Скрижали Времени: Двенадцать

      Как только наступило утро, Миа, первым делом, направилась на центральную площадь, чтобы посмотреть на подготовку к фестивалю. Теперь, уже достроенную сцену, обрамляли декоративные деревья с голубоватой листвой, посаженные в пузатые, чёрные горшки с золотым орнаментом. Меж скамей растянулись шерстяные ковры, а вдоль всего этого, на фонарных столбах, развивались тёмно-синие флаги с изображением всполохов огня серебряного цвета. Это было знамя Серого Пламени — главного символа технократического общества. Миа плохо знала значение этого символа, но надеялась, что на фестивале об этом непременно расскажут, ведь знания о нём всегда должны передаваться из поколения в поколение, дабы они не затерялись в веках. Однако, что Миа знала наверняка, так это то, что Серое Пламя было неким источником немыслимой силы. Правда какой именно силы, и для чего используемой, ей также было неведомо. Народа на улице было значительно меньше, чем когда Миа и Маэстро Дизмаль вошли в город. Из этого девочка сделала вывод, что она покинула свою комнату ранним утром. Большая часть фонариков на домах не горело, а в округе стояла умиротворённая тишина.       Миа, прогулявшись вдоль главной дороги, вернулась в торговый квартал, где уже потихоньку открывались лавки. Ассортимент здесь был точно такой же, как и в Северторге, кроме фонарей и ламп, что были гордостью Синего Светоча. Они были разнообразные и разноцветные. Некоторые из них даже напоминали те, что были у Мии дома, в Кострище. И не удивительно, ведь именно отсюда они и распространяются по всему Лабиринту. Жители Светоча первыми использовали фонари для освещения тоннелей, полностью отказавшись от факелов. Многие из них были обыкновенными, со свечами или горелками, но были и более дорогостоящие варианты, изготовленные из тонких плиток зовущего кристалла, и заряжаемые анхсумом. Подобные экземпляры могли не угасать в течении нескольких недель, а то и месяцев. Обычно, такие применяются в шахтах, но иногда и в качестве декоративного оформления. Миновав торговый квартал, Миа вышла к круглому тоннелю, точно такому же, как в Железнярке и Северторге. Именно сюда её должна была доставить вагонетка, несколько дней назад, если бы не те два полоумных кромешника не опоили её вином. Миа поёжилась. Тоннель не был ничем перекрыт, и из него, завывая, вырывались потоки холодного ветра. Кроме того, рельсы из него тянулись до противоположной стены Атриума, в другой тоннель, что был уже перекрыт, слабыми, на вид, деревянными воротами. На секунду, Миа представила, как было бы здорово, если бы на вагонетке можно было добраться до Центра за считанные часы, а затем, прогнав Тьму с помощью Генератора Фотонов, сесть в неё же и отправиться домой. Конечно, это была всего лишь фантазия, ибо рельсы пролегали исключительно по Северному Лабиринту, и скрепляли между собой лишь четыре точки, и Миа сейчас находилась в третьей. Девочка подошла к воротам и заглянула в щель между дверьми. Там сгущалась тьма. В этот момент, Миа задалась вопросом — «Почему Синий Светоч не осветит весь Лабиринт своими фонарями? Или, хотя бы, ту часть, по которой можно добраться из одного пункта в другой, пропуская тупики и логова эхитрисов?» — Миа отошла от врат, и направилась в сторону ратуши — «Неужели, Тёмный Государь не позволил?».        Местная ратуша была больше похожа на дом, но с множеством пристроек, окружённых небольшим садом с нисcовыми цветами... Да, это безусловно были они, и лишь из нежный аромат достиг девочки, как та прослезилась. На неё тут же нахлынули воспоминания о родном, двухэтажном доме, в котором она провела большую часть своей жизни. Но это были не обычные воспоминания, нет, она вспоминала тот день, когда в очередной раз пробралась в тоннель, чтобы прочесть древнюю летопись. Миа и сама не понимала, почему она так хорошо запомнила именно этот день. Быть может оттого, что она совершила волнительное действие, стащив запрещённую книгу, а может, из-за чудесного пирога из манники, что испёк её дед... но столь приятные воспоминания, тут же начали омрачаться дурными, всё ещё терзающими её кошмарами. Девочка уже почти прильнула к цветкам, как тут же отпрянула прочь. Нежный аромат ниссы, внезапно, стал ассоциироваться не только с домом, но и со смертью любимого дедушки. И теперь, было просто невозможно отогнать эти мысли. И вот, Мии уже не скрыться от цветочного аромата, что уже начал наполнять собой всю округу. В отчаянии, Миа взмахнула рукой. В тот же миг, на кончиках её пальцев заполыхал яркий огненный шар, что с каждой секундой начал становиться всё больше и больше. Вот он стал размером с не большой бочонок. Вот уже с колесо телеги. Миа хотела сжечь здесь всё, лишь бы цветы перестали ей напоминать о горьком прошлом... но внезапно, тяжёлая дверь ратуши с грохотом распахнулась. Рука девочки дрогнула, и пламя тут же рассеялось. Из-за двери показался громадный силуэт. Скрывшись за колонной, Миа с ужасом продолжила наблюдать за столь знакомыми очертаниями автоматона. Да, это несомненно был автоматон, но его броня была покрыта чёрной краской, а в лобной части шлема, намалёван символ напоминающий белый дворец. Вслед за этим автоматоном вышел ещё один, а затем ещё, пока их всех не стало около дюжины. Механические стражи спустились с каменной лестницы и выстроились в ряд. А следом вышел он... надменно вскинув голову, постукивая стальными каблуками по каменному полу, держа одну руку на эфесе серебряной сабли, а вторую за спиной, обдуваемый слабым ветерком, что развивал его длинные, шелковистые, белые волосы, скрывающие правую половину лица, облачённый в чёрные одеяния с плащом и эполетами — Лорд-Протектор, собственной персоной. Миа сразу догадалась что это именно он. Как минимум потому, что выскочивший за следом низкорослый майлир-бургомистр, убеждал его в том, что Синий Светоч не нуждается в автоматонах на время Фестиваля Серого Пламени, и что Тёмный Государь может не беспокоится на возможное появление Светоносцев во время торжества. Но, похоже, данные убеждения совсем не действовали на Лорда-Протектора. Он развернулся на каблуках к бургомистру и, ткнув его в грудь тощим, чёрным пальцем, с манерным, гнусавым голосом произнёс:       — Да как же смеешь ты отказывать во благе, что Тёмный Государь решил вам ниспослать?! Неужто головы лишиться вздумал? Так это я в два счёта здесь устрою, презренное, несчастное создание!       Он явно пытался казаться угрожающим, но вызывал у Мии лишь смех. Закрыв рот рукой, чтобы не выдать себя, Миа подобралась поближе, чтобы как следует разглядеть Лорда-Протектора. Он был высок, и худ как жердь. Его кожа была абсолютно чёрной, но он не был кромешником, и даже, не смотря на имение волос, не майлиром, как бургомистр. Когда он смыкал рот, то его полоса пропадала в этой черноте, и лишь не скрытый волосами глаз, широко распахнутый, будто в удивлении, чётко выделялся на чёрном лице. В глазу мельтешил крохотный, калейдоскопический зрачок одновременно двух цветов — красного и зелёного.        — Но Господин Калидус, вы же знаете, как народ отреагирует на присутствие автоматонов в городе. Прошлый фестиваль прошёл в состоянии страха того, что эти машины взбунтуются и устроят массовую резню. Прошу вас, позвольте нам провести этот фестиваль без дозорных. Только в этом году... — дрожащим голосом молил бургомистр, схватив Лорда-Протектора за руки. Но тот лишь отпрянул от бургомистра и засадил ему крепкую пощёчину. Затем, вытерев руки о подол плаща, он выхватил саблю и, наставив её на бургомистра закричал:       — Не смей меня касаться, ничтожная личинка! И ни тебе решать, что будет, а что нет! Мне Государь сказал, исполнить его волю, что тут же я и сделал. Так и ты, ползучий гад, исполни впредь мою!       Миа разразилась смехом. То, в какой манере разговаривал Калидус, было похоже на речь актёра из театральной постановки, причём посредственной. Заливистый смех девочки тут же переполошил Лорда-Протектора. Он взмахнул саблей и начал нервно глядеть по сторонам. В этот момент, Миа заметила, что его волосы, из абсолютно белых, вдруг окрасились в какой-то неприятный серый, а зрачок, бешено забегал по орбите глаза.       — Кто здесь?! Покажись, или на себя пеняй!       — Правильно будет, "пеняй на себя". — продолжая смеяться, показалась Миа — Вы такой забавный. Зачем вы так странно разговариваете?       — Что?! — взвизгнул Лорд-Протектор, и его волосы окрасились в ярко-красный цвет — Ты, мелкая девчонка, посмела исправлять меня?! А окромя ещё и вздумала шпионить?! Ну погоди... вот Тёмный Государь узнает... — пригрозил он Мии саблей, но та лишь пуще рассмеялась. Бургомистр, с нервной улыбкой, сделал несколько шагов назад.       — Нет, ну правда. Мне казалось, что вы очень серьёзный и угрожающий. А тут...        — Казалось?! Но ведь это так и есть! Я самый превосходнейший из всех возможных личностей! Я герой — каких не видел свет уже давно! Сам Государь меня избрал на пост Лорда-Протектора, а окромя ещё Верховного Советника.       — И руководителя театра одного актёра? — хихикнула Миа.       — Конечно! То есть, нет! Нет, глумливая девчонка! Как смеешь ты...       —...смеяться надо мною! — передразнила его Миа.       Цвет волос Калидуса сменился на оранжевый. Он сделал шаг назад и резко развернул голову в сторону автоматонов. Те стояли неподвижно. Вновь обратившись к Мии, он произнёс:       — Клянусь потомством Тьмы Кромешной, за свою дерзость ты заплатишь мне! Решила, клоуном меня здесь делать?! Так это к чокнутому Джинксоллу и его дружку! Покуда пред тобою я — страшись! Ибо и дитя я во век не пожалею! Мерумеус Калидус не прощает непокорных! Склонись, и будешь прощена! — Лорд-Протектор указал саблей себе под ноги и надменно хмыкнул.       Лицо Мии тут же переменилось. Теперь, вместо радости она и в самом деле испытала страх, причём необъяснимый. Волосы Мерумеуса Калидуса в момент почернели, а зрачок закружился в центре глазного яблока невероятно быстро сменяя цвета — красный на зелёный, а зелёный на красный. Миа сделала шаг к Калидусу и встала на одно колено. Лорд-Протектор усмехнулся:       — Так-то, глупая девчонка! И никогда впредь не дерзи мне более! Назови мне своё имя, покуда голос твой не сел!       — М-миа... — механически ответила девочка.       — Знай же, Миа, что моего акцента прекраснее на свете ты не сыщешь! А все ко издеваются над ним, на месте погибают от разящего клинка! Но ты мне приглянулась, ибо первая кто был так глуп, чтобы дерзить мне прям в лицо. Теперь иди, и не мешай работать гвардии моей. Иначе, вмиг окажешься в темнице!       — Извините, Господин Калидус — через силу произнесла Миа — Но у меня есть одно дело к Тёмному Государю.       Волосы Калидуса вновь приобрели белый цвет. Он убрал саблю в ножны и отвёл взгляд в сторону. Мии вдруг стало необычайно легче, и она смогла заставить себя встать с колен.       — Дело к Нашему Темнейшеству? Что же есть за дело у столь юной энлиниды?       — Это касается одной книги. Мировой важности. Не могли бы вы отвести меня к нему и...       — Ха! — усмехнулся Лорд-Протектор — Придумала ещё! Да ни за что на свете! Коль хочешь в Государевы покои, то добирайся туда пёхом, в одиночку. У меня и более есть важные дела!        — Что может быть важнее чем спасение мира?! В этой книге указан способ, как изгнать Тьму с помощью...! — Миа выхватила из сумки Мануал и потрясла его перед лицом Калидуса, начав было объясняться.       — Еретичка! — взвизгнул Лорд-Протектор и вновь потянулся за саблей, но Миа с силой пнула его в колено и сбежала вниз по лестнице — Ну что вы встали, бесполезные жестянки?! Хватайте мелкую бандитку! Задержать!       И лишь глас Калидуса стих, как автоматоны резко развернулись на беглянку. Но в тот же миг, Мии пришло осознание того, как работают автоматоны, а потому, немного погодя, выкрикнула:       — Отставить!       Автоматоны тут же остановились. Калидус опешил. Топнув ногой, он взревел:       — Задержать! Задержать! Задержать!       Но лишь автоматоны сделали шаг, как Миа отрезала:       — Отставить!       Мерумеус Калидус возмущённо вздохнул. Миа обернулась на него и с улыбкой произнесла:       — Похоже, они тебя больше не слушаются.       — Ах ты мелкая, посредственная пыль! Тебе и голову срубить не большое наказание! Ты думаешь, что можешь отобрать моих гвардейцев?! А коли я скажу им тебе не подчиняться, то, что ты сделаешь тогда?! — пыхтя и меняя цвет волос на красный, зашипел Калидус.       — А сделаю я вот что — вновь передразнив Лорда-Протектора, усмехнулась Миа и указала на него пальцем — Задержать!       Автоматоны тут же сорвались с места и набросились на Мерумеуса Калидуса. Тот только и успел что взвизгнуть и выронить свою саблю. Его волосы вновь посерели, а глаз суматошно забегал из стороны в сторону.       — Да как вы смеете! Немедленно... — только и успел воскликнуть он, как один из автоматонов обхватил ему рот своей клешнёй, полностью лишив возможности что-либо сказать. Мерумеус Калидус оказался схвачен собственной гвардией, что подчинялась приказам одиннадцатилетней девочки.       — Отправляйтесь за пределы города. Там, можете отпустить задержанного. Исполнять! — сама себе удивляясь отчеканила Миа. В тот же самый момент, автоматоны строем зашагали к ближайшему тоннелю, волоча за собой скованного клешнями Лорда-Протектора. И лишь вся гвардия скрылась с глаз, как за спиной Мии послышались восторженные возгласы и аплодисменты. Развернувшись, девочка обнаружила, что неподалёку собралась толпа, которая, судя по всему, уже давно наблюдала за ней и Калидусом. Миа манерно поклонилась и пробежалась глазами по толпе. Среди них, как она и предполагала, оказался и Маэстро Дизмаль, что одобрительно ей кивал. Миа, не сдерживая чувства радости, подбежала к Маэстро и крепко его обняла.       — Вы задали этому негодяю трёпку. — прохрипел он — Уже который год его гвардия мешает народу веселиться, а всё потому, что он жаждет выслужиться перед Государем.       — Но он же пустое место! Почему все так боятся его? — удивилась Миа.              — Боятся не его, и даже не его гвардию, а самого Государя. Видишь ли, Калидус его мальчик на побегушках. Жалкое отражение Его Темнейшества. Он только и умеет что бахвалиться да выставлять себя героем пред народом, а сам страшится своего же эхо. — Маэстро достал свою трубку — Вы поступили смело, прогнав его из города. Но помяните моё слово, этого он так просто не оставит.        Тут-то к Мии и пришло осознание того, что она совершила. Без сомнения, Калидус заслужил подобное наказание, но что, если сам Государь его не одобрит? Что если, Калидус пожалуется ему? Тогда, фестивалю конец, а Мию отправят в темницу Бледного Дворца... или того хуже — казнят. Кроме того, она показала ему Мануал, и он назвал её "еретичкой". Что если он доложит об этом Государю, и лишь она приблизится к Дворцу, как её тут же обезглавят на месте? Ноги у Мии подкосились. Она уткнулись в мантию Дизмаля и под шум ликующей толпы прошептала:       — Что же я наделала? Всем теперь влетит из-за меня...       Но Дизмаль лишь хмыкнул:       — Не бойтесь насчёт Государя. Калидусу не хватит духа чтобы рассказать ему о своей оплошности. Где это видано, чтобы самого Лорда-Протектора обезвредила маленькая девочка?       — Но ведь, вы сказали...       — Он подлец, каких свет не видывал. Он, несомненно, отомстит, но по-своему. На моей памяти, это первый морфинд, который настолько же хитёр и высокомерен, насколько труслив и глуп. — Дизмаль взял Мию за руку и повёл в сторону гостиницы.       — Морфинд? — прищурилась Миа.       — Ах, простите меня, вы же наверняка не в курсе. Да, была, некогда, такая раса. Проживала, в основном, за Сонным Морем, на территории Империи. Их главная особенность в том, что в зависимости от настроения, они меняют цвет своих волос, а иногда, и кожи. Я даже слыхал, что они могут слиться с местностью, но никогда подобного не видел. — Дизмаль закурил свою трубку — Этот же, индивидуум, явно пытается выглядеть как Государь. От цвета волос, до фасона. И вот, это чучело заправляет государевой гвардией, подумать только!        — Чего же Государь его держит при себе, если он такой негодяй? — удивилась Миа.       — Может он и негодяй, а работу выполняет отменно. Особенно самую грязную. Чего только разрушенный храм Светоносцев стоит. Он постарался.        — Скажите, а вы верите, что Светоносцы были плохими? — прошептала Миа.       — Извините, но я никогда ими не интересовался. Правда, некогда мне приходилось останавливаться в их храме, и впечатления от этого остались сугубо положительные. Но кто знает, что эти Светоносцы скрывали? Быть может, они и в самом деле повинны в наших бедах?       – Но ведь нельзя же ассоциировать хорошее с плохим, верно?       – Смотря, как сильно это эфемерное "хорошее", негативно на тебя повлияло. Бывает, радуешься при виде любимого предмета, скажем, дорогостоящей вазы, но затем, этот предмет становится причиной распрей между молодожёнами. Не важно, кто и когда купил эту вазу, случайно или намеренно, а она медленно будет впитывать весь негатив, что её окружает. Пройдёт время, и молодожёны помирятся, но ваза продолжит ассоциироваться с распрями, напоминая о них при малейшем взгляде на всё ещё не потускневший орнамент. — Дизмаль затянулся трубкой и выпустил в воздух сладкий табачный дым.       — У меня цветок ниссы со смертью дедушки ассоциируется... — печально отметила Миа — Я чуть было не подожгла сад у ратуши из-за этого.       Дизмаль промолчал. Он лишь повернул к девочке свою голову, и в прорезях для глаз на его маске, сверкнули изумрудные огоньки. Миа продолжила:       — Это было единственное, что напомнило мне о доме, спустя столько дней. Но всё хорошее тут же покрылось вуалью плохого, бесконечно жужжа в моей голове! Я всегда наслаждалась видом и ароматом этих цветов, а теперь... теперь... — лицо Мии задрожало, и она остановилась — Я не хочу, чтобы со мной случилось также, Маэстро. Я не хочу, чтобы цветы напоминали мне об этом.       — Я могу помочь вам забыть об этом... но готовы ли вы заплатить такую цену? — остановившись, спросил Дизмаль.       — Насколько высока цена? — сквозь слёзы спросила девочка.       — Вы забудете обо всём, что в вашей жизни было связано с этими цветами. Вы забудете, как они выглядят. Вы забудете, как они пахнут. Вы забудете, каждый момент, в котором они вас сопровождали, будто их никогда и не было... — мрачно ответил Дизмаль.       — Но если я забуду о них, я забуду и о доме..., и о дедушке...       — Не совсем. Вы будете помнить о том, но цветы вам никогда больше о них не напомнят. Более того, вновь увидев этот цветок, вы не будете знать, что он из себя представляет, и даже как называется. Вся информация о цветке будет полностью стёрта из вашей памяти.       Миа всхлипнула. Сейчас ей больше всего на свете хотелось забыть об этом цветке, выбросить из головы неприятные воспоминания что чуть не сподвигли её устроить поджог...       — Нет. — прошептала она — Я передумала. Думаю, это не выход из ситуации.       Дизмаль одобрительно кивнул.       — Похвально. Несомненно, для того чтобы любить то, что приносит боль, и разочарование, нужна огромная сила воли, и невероятная храбрость. К сожалению я, никогда не обладал подобными характеристиками.       — Вы стирали себе память? Что же причинило вам такую сильную боль? — удивилась девочка       — Я не помню... — Дизмаль вновь затянулся трубкой.       Вернувшись в гостиницу, Дизмаль и Миа начали подготовку к репетиции. Эранда — так Дизмаль звал ту молодую энлиниду — расчистила зал для трапез составив столы и стулья вдоль стен, даже не взирая на тот факт, что несколько посетителей ещё не закончили есть свой завтрак. Встав в центр зала, Маэстро Дизмаль щёлкнул пальцами и его Теневая Труппа, тут же выросла за спиной у Мии.       — Сейчас, мы попробуем спеть несколько строк из гимна Сердцескола. Не обращайте внимания на труппу, она будет создавать необходимый для выступления антураж, за счёт низкого хора. Так как тенор вашего голоса соответствует сопрано, старайтесь брать более высокую ноту. Тяните её как можно дольше, но не переусердствуйте, рассчитывайте на то, чтобы успеть глотнуть воздух перед новой строкой. Держите голос ровнее, и не стесняйтесь. Начнём? — Дизмаль положил руку на лиру.       — Начнём. — вздохнула Миа.       — Тогда, повторяйте за мной и следите за музыкальным сопровождением. Это будет знаком, когда следует тянуть ноту, а когда, прервать её. И, начали...       Дизмаль тихо начал петь, наигрывая медленную мелодию. Миа, от волнения, забылась, и немного отстала от Дизмаля, но уже через секунду, начала петь с ним в унисон. Ей было немного сложно повторять текст своим тоненьким голоском, за глубоким басом Маэстро, отчего, она звучала слишком фальшиво, и крикливо. Тогда, Дизмаль остановил игру, и подошёл к раскрасневшейся Мии.       — Ничего страшного. Никто не способен хорошо спеть с первого раза. Не пытайтесь подражать мне, или кому-либо ещё. Это ваше видение гимна. Ваша страсть, и ваши чувства. Попробуйте снова, но уже без меня. Вот, возьмите текст. — Дизмаль протянул Мии небольшой клочок бумаги, на которой были выписаны строки из гимна. Дизмаль вновь начал играть на лире. Миа закрыла, на мгновение, глаза и, взглянув на текст, сперва неуверенно, но всё же запела. Её нежный голос разнёсся по всей гостинице. Посетители замерли там, где стояли, а Эранда в умилении схватилась за щёки. Постепенно, Миа ускорилась, а Дизмаль плавно двигая рукой, приказал труппе сопроводить исполнение хором и вскоре, хоть и небольшой, но чувственный гимн наполнил сердце Мии приятны чувством завершённости, надежды, и веры в то, что всё будет хорошо. Немногочисленная публика зааплодировала. Дизмаль отвесил реверанс, и щёлкнув пальцами, заставил теней скрыться из виду.       — Далеко пойдёшь, девчонка! — радостно взвизгнула Эранда и обняла Мию.       — Этот фестиваль точно будет незабываемым. — произнёс один из посетителей, качая головой так, будто не мог поверить в происходящее.       — А вы слыхали? Эта девочка Калидуса из города вышвырнула. Веселиться будем всю ночь! — воскликнул другой посетитель.       Всё ещё громче зааплодировали. Дизмаль наклонился к Мии и произнёс:       — Подучите текст, завтра проведём контрольную репетицию, и вы выступите перед всем городом. Я верю, у вас всё получится. Чутьё меня никогда не подводило.       — Спасибо, Маэстро. — улыбнулась Миа.       — А теперь, можете заняться личными делами. Мне нужно пообщаться с Господином Бургомистром, насчёт оплаты за выступление, и провести осмотр сцены, а потому, раньше, чем к ужину, я не вернусь. Если что, Эранда всегда готова исполнить любую твою просьбу.       — Конечно, Маэстро, спасибо, ещё раз. — кивнула Миа и направилась на второй этаж.       — Уверяю вас, её ждёт светлое будущее. Это даже не обсуждается. Это сейчас она всего лишь лучик света, а как повзрослеет, так обдаст нас таким ярким потоком, что мы ослепнем от её великолепности! — мечась от посетителя к посетителю верещала Эранда, едва сдерживая себя от слёз счастья.       Миа, обняв себя руками, вприпрыжку направилась вдоль коридора, как вдруг, её обдала отвратительная вонь...       — О, как же это до омерзения мило. Маленькая сиротка прибилась к музыкальной труппе, и завтра её ждёт большой концерт. Надеюсь, ты наслаждаешься своим нынешним положением.       Впереди, прямо посреди дверного проёма ведущего на третий этаж стоял Мастер Лабиринта. Лестница за его спиной растворилась во тьме, отчего казалось, что его жуткое лицо вновь парит над землёй.       — Что тебе нужно? Ты всё равно ничего не сможешь сделать! Убирайся! — как можно тише воскликнула Миа.       — Ого, как расхрабрилась... а ещё день назад, пускалась наутёк. Но, то ли ещё будет, милочка, то ли ещё будет...       Миа нахмурилась и, выставив грудь колесом, сделала несколько шагов в сторону Мастера.       — Я не боюсь тебя.       — А стоило бы. Но в данный момент, я меньшая из твоих проблем, не так ли?       — О чём это ты?       — Этот менестрель Дизмаль, ты хоть представляешь, кто он такой?       — Очень добрый, и мудрый профессионал своего дела. — фыркнула Миа.       — Да неужели? Сказала, как отрезала. А знаешь ли ты, кто он на самом деле?       — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Кроме того, в отличии от Маэстро, у меня нет причин тебе верить.       — Напрасно, милочка. Очень напрасно. Ты даже не представляешь, что за ужас с тобой произойдёт после полуночи. Не успеют часы отбить первую минуту после двенадцати, как ты пожалеешь, что появилась на свет. А когда это произойдёт... я хочу взглянуть тебе в лицо. — Мастер Лабиринта скрылся в пелене из тьмы и, секунду спустя, та полностью развеялась, обнажив ступени на третий этаж.       — Да хоть обсмотрись! — воскликнула Миа и, войдя в свою комнату, раздражённо захлопнула за собой дверь. В тот же миг, с двери со звоном слетел круглый, металлический значок, на котором блестело украшенное позолотой число: «12».