Сердце бьётся в груди у дитя!
Хранятся в нём радость, любовь, и печаль
Предрекла когда-то нам Тьма:
Вырвет то сердце — Маэстро Дизмаль!
Когда-то давно, жил на свете один Менестрель!
Он любовь воспевал среди рас Сердцескольских земель!
Его сердце пылало,
И громко взывало к другим!
Доверял он всегда только искренним чувствам своим!
И ударив о струны,
Высекал он из лиры музыкальные руны!
И любовь получал,
То единственное, лишь о чём он мечтал!
Каждый раз ритуал
Этот он исполнял
Как кинжал всех разил!
Ведь любовь всем, всегда, он дарил!
Сердце бьётся в груди у дитя!
Хранятся в нём радость, любовь, и печаль
Предрекла когда-то нам Тьма:
Вырвет то сердце — Маэстро Дизмаль!
Но вот погас Свет...
Мир окутала Тьма...
И снедаемый горем Менестрель стал тогда!
Сердце бьётся как зверь!
И не любит теперь!
Тьма прорвалась сквозь заветный барьер!
Чтоб любовь сохранить,
Сердце нужно сокрыть!
В грудь свою лезвие с силой вонзить!
Через стон
Сердце вон!
Менестрель вновь живой!
Пусть не ведает больше любви теперь он!
Нужно сердце найти,
Что полно той любви,
Что когда-то теплилась в той страстной груди!
И своё заменить!
Чтобы снова любить!
Предрекла это Тьма!
Пробил час, когда я,
Завершу ритуал!
Сердце бьётся в груди у дитя!
Хранятся в нём радость, любовь, и печаль
Предрекла когда-то нам Тьма:
Вырвет то сердце — Маэстро Дизмаль!
— То есть вы... м.…м... — Миа не могла себя заставить выговорить это слово. — Мёртв. Да. В этот момент, у Мии в голове что-то щёлкнуло. Она, вдруг, резко потеряла волю к сопротивлению и покорно приняла ответ Дизмаля за данность. Мёртвый менестрель, что жаждет любви — девочку это не столько напугало, сколько опечалило. Ещё одна жертва козней Тьмы. Ещё один порченый фиал. Миа не хотела лишаться сердца. Но она, также, не хотела заставлять Дизмаля страдать от невозможности любить. С каждым шагом, она всё больше убеждалась в том, что её жизнь не так уж и важна, по сравнению с жизнью великого музыканта, которого все знают и уважают. Ведь она всего лишь маленькая девочка, без семьи, без друзей, вообще без всего. А Дизмаль был к ней так добр, так заботлив и щедр. Пришло время отплатить ему страшной ценой. Страшной, но такой милосердной. Вскоре, они достигли пепелища. По щелчку пальцев Дизмаля, тени выстроились вокруг центральной площади. Тут Миа заметила, что все те, кто встретил её, десять минут назад, в гостинице , сильно осунулись и посерели. Их лица перестали выражать эмоции, а глаза потухли. И, хоть это было, и не так явно заметно, их телесная оболочка начала истончаться, и они уже походили на всё тех же теней, но, всё ещё, не обезличенных, узнаваемых. Дизмаль обернулся к Мии и торжественно произнёс: — Позвольте мне пригласить вас на танец перед тем, как мы продолжим ритуал. Миа мрачно кивнула. Дизмаль исполнил реверанс и взмахнул рукой. В тот же миг, всю центральную площадь разразил хор, а Дизмаль, плавно передвигаясь по площади, заиграл, до жути прекрасную, мелодию, каждая нота которой так и кричала: «Это твой последний танец. Наслаждайся им». Миа исполнила книксен и, отдавшись моменту, начала свой танец. Дизмаль скользил вокруг девочки, время от времени, наклоняясь к ней, чтобы взять её за руку и раскрутить. Тени начали плавно покачиваться. Дизмаль, всё быстрее и быстрее, играл свою мелодию, и, танец в тумане, стал более интенсивным, чувственным, и пылким. Миа чувствовала, как из неё вырываются эмоции и передаются Дизмалю. Их движения стали более синхронизированы, и утончённы. Вот Дизмаль перестал играть и взял Мию за руки, продолжая бесконечно кружить в центре площади. Хор теней заполнил собой всё пространство и, казалось, что здесь, посреди опустевшего города никого больше нет — только Миа и Дизмаль. Вот Дизмаль прижал к себе Мию, вознёс над собой руку и.… девочка, вдруг, краем глаза, заметила в руке Дизмаля очень узкий, напоминающий серебряный кол, кинжал. Тут же, Мию объял непреодолимый страх, за свою жизнь. Она вцепилась в Дизмаля руками и выплеснула из них поток алого пламени, что обожгло и её руки тоже. Дизмаль отпрянул от девочки, выронив кинжал. Тот со звоном ударился об пол и хор в мгновение смолк. Мантия Дизмаля запылала, но он, не издав ни единого звука, просто сорвал её с себя, оставшись в рваной сорочке, на груди которой виднелась чёрная дыра, заполненная какой-то гнилой плотью, что тут же вывалилась наружу. В воздухе повисла отвратительная, вонь, что более не была скрыта за приторно сладким куревом Маэстро. — Как вы посмели прервать ритуал?! — замогильным голосом воскликнул Дизмаль — Неужели я ошибся, и ваши чувства ко мне тоже были притворством?! Почему вы предали меня, Миа?! Почему?! Руки Дизмаля засияли зелёным светом. Он напоминал анхсум, но, от него веяло, чем-то проклятым, осквернённым, словно всё, чем жил его обладатель, было злобой, ненавистью, и горем. Привычный, для Мии, спокойный, Дизмаль, тут же превратился в агрессивное чудовище, что, без всякого сожаления, набросилось на неё, в надежде добраться до желанного сердца. Даже его изумрудные глаза погасли, оставив лишь пустые прорези костяной маски, за которыми скрывалась сама Тьма. Тени начали поступать всё ближе, сокращая свободное место. И, Миа, несмотря на, нежелание причинять Маэстро боль, вступила с ним в поединок, не на жизнь, а насмерть. Дизмаль, словно дымка тумана, скользил на, образовавшейся арене, отрезая Мии пути для побега, и поливая её зелёными лучами из рук, что сокрушали камень, и выжигали древесину. Миа же, бросала под ноги Маэстро огненные шары и разряды анхсума, надеясь, что тот, вот-вот, пропустит удар, и рухнет наземь... но, этого всё не происходило. Сколько бы Миа не старалась, а Дизмаль продолжал идти напролом, даже, если пламя обжигало его тело. Места становилось всё меньше и меньше. Миа уже начала ощущать холод, исходящий от теней, несмотря на то, что вся арена горела алым и зелёным пламенем. Не зная, как поступить дальше, Миа вынула из сумки кинжал, что она взяла в старом дворце и, зарядив его анхсумом, метнула прямиком в Дизмаля. Лишь остриё кинжала достигло своей цели, раздался оглушительный хлопок, и Дизмаль издал ужасающий рёв. В тот же миг, тени вздрогнули, и задрожали, словно рябь на воде. Кинжал отлетел в сторону, а Дизмаль рухнул на колени. Его маска треснула, и из неё, целой россыпью, полетели алые искры. — Прошу вас Маэстро! — закричала Миа — Остановите это! Я не хочу убивать вас! Но Маэстро ничего ей не ответил. Он, вновь, вскочил на ноги и, с ловкостью змеи, метнулся к девочке. Но, та шагнула ему навстречу и, ухватившись рукой за маску, начала насыщать её своим анхсумом, причиняя Дизмалю невыносимую боль. Тени ещё сильнее задрожали, и начали испаряться. С каждой секундой, на маске появлялось всё больше искрящих трещин, а Дизмаль, вопя и корчась от боли, рухнул на пол. Миа отпрянула от Маэстро, не в силах наблюдать за его мучениями. Эранда, и гости, а, точнее, то, что от них осталось, друг за другом пали, стремительно растворяясь в воздухе. Из груди Дизмаля вырвалось алое пламя, и он схватился за свою маску, пытаясь собственноручно снять её, но, та обжигала его руки, не переставая трескаться. И тут, среди его криков, Миа услышала мольбы: — Сорви её! Сорви с меня маску! Дай мне умереть! В ужасе, Миа обернулась на полыхающего Дизмаля, и залилась слезами. Нет, это было выше её сил. Она покачала головой и начала пятиться назад. — Умоляю! Дай мне умереть! Миа! Не оставляй меня так! — продолжал вопить Дизмаль. Его тело забилось в конвульсиях, и мольбы вновь перешли в крик боли и отчаяния. Тогда, собрав всю свою волю в кулак, Миа ринулась к Дизмалю и, схватившись за его маску, с силой, потянула её на себя. Её зовущий кристалл плавно поднялся в воздух, и медленно потянулся в сторону Маэстро. Внезапно, маска вновь издала хлопок и, в одно мгновение, разлетелась по сторонам, осветив площадь алым светом, разогоняя туман по её диаметру. Тело Дизмаля прекратило пылать. Он перестал биться в конвульсиях и, коснувшись щеки Мии, сверкнул своими изумрудными глазами, и, хрипло, прошептал — Спасибо, Миа... В тот же миг, Дизмаль растворился на глазах, и остатки теней, что окружали арену, окончательно исчезли. Зовущий кристалл Мии на мгновение озарился алым светом и, перестав парит в воздухе, вновь повис на цепочке. На площади остались лишь осколки от маски, полыхающая мантия, и Миа. Она так и продолжала стоять в положении снятия маски, с, уже исчезнувшего, Дизмаля, не в силах осознать, что сейчас произошло. Но вот, прошли минуты, осознание, постепенно, начало возвращаться, и девочка, тихо зарыдала, над почерневшими, осколками маски. — Это был твой выбор, милочка. Неужели ты считаешь, что твои лицемерные слёзки избавят тебя от терзаний совести? — съязвил, возникший в тумане, Мастер Лабиринта. — Я не хотела этого! Я пыталась его остановить! — сорвалась Миа. — Конечно. Как и в прошлый свой раз, да? Юная леди... Услышав из уст Мастера фразу "юная леди", у Мии в груди всё сжалось. Её тело задолжало, а зубы сжались с такой силой, что раздался скрип. В ту же секунду, Миа, с криком, выплеснула в Мастера Лабиринта такой поток алого пламени, что рухнула на пол от бессилия. Совершенно не пострадавший, Мастер, раздражённо, вздохнул. — Давай, выплесни весь свой гнев на меня. Лиши себя возможности продолжать путь. Умри прямо здесь и сейчас. Не этого ли ты хотела, в момент вашего танца смерти? Признай, что ты ничтожна и бессильна против всех тех опасностей, что подстерегают тебя на пути. Если не они, то безумие доведёт тебя до печально конца. Мне плевать на твои крики, и атаки. Я ничего не чувствую, в отличии от тебя. — Мастер Лабиринта подошёл к Мии и, взмахнув мантией, растворил осколки маски — Быть может, ты уже обезумела, но не осознаёшь этого? Быть может, ты уже мертва, но, твоя тень бесконечно блуждает в твоём кошмаре? В твоём архикошмаре? — Мастер Лабиринта наигранно усмехнулся и скрылся за спиной Мии. Мгновение спустя, девочка, вновь, осталась совершенно одна. Слёзы горошинами катились по щекам Мии. Её руки дрожали от боли, покрывшись волдырями. А внутри, она была, абсолютно опустошена. Взглянув себе под ноги, Миа узрела рваный подол платья, что ей подарил Дизмаль, и зарыдала ещё сильнее. Нет, она больше не могла его видеть, она не могла на него смотреть. Слишком больно. Вынув свою одежду из сумки, Миа стремительно переоделась, отшвырнув платье в сторону. Её сердце было разбито. Ещё один доброжелатель, что чуть не убил её, ею же и был повержен. И, если в первый раз, это вышло случайно, то во второй… Подобрав с пола свой кинжал, девочка, не глядя, метнула его в сумку и направилась прочь. Город всё также был пуст и мрачен. — Я не хотела этого… мне пришлось это сделать… — шептала самой себе Миа — Я не знала, что он… что он… Часы отбили час. Первый звук, что достиг ушей Мии, после того, как утих хор. Он одновременно напугал, и успокоил её. Она продолжила идти вдоль главной дороги, к железнодорожным путям. Туман начал рассеиваться, но холод, всё ещё, не отступал. Миа попыталась растереть себе плечи, чтобы согреться, но, обожжённая кожа на руках, не позволила ей это сделать. Остановившись возле бочки с водой, девочка опустила в неё руки, чтобы снять боль. — Тебе не стоит тут оставаться, дитя. — раздался мягкий голос. Миа обернулась и увидела того, кого и не думала увидеть. Это был Мах. Курьер, которого она повстречала в Верховном Книгохранилище. — Мах… я… — расчувствовалась Миа. — Тише-тише. Не волнуйся, я помогу тебе. Покажи свои руки. Миа вынула руки из бочки и протянула их Маху. Старик осмотрел руки девочки и заглянул в свою сумку. Через несколько секунд, он вынул оттуда небольшую, круглую коробочку, с красным камнем, на крышке. Открыв её, он обмакнул свои пальцы в белоснежную мазь, и, начал, аккуратно, наносить её на руки Мии. — Спасибо вам. — улыбнулась Миа. — Не стоит благодарности. За последнее время, ты, очень сильно, настрадалась. Ты, просто обязана, получить помощь. Не только физическую, но и психологическую. — Мах… — вдыхая приятный запах мази произнесла Миа — … могу я, вас, кое о чём, спросить? — Конечно, дитя. — Это касается вашей маски. Все, кто её носят… — начала было Миа, но Мах остановил её. — Нет. Только те, кто физически и ментально слаб. Я стал кромешником двести пятьдесят лет назад, и, тогда же, одел эту маску. Если бы я знал о том, что из себя представляет Дизмаль, я бы помог тебе избежать общения с ним. К сожалению, я слишком поздно прибыл в Синий Светоч. — закончив наносить мазь произнёс Мах — Прости меня. Миа покачала головой и обняла Маха. — Вы не виноваты. Это всё я! Я! Я его спровоцировала! Я ему поддалась! Меня предупреждали, но я не послушалась! Я глупая, наивная девчонка! — расплакалась Миа. — Мы все совершаем ошибки, дитя. Порой незначительные, порой ужасные, но, иногда, их стоит совершать. Взгляни на это с другой стороны. Маэстро Дизмаль страдал, всю свою жизнь, а ты, наконец, подарила ему покой. — Но метод, которым я это сделала… он чудовищный! — А, если бы ты отдала ему сердце, кем бы он, по-твоему, стал? — Миа задумалась. Мах продолжил — Именно. Уверяю тебя, глубоко внутри, он жаждал этого, но тьма, что поглотила его, не позволяла ему, с этим, покончить. Ты же видишь, что он сотворил с городом? Каждый его житель был одурманен его чарами и погружён в долгий сон. А те, кого он лично избрал, обратились в безвольные тени. Когда жители пробудятся, их ждёт ужасающая правда, и годы помрачённого сознания. Если бы не ты, Синий Светоч бы пал, а, за ним, и другие города, тоже. Миа глубоко вздохнула. Несмотря на, оправдывающую её, речь Маха, она, всё равно, не смогла себя простить, за убийство Дизмаля. Это, ещё сильнее, разбивало ей сердце. — Идём, дитя. «Нам нужно отправляться дальше», — прошептал Мах. — Дальше? — В Затхлый Источник. Ведь твой путь лежит туда? — Да, но, откуда вы знаете? — Я тебе объясню, но чуть позже. Это очень важно, и касается твоего Мануала. — Мануала?! Как вы о нём узнали? Я же… — Миа отступила. — Сианэль. Мне о нём сказала Сианэль. Не волнуйся, я никак на него не претендую. Но есть те, кто хочет его заполучить, а потому, я призван помочь тебе принять верное решение. — объяснил Мах. — Извините меня, но, как я могу быть уверена в том, что вы не солгали мне? — Госпожа Вивзиан очень за тебя волнуется. Она знает, что ты жива, и стремишься помочь жителями Лабиринта. Она просила передать, что любит тебя, и ждёт. Миа прослезилась. Улыбнувшись, она кивнула и протянула руку Маху. — Я знала, что тётя Вивзиан не забудет обо мне. Я могу написать ей письмо? — Конечно, но чуть позже. Нам предстоит долгий путь. Напишешь его во время привала, хорошо? — Да. Спасибо вам, Мах. — Не за что, дитя. Не за что. Взявшись за руки, Мах и Миа продолжили идти вдоль главной дороги. Миновав гостиницу, они спустились на рельсы, и подошли к ветхим вратам, что вели в тоннель. Приложив общие усилия, попутчики распахнули одну из дверей и, освещая путь алыми огоньками, скрылись в сгущающейся тьме.