потолком, в то время как практически весь пол был уставлен столами и шкафами с огромным количеством колб и всевозможных ингредиентов. Средь них выделялся один высокий узкий чёрный шкаф в самом конце лаборатории. В нём доктор хранил свои яды и экспериментальные эликсиры на их основе. Мию просто разрывало от любопытства, она хотела хотя бы глазком взглянуть на них, но доктор Триол не торопился продемонстрировать ей свои наработки, выдерживая драматичную паузу и говоря, что ещё не время. Не желая показаться навязчивой, Миа всё же перевела тему, благо было о чём поговорить.       С момента, как Миа оказалась у доктора Триола, прошло чуть менее трёх суток, но ей казалось, будто не прошло и часа с момента, когда она переступила порог. Жажда знаний и желание помочь больному доктору окутали её, да так сильно, что она начала забывать о сне и еде. Однако доктор не мог позволить девочке бесконечно работать, а потому часто прерывал свои опыты, чтобы приготовить поесть или уложить Мию спать. Спальня была одна, и доктор благородно уступил её своей гостье. Всё равно последние несколько месяцев его мучила жуткая бессонница; ночи он проводил за исследованиями и опытами. Тем не менее, Миа не всегда могла уснуть, размышляя над чудесными эффектами эликсиров и обращением свинца в золото с помощью загадочной трансмутации. А немаленькая библиотека, забитая под завязку алхимическими текстами, позволяла девочке обрести новые удивительные знания. Так, с каждым часом Миа всё сильнее и сильнее привязывалась к доктору, уверенно помогая ему с подготовкой создания лекарства.       — …благодаря чему, к примеру, некогда изготавливались зеркала, — закончил доктор.       — Никогда бы не подумала!.. — с едва скрываемой лестью прошептала Миа. — Вы же просто кладезь знаний!       — Бросьте, это всё книги и усиленное обучение. Вы не представляете, каких усилий мне стоило изучить мануал по эксплуатации тауматургического стола, я себе чуть руки не сжёг…       Миа осеклась. Мануал? Мастер Лабиринта так же называл ту зашифрованную книгу, что Мии передал дедушка. Несмотря на то, что доверие к доктору было безусловным, девочка так и не решилась показать ему книгу. Но он, в отличие от неё, знал, что это за книга и зачем она нужна.       — Вы сказали, мануал? Можете поподробнее объяснить, что это? — осторожно спросила Миа.       — А? Что такое мануал? Ну, это своего рода вспомогательный документ, который наполнен данными о работе с каким-либо оборудованием, — явно не ожидая подобного вопроса, ответил доктор. — В общем, то же, что и инструкция.       — То есть, если имеется мануал, то должен быть и аппарат… но какой аппарат может потребовать столько данных? — вслух произнесла Миа.       — К чему вы подняли эту тему, юная леди? — вопросил сбитый с толку доктор.       — Нет-нет, я просто… вспомнила что у меня в библиотеке был достаточно увесистый мануал, — соврала Миа. — Страниц, наверное, на пятьсот.       — В таком случае, этот мануал является частью очень сложного аппарата. Известные мне мануалы имели от десяти до сорока страниц, но они ни разу не были увесистыми. Интересно… — задумался доктор.       Миа вдруг поняла, что начала болтать лишнего, и постаралась перевести тему:       — А когда мы приступим к приготовлению яда?       — Ох, я чуть было не забыл! — воскликнул доктор и стремительно покинул лабораторию. Миа тупо поглядела ему в след, пошла было за ним, как вдруг он вернулся с банкой, наполненной лепестками ниссы, и мешочком из синего бархата с неизвестным содержимым. — Утром я собрал лепестки, так как нужен именно свежий сок. Ещё несколько часов, и лепестки бы завяли! — доктор Триол быстро расчистил один из столов и высыпал на него лепестки. — Итак, моя юная ассистентка, ваша задача отделить жухлые лепестки от свежих и переместить последние в перегонный куб для создания дистиллята. А я подготовлю смесь.       И они принялись за работу. Казалось бы, они были знакомы всего-то ничего, но координация их движений, понимание всего с полуслова и компанейская беседа — всё это увеличивало шансы на успех в предприятии. И даже мрачная лаборатория будто озарилась эфемерным светом от их позитивных слаженных мыслей. Доктор Триол достал из-под стола начищенные до блеска равноплечные весы и высыпал содержимое мешочка на одну из чаш. Содержимым оказался белый порошок, в котором Миа сразу узнала миалин — толчёную смесь солей и трав, являющуюся катализатором и важным ингредиентом для приготовления целебных эликсиров. Затем, вынув из рукава причудливой формы ключ, он подошёл к чёрному шкафу. Тут Миа невольно наклонилась через стол чтобы хоть на миг посмотреть на достижения доктора, но тот очень быстро взял пару небольших пузырьков с ядом и тут же закрыл шкаф. Недовольно фыркнув, Миа вернулась к лепесткам и, закончив их перебирать, направилась к перегонному кубу.       — Юная леди…— неуверенно произнёс доктор Триол. — Не сочтите за дерзость, но не могли бы вы мне помочь?       Миа обернулась. Доктор держал в руках какую-то сферу, горизонтально разделённую пополам.       — Конечно, доктор. Именно для этого, я тут и нахожусь. Что от меня требуется? — опустив лепестки в куб, улыбнулась Миа.       — Понимаете ли, моя синтезирующая установка разрядилась. Не могли бы вы немного… — поставив установку на стол, произнёс он.       — Ох, с радостью! — воскликнула Миа и, надев проводник, потянулась к установке.       Но тут, доктор, на мгновение, коснулся её руки и произнёс:       — Только не увлекайтесь.       Миа кивнула. Поднеся руку к установке, она сжала руку в кулак и, чуть погодя, резко разжала её, выпустив небольшой всполох алых разрядов. Разряды прошлись по всей оси установки, сфера раскрылась, из нижней части выдвинулся сегментарный столбик с несколькими отверстиями для колб. На верхней же части сферы завертелись спиралевидные стержни, расположенные параллельно отверстиям. Установка активировалась.       — Этого достаточно, юная леди. Благодарю вас, —произнёс доктор, приложив руки к груди.       — Пустяки. Для хорошего дела ничего не жалко, — ответила Миа и, переполненная гордостью, вновь направилась к алхимическому кубу.       — А вы очень храбры, юная леди. Я вот с самого детства боялся тратить анхсум. Никто не удосужился объяснить мне, что анхсум восстанавливается со временем, что лишь тот, кто потратит его весь за раз, может погибнуть. Теперь же я лишён этого дара. И мне как никогда страшно использовать его. Вы моё спасение, юная леди. Ваша храбрость и доброта наполняют меня решительностью закончить эксперимент и излечиться от недуга, — доктор Триол взял несколько колб, залил в них взятые из шкафа яды и опустил всё это в синтезирующую установку. — Зря я покинул Кострище. Мне так не хватает старых друзей.       — Доктор Триол, — успокаивающе прошептала Миа, — позвольте мне пригласить вас обратно в город. Я обещаю, что ваш талант не пропадёт там даром, у вас будут большой дом, лаборатория и друзья. Как только мы приготовим лекарство и вам станет легче, мы можем собрать здесь всё необходимое и отправиться в путь. Прошу вас, доктор, согласитесь. Я не хочу смотреть как вы в одиночестве возвращаетесь в этот проклятый лабиринт!       Доктор Триол схватился за маску руками и рухнул на колени. Миа, подпрыгнув от испуга, тут же бросилась к нему.       — Вы так добры ко мне, юная леди. За столь короткое время вы стали для меня лучом первозданного света, ведущего вперёд, сквозь холодную тьму одиночества. Как же я был слеп! — руки доктора задрожали. Миа осторожно подошла чуть ближе и взяла доктора за руку. — Но я не могу. Я — одно целое с этим местом. Мне страшно покидать его.       — Не бойтесь, клянусь, впредь вы никогда уже не будете одиноки, мы избавим вас от недуга раз и навсегда.       Доктор всхлипнул. Он взял Мию и за второю руку и попытался встать, но он вновь рухнул на колени и беспомощно завертел головой. Затем, взглянув на Мию своими бесцветными глазами, он спросил:       — Почему я стою на коленях? Что происходит? — Миа не сразу поняла, что память доктора снова угасла, а потому смущённо промолчала. Доктор поднялся на ноги и обвёл взглядом всю лабораторию. — Кажется, я синтезировал яд, а потом… потом…       — В-вы приняли решение вернуться в город! — быстро пролепетала Миа и отвела взгляд в сторону. — Как только мы приготовим лекарство, то вместе отправимся в Кострище.       — Я так решил? Странно, ничего подобного не помню. Злосчастные провалы в памяти… но я верю вам, юная леди.       Миа совсем не хотела лгать доктору. Это было только для его блага, и не более. Но, несмотря на желание ему помочь, девочка почувствовала себя сконфуженной, особенно после того, как доктор сказал, что верит ей. Прикусив нижнюю губу, Миа, не смотря доктору в глаза, сказала:       — Да. Сперва вы не согласились, но потом я вас переубедила.       Доктор о чём-то задумался. Мии вдруг показалось, что он не уверен в её словах и вот-вот всё вспомнит. По её спине пробежали мурашки, а лоб покрылся испариной. Миа попыталась незаметно протереть лоб рукавом, но доктор заметил это.       — Что с вами? Вам нехорошо? —спросил он.       — Нет, что вы, я готова продолжить работу! — наигранно весёлым голосом бросила Миа.       — Сомневаюсь, юная леди. Похоже, вы слегка перетрудились. Вам стоит отдохнуть. Не беспокойтесь, я закончу сам. Вы мне и так очень помогли с приготовлениями, и я не смею просить вас о большем.       — Конечно. Если что, я в комнате, — Миа покинула лабораторию с абсолютно бледным лицом. Она не совсем понимала, что именно её так напугало, но была полностью уверена в том, что доктор сильно разозлится, если вспомнит правду. В голове до сих пор кружил тот момент, когда он закричал на неё в тоннеле. Миа не хотела, чтобы подобное повторилось, как ради здоровья доктора, так и ради собственной безопасности. Пройдя мимо крохотной кухоньки с одним столом и глиняной печью, Миа вошла в комнату, вход в которую был закрыт потёртой зелёной занавеской. Здесь стояла одинокая кровать с двумя одеялами и большой подушкой с огромным количеством заплаток. На стене висела пыльная застеклённая рамка, в которой находился докторский сертификат на имя доктора В. И. Триола... точнее, почти на его имя. В первый же день Миа из любопытства протёрла стекло рамки и заметила, что на месте имени доктора, было какое-то другое, крайне плохо затёртое. Первой же мыслью Мии было: «Доктор Триол — мошенник!» — но, вспомнив, что доктору не больше сорока, а подобные сертификаты явно создавались за пять веков до этого, девочка пришла к выводу, что доктору вручили бумагу, ранее принадлежавшую кому-то другому, и в этом нет ничего плохого. Кроме того, доктор доказал свою компетентность как опытный алхимик.       Миа запрыгнула на кровать и закрыла глаза. Осталось совсем недолго, доктор вот-вот исцелится и вместе с ней пойдёт в город, где сможет выбрать для себя любой пустующий дом. Миа полностью предоставит ему безвозмездный доступ к архиву библиотеки, старик Червид вновь сможет пообщаться со старым другом, а тётя Вивзиан впервые за долгие годы сможет встретить того, кто вернул ей зрение. Может быть даже, что, благодаря возвращению доктора, в Кострище вновь начнёт процветать алхимическое дело, и в какой-то момент удастся найти способ приготовить лекарство от морохи, что погубила дедушку Кёля... Вспомнив о дедушке, Миа невольно пустила слезу. Зная, о чём она сейчас думает, он бы наверняка был бы горд ею. Открыв глаза, Миа достала из-под воротника кристалл и, печально взглянув на него, прижала к груди.        Внезапно что-то громыхнуло, доктор вскрикнул. Миа спрыгнула с кровати и выскочила из комнаты в кухню, в которую уже проник серый дым из лаборатории. Не успела девочка сделать и шага, как перед ней появился доктор с крохотным флаконом чёрного цвета. Кашляя и смеясь одновременно, доктор кричал:       — Получилось! Я смог синтезировать его! Наисильнейший яд!        — Это значит... — Миа расплылась в улыбке.       — Мы почти у цели! Осталось лишь доварить лечебное снадобье с несколькими каплями этого яда и я... и я... — счастью доктора не было предела, казалось, он сейчас начнёт танцевать на радостях, но он встал в деловитую позу, прокашлялся и, выставив перед собой флакон, торжественно произнёс: — Я, доктор Висардиз Игнатримор Триол, нарекаю Проект-1221 «Тлетворным Нектаром» за его крайнюю степень ядовитости и смертоносности!       — Звучит зловеще! — засмеялась Миа. — А почему "нектар"?       Доктор наклонился к ней и прошептал:       — За его крайнюю степень сладости.        Алхимики тут же повалились бы со смеху. Доктор был прав, его яд в самом деле был очень сладок, как на вкус, так и на запах; так получилось из-за нескольких капель эссенции ниссы и основы другого яда, который доктор некогда добыл из чёрной лозы — сладкого, но смертельно опасного растения.        — К сожалению, моя синтезирующая установка отработала в последний раз, — наконец произнёс доктор. — Повезло, что она не унесла с собой мою последнюю надежду на выздоровление.       — Так это она так надымила? — спросила Миа.       — Именно так. Но теперь это неважно. Сразу после нашей вечерней трапезы мы доведём снадобье до идеала и уже завтра отправимся в город!        Это было именно то, что Миа желала услышать. Всё идёт строго по плану, ещё пару-тройку дней, и она дома, а доктор начнёт жизнь с чистого листа.       Оставшуюся часть дня Миа и доктор Триол собирали всё необходимое для похода, обсуждая их дальнейшую жизнь. Доктор, похоже, так и не вспомнил о том, что не собирался оставаться в городе, так что положил в багаж всё своё оборудование, не рассчитывая на возвращение. Миа наконец-то увидела в бесцветных глазах доктора радостный блеск, будто он очнулся от тысячелетнего сна, готовый вновь наслаждаться жизнью, большую часть которой он провёл наедине с собой. Девочка, как и прежде испытывала стыд за свою ложь, но с каждой минутой она всё усерднее убеждала себя в том, что поступила правильно, пусть и недостойным образом.       Вскоре пришло время ужинать. Доктор не мог себе позволить роскошного пира, но у него было множество разнообразных плодов и овощей, которые он самостоятельно выращивал возле дома. Чтобы не умереть от голода, ему приходилось изобретать хитрые способы поливки и удобрения с помощью специально заточенных под это дело эликсиров. Он всегда был обеспечен множеством крупных, хоть и не очень сытных, продуктов. Миа не брезговала. Пусть это и не кушанья тёти Вивзиан, но уж лучше есть это, чем не есть вовсе. Как бы то ни было, доктор всё же хотел всё обставить по-особенному, а потому, ещё немного повозившись в лаборатории, он вынес в кухню несколько недавно отлитых свечей и целую мисочку жгучей пряности. Не желая сидеть без дела, Миа подсобила доктору в чистке овощей, а затем и в сервировке стола. Через полтора часа всё было готово. Уставшие, но довольные собой, приятели наконец заняли свои места. Точнее, Миа заняла своё место, доктор же, за неимением второго стула, благородно предпочел встать на колени.        — Не сильно острая? — спросил доктор.       — В самый раз, — улыбнулась Миа. — Вы что же, первый раз подобное готовили?       — Честно говоря, да. Эту пряность я купил несколько лет назад у бродячего торговца. Признаюсь, я даже и не знал о том, что нечто подобное можно добавлять в еду. Меня привлёк запах, и я хранил эту пряность для особого случая. И вот он настал...       — Вы никогда не думали стать кулинаром? — едва сдерживая смех спросила Миа.       — Что вы, какой из меня кулинар?! Я профан в этом деле! Мне ближе колбочки и снадобья, чем половники и жаркое, — отмахнулся доктор.       — А какой был ваш первый эксперимент? Вам было страшно?       — Первый? Хм, да, мой первый эксперимент заключался в том, чтобы улучшить свойства катализатора для какого-то древнего топлива. Проблема заключалась в том, что катализатор плохо воспринимал любые изменения в своей структуре, что нередко заканчивалось взрывом. И да, мне было страшно. Любой неверный компонент мог устроить немаленький взрыв. Но я был решительно настроен закончить свой эксперимент, просто потому что мне было любопытно, смогу ли я найти лазейку в структуре катализатора... и я нашёл её! Катализатор стал ещё мощнее, благодаря чему мы смогли усовершенствовать топливо и создать его аналог.       — Невероятно! Я бы, наверное, испугалась!       Доктор засмущался. Встав из-за стола, он подошёл к прицепленному к печке бойлеру и набрал из него горячей воды стальным ковшиком.       — Не откажетесь от чая, юная леди?       — Благодарю, не откажусь.       — Так вот, как только я провёл свой первый эксперимент, мой страх тут же улетучился. Теперь для меня это была игра, в которой если ты и проиграл, то тут же понимаешь, как победить, а, если побеждаешь, получаешь новый опыт, — доктор разлил воду по чашкам и достал мешочек с чайными листьями из выдвижного ящика. — С тех самых пор я, наверное, последний компетентный учёный алхимических наук за последние пятьсот лет. Мне это, разумеется, льстит, но неужто стоит скрывать свой дар от окружающих? — доктор бросил чайные листья в чашки и всмотрелся в них. — Как-никак эксперимент — это всего-навсего страх, решительность и любопытство, именно эти три фактора сопутствуют успеху предприятия...       Миа доела свой ужин и отставила тарелку в сторону. Доктор замолчал. Вытерев губы, Миа приготовилась к чаепитию, но доктор застыл как вкопанный, лишь его руки проводили какие-то странные манипуляции над чашками. Слегка нагнувшись, девочка посмотрела под руки доктора и чуть не вскрикнула от ужаса — доктор совершенно не случайно капля за каплей добавлял в чай свой новый яд. Миа встала из-за стола, но тут доктор развернулся и поставил чашки с чаем на стол.       — Куда же вы, юная леди? А как же чай? — спросил он негодуя.       — Извините, я передумала, может, завтра... — сдерживая дрожь в голосе произнесла Миа, но тут доктор треснул кулаком по столу и заорал:       — Немедленно сядь за стол!       У Мии навернулись слёзы. Она вернулась на своё место и закрыла глаза. Доктор, напевая что-то себе под нос, пододвинул чай к девочке и тоже занял своё место.       — Не правда ли здорово, что у нас всё получилось? Я мечтал об этом долгие шесть лет... — радостно произнёс доктор и поднял свою чашку — Почему же вы не пьёте чай, юная леди?       Миа подняла на доктора заплаканные глаза, но тот даже не обратил на это внимание, будто его больше не волновала безопасность его подопечной. Миа подняла свою чашку и вгляделась в неё... чай выглядел так как и должен был выглядеть чай. Никаких разводов. Никаких примесей. Но запах... чересчур сладкий запах не давал Мии покоя. Что, если она ошиблась? Может, доктор использовал другой, похожий флакон, а тот, что с ядом, он убрал в свой шкаф? Зачем ему травить маленькую девочку? Миа не хотела причинять боль доктору. Но ей пришлось. Вскочив с места, Миа плеснула чай в лицо доктора и кинулась в комнату. Доктор завопил от боли и начал громко, и страшно ругаться. Он схватился за свою маску, по которой стекал горячий ядовитый чай, и закачался из стороны в сторону. Отыскав в комнате свою сумку, Миа стрелой пронеслась через кухню и выбежала из дома. Ошпаренный доктор выскочил следом.       — А ну вернись и закончи начатое! Ты не в праве отказывать мне! — срывающимся голосом вопил доктор Триол.        Миа бежала со всех ног. Нужно вспомнить путь до рудников. Доктор сильно нервничал в этом месте, значит, ей удастся выиграть время и оторваться от преследования. Истеричные возгласы доктора отражались от стен тоннеля и эхом неслись вдаль. Девочка просто не могла поверить в такое гнусное предательство со стороны доктора. Что его сподвигло на это? Неужели болезнь его окончательно доконала, и он потерял рассудок? Или, может, он всё это время притворялся, чтобы сделать из девочки подопытного кролика? Миа почувствовала, что начала выдыхаться. Она сделала резкий поворот направо и, прижавшись к стене, выглянула из-за угла. В темноте тоннеля отчётливо проглядывалась два зелёно-бирюзовых светящихся глаза. Они двигались из стороны в сторону, желая отыскать беглянку.       Это произошло. Болезнь слишком долго изматывала его, и Тьма, наконец, подобрала к нему ключики. Он окончательно стал кромешником, даже специальная маска не смогла защитить его от этого.       Миа услышала громкий хрип и тихий ласковый шёпот, доносящиеся из тоннеля. Доктор тоже устал и, по всей видимости, пытался заманить к себе девочку мягкой учтивостью. Хрип и шёпот становились всё ближе, а рудники были лишь за следующим поворотом. Нужно было действовать, придумать план. Можно было бы попытаться спрятаться здесь в надежде, что доктор её не заметит, или же попытаться выскочить ему навстречу и продолжить бежать. Времени оставалось всё меньше. Доктор, будто издеваясь, начал что-то насвистывать. Тело Мии покрылось испариной. Решив, что во тьме ей не скрыться, Миа выскочила обратно в тоннель и попыталась сбежать, но предательски развевающаяся по ветру перелина оказалась схвачена обезумевшим доктором. Миа повалилась на холодный пол и застонала. Доктор, весь дрожа, навис над девочкой и вынул из мантии чёрный флакон.       — Не волнуйся. Это всего лишь эксперимент... — мрачно произнёс он и откупорил флакон.       В панике, Миа как можно быстрее вынула проводник и насадила его на палец. Через мгновение, весь тоннель озарился ослепительно алым светом. Доктор закричал так сильно, что в какой-то момент Миа не выдержала и закрыла уши. Свет тут же погас. Понимая, что это конец, Миа отползла к стене и прижала колени к груди. Доктор стоял неподвижно в центре тоннеля, держа в руках злосчастный флакон. Вот он двинулся вперёд. Медленно, будто смакуя момент. Вот он дрожащей рукой потянулся к до смерти напуганной девочке... но вдруг схватился за грудь и начал жадно глотать воздух, будто задыхался, и, на мгновение застыв, взглянул на Мию своими прежними, бледно-серыми глазами.       — Юная леди... — прошептал он и ровный, как шпала, рухнул наземь.       Миа в ужасе отскочила от него и метнулась дальше по тоннелю, но, вдруг остановившись, обернулась. Доктор лежал неподвижно. Создав огонёк, Миа осторожно подошла к доктору и коснулась его. Он не отреагировал. Тогда Миа потрепала его за плечо. Но и это не помогло. В конце концов Миа кое-как развернула его, и приставила своё ухо к груди. Её зовущий кристалл вынырнул из под воротника и сверкнул алым светом, едва коснувшись белоснежной мантии. К великому ужасу девочки, сердце доктора не билось. Плюнув на все предрассудки доктора, Миа коснулась его груди и попыталась исцелить его тело с помощью анхсума... но и это было тщетно. Чувства переполнили Мию. Она не могла поверить, что доктор Триол умер прямо на её глазах. Для девочки это было выше сил; она, разразившись горькими слезами, повалилась подле доктора не в состоянии здраво мыслить. Так она пролежала сперва полчаса, затем час, и кто знает, сколько бы ещё это продолжалось, если бы не безэмоциональный, глубокий голос и резкий запах гари...       — Какое жалкое зрелище. Дитя и труп Безумца — прямо картина маслом.       Миа резко обернулась и увидела того, кого никогда больше не собиралась видеть. Мастер Лабиринта стоял в двух шагах от неё и разглядывал тело доктора пустыми глазницами.       — Уходи... уходи... — севшим голосом произнесла Миа.       — Милочка, я же уже объяснял, что никуда не уйду. Я вездесущ. Это мой Лабиринт. Я его Мастер. Я обещал помочь тебе за маленькую услугу, но ты отказала мне. Ты предпочла мне больного безумного доктора, что чуть было не прикончил тебя. Что может быть глупее?       — Ты тоже хотел меня убить! И ты ни на толику не лучше доктора Триола! — сорвалась Миа.       — Я лишь припугнул тебя, милочка. Ты просто не представляешь, что я могу с тобой сделать. Мне достаточно лишь крохотного желания, и твоё жалкое тельце распылится в пространстве и времени. Но я не стал этого делать. То, что мне от тебя нужно, лежит в твоей сумке. Отдай мне Мануал, и кошмар закончится, — Мастер Лабиринта протянул свою оплавленную руку и склонил голову набок.       Миа схватилась за сумку и вынула из неё Мануал. Ведь и в самом деле, если бы Мастер Лабиринта хотел её убить, он бы давно уже это сделал, и ему нет смысла оставлять в живых того, кто владеет "его" вещью. Но моральный кодекс Мии не позволял ей отдать Мануал чудовищному созданию, которого страшатся многие жители Лабиринта. Что если он сделает всё только хуже? Что, если он окончательно уничтожит мир? Перед девочкой возник образ доктора... образ, полный надежд на исцеление и счастье. Образ, полный энтузиазма и веры в возрождение мира. Образ страдальца, что сгинул, но не перестал стремиться помогать другим.       — Я отдам тебе Мануал, если ты скажешь, для чего он... — грубо произнесла Миа.       — Перебьёшься, — парировал Мастер.       — Тогда, если он тебе так нужен, возьми его сам! — огрызнулась Миа и потрясла перед собой книгу.        Мастер Лабиринта опустил руку и склонился над Мией.       — Положи Мануал на пол и убирайся отсюда.        — Я так и знала! Ты не можешь его взять! — заключила Миа и, взмахнув Мануалом угодила им прямо в лицо Мастера. Но и Мануал, и рука Мии прошли сквозь него.       — Ты была близка к спасению, милочка, но теперь ты нажила смертельного врага. Знай, я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не отдашь мне Мануал. Я буду тенью скользить за тобой до тех самых пор, пока ты не канешь в бездну. До тех пор, пока твою плоть не разорвут чудовища. До тех пор, пока ты сама не решишь расстаться с жизнью, — Мастер Лабиринта медленно побрёл вглубь тоннеля, издавая наигранный, омерзительный безэмоциональный смех в замедленной фазе. Через мгновение он растворился во тьме, и запах гари тут же исчез.       Миа слышала множество историй о тенях умерших, которые не смогли покинуть этот мир, но никогда и никто не рассказывал ей о том, что тени могут общаться и управлять пространством. Тело Мастера Лабиринта неосязаемо, прямо как у теней, но, в отличие от них, он имеет собственные мысли, способен перемещаться по всему Лабиринту, и имеет чётко поставленную цель... прямо как любое другое живое существо. Миа также слыхала и истории об умертвиях, но такие представители нежити способны только на одно — убивать.       Миа вновь взглянула на доктора и её сердце бешено заколотилось. Она не могла так просто оставить его здесь, в холодном сыром тоннеле на съедение жукам или ещё кого похуже. Через несколько минут она приняла твёрдое решение похоронить доктора. Его тело уже коченело, и Миа была не в состоянии ухватиться за его руки. На помощь пришёл анхсум, с помощью которого ей удалось слегка приподнять над землёй тело и медленно, но верно перемещать его по воздуху. Подобный трюк мог стоить Мии здоровья, ведь её анхсум был ещё слаб, а проводник выводил его в огромных количествах, так как являлся недостаточно сильным и экономичным. Но Мии было наплевать. Доктор был добр к ней, не щадил себя во время работы, искренне хотел ей помочь. Так чем она хуже?        Через сорок минут, ей, наконец, удалось донести тело до домика доктора. Миа никогда не видела похорон без применения костра, но она знала, что некогда тела умерших опускали в специально выкопанные могилы, а затем зарывали их. И девочка, не задумываясь, выбрала второй вариант. Взяв в доме доктора старую лопату, Миа с помощью анхсума вырвала несколько каменных плит с пола и, отыскав более-менее мягкую почву, начала копать. Каждые пятнадцать минут Миа опускалась на десять сантиметров до тех самых пор, пока макушка её головы не оказалась на уровне земли. Выбравшись на поверхность, Миа встала на колени и подползла к доктору. Он до сих пор держал в руке флакон с Тлетворным Нектаром. Девочка не смогла разжать его пальцы, но ей удалось вытолкнуть флакон с помощью засохшей ветки лозы. Ей был отвратителен этот яд, и всё же она не смогла уничтожить его. Не найдя пробку от флакона, Миа заменила её достаточно плотным кусочком всё той же лозы и убрала флакон себе в сумку. Собираясь уже опустить тело доктора в могилу, Миа вдруг вспомнила, что у него во внутреннем кармане мантии есть карта Лабиринта, с помощью которой он определял продолжительность пути. Девочке была нужна эта карта ведь без неё ей никогда не добраться до дома. Но в то же время ей не хотелось обыскивать мертвеца. И снова ей пришлось принять непростое решение и присвоить карты себе. Опустив тело доктора в могилу, Миа, не сдерживая слёз, начала зарывать её. Час спустя дело было сделано. Накрыв могилу всё теми же плитами, Миа принесла из дома уголёк и, переступив через верхнюю плиту, начертала на ней:

«Здесь покоится Висардиз Игнатримор Триол. Великий алхимик и лучший друг. Да будет принят его анхсум Предзакатной Звездой».

      Украсив могилу люминесцирующими цветами, что почти сразу начали угасать, Миа вернулась в дом, что стал ей уже как родной. Ей уже второй раз довелось наблюдать чью-то смерть. Она никогда не боялась мёртвых, но само зрелище было ужасным. Мии сложно было представить сам факт того, что кто-то может внезапно перестать существовать, навеки канув во мрак. Всю свою жизнь кто-то стремится к своей цели, но в конечном итоге теряет желаемое из-за препятствия под названием "смерть". Зачем тогда вообще что-либо делать? Зачем стремиться к получению каких-либо благ? Зачем тогда вообще существовать? Миа упрекала себя в смерти доктора, ведь, не появись она у него на пути, он смог бы достичь своей цели и вылечиться. Но всё пошло прахом.        Сев за стол, Миа развернула перед собой карту. Пред ней предстал огромный красный треугольный лабиринт, поделённый на четыре треугольных секции. В углах карты, красными чернилами, были сделаны множественные пометки и расчёты. Отыскав среди пометок Кострище и лабораторию доктора Триола, Миа начала медленно вести пальцем от одной точки к другой, минуя тупики и отдалявшие её от города ветки лабиринта. Спустя пару попыток ей удалось найти более-менее приемлемый путь, но ей придётся пройти через странную пометку в форме глаза. Эта часть Лабиринта была обведена более тёмными чернилами, а надпись прямо под пометкой гласила: «Светоносцы???» Миа понятия не имела, кто или что такое светоносцы, но, поразмыслив над этим словом, она решила, что в нём нет ничего плохого. Кроме того, похоже, что именно через эту пометку её должен был провести доктор, ведь путь как раз выходил на три-четыре дня. Решив не медлить, Миа взяла припасы подготовленные для похода и вышла из дома. Путь был неблизкий и полный опасностей, но, вспомнив слова доктора о решимости, Миа смогла заставить себя снова выйти в давящие, холодные, зловещие тоннели Лабиринта, навсегда оставив это место в прошлом. Меж тем на могиле доктора В. И. Триола погас последний цветок.