Скрижали Времени: Двенадцать

      В Книгохранилище было тихо. Даже тише чем обычно. Сегодня оно пустовало. Лишь изредка, меж стеллажей, показывались одинокие фигуры читателей, словно тени, бродившие в поисках необходимых книг. Однако, они почти сразу же исчезали из поля зрения, будто их никогда и не было, стоило им лишь свернуть в очередной отдел. В глиняных чашах тлели остатки благовоний. По полу пополз едва различимый туман. В отделе истории Сердцескола горел красный огонёк.       — Вивзиан? — раздался хриплый голос у выхода из отдела.       — Да, Червид? — освещая анхсумом полку, ответила она.       — Ты что, провела здесь всю ночь? Ты хоть спала?       Вивзиан промолчала. Тогда, Червид также зажёг огонёк и подошёл к подруге. Та жадно, почти бездумно перебирала глазами названия на корешках книг, медленно продвигаясь вглубь отдела.       — С тобой всё в порядке, Вивз?       — Нет, не в порядке. Я не могу спать, Червид. Я не могу думать ни о чём, кроме всего того, что обрушилось на меня за эти две недели. Лишь я смыкаю глаза, лишь остаюсь один на один со своими мыслями... — Вивзиан обернулась. Её зрачки безумно дёргались, а под глазами появились тёмные круги —...как я слышу Её.       — Её? — Червид подвинулся к Вивзиан, словно прислушиваясь — Ты имеешь ввиду...       — Да, Червид. Тьма. Она зовёт меня. Пытается успокоить. Обещает вернуть мне... — голос Вивзиан задрожал — Неужели я.…?       — Нет. Конечно нет, Вивз. Тебе просто нужно отдохнуть. Сианэль сказала, что направила к Мии курьера и, по моим подсчётам, он уже должен был её встретить.       — Как скоро я смогу её увидеть?       — Сложно сказать. Но Мах заверил меня, что остановится с девочкой в ближайшем населённом пункте, и будет действовать согласно дальнейшим инструкциям.       — Червид... если я стану кромешницей... — начала было Вивзиан.       — Но-но, даже и не думай об этом. Ты — Светоносец! Пока твой анхсум сияет, ты никогда не ступишь во тьму.       — Но как же Мах? Он же...       — Да, он кромешник. Но он не смотрит во тьму, не слышит её, и не говорит её устами. Его фиал наполнен светом. Вивзиан, я никогда себе не прощу, если потеряю тебя. Я не сберёг Кёля, и допустил пропажу Мии... если Тьма заберёт тебя, я потеряю надежду, как однажды потерял её, после смерти Кэц. И если в прошлый раз меня вытащил Кёль, то в последующий, я мог бы положиться лишь на тебя.       Вивзиан поджала губы и обняла Червида. Старик аккуратно приобнял её клешнями и поднял глаза к полке, которую рассматривала Вивзиан. Здесь были военные хроники, в основном посвящённые Первой Техномагической Войне. Червид достаточно знал об этой войне, в частности тот факт, что именно из-за неё, Центроземье стало именоваться Сердцесколом, и именно эта война породила Кошмар Астума, имя которого было намеренно стёрто из всех известных летописей и произведений на тему. Раздор, что посеяла эта война, был столь сильным, что её отголоски до сих пор отзываются тут и там, в сердцах народов. И ни Вторая война, ни Некротическая, ни даже Правление Тьмы не смогло примерить между собой конфликтующие расы. Если начинался спор, то он медленно, но верно перетекал к обсуждению войны, где каждый считал себя правым. Червид был одним из тех, кто не понимал сути конфликта. С одной стороны — приверженцы святости анхсума, его непорочности и естественности. С другой — приверженцы творений, считающих анхсум даром, что можно использовать во благо с помощью особой техники... Война закончилась миром на землях Сердцескола, но не в сердцах его жителей. Почему? От чего? Червид и сам не знал. Но понимал, почему Вивзиан остановилась именно здесь. Пусть это книги и о войне, те, кто их писал, всегда дарили чувство надежды и любви, вне зависимости от того, с какой стороны конфликта был автор.       — Пойдём, Вивз. Я побуду с тобой, пока ты не заснёшь. — прошептал Червид и взял Вивзиан за руку.       — Я могу тебя кое о чём спросить? — сильно понизив голос спросила она.       — Конечно.       — Если у нас... у нас всё получится, ты дашь мне благословение на опекунство Мии?       — Не говори так. У нас обязательно всё получится. И бьюсь об заклад, Миа будет рада иметь такую мать как ты.       Вивзиан улыбнулась и прижалась к Червиду. «Быть может он и прав», подумала она, «Быть может и в самом деле, если внешняя Тьма сковала твоё сердце, никогда не поздно заглянуть в себя, и отыскать ту яркую искру, под названием «надежда».              

***

             В нос ударил сырой, едкий запах. Миа громко закашлялась и резко отвернулась. Заметивший это Мах, чуть отвёл девочку назад и дал ей отдышаться.       — Ч-что это? — поморщилась Миа.       — Плесень. Мы уже у Затхлого Источника. Вот, возьми платок. Сложи его, и прислони ко рту. Старайся не делать глубоких вдохов. — Мах пошарился в своей сумке и протянул девочке белоснежный платок с красными уголками. — Тут уже не далеко. Минут пять-шесть пути, не больше.       Миа кивнула и, сложив платок пополам приложила его ко рту. Невольно, ей это напомнило момент, когда она и доктор Триол проходили через ртутные рудники. Тогда доктор поддался панике, и чуть было не напал на Мию. Она до сих пор помнила, как во тьме вспыхнули два зеленовато-бирюзовых глаза, и доктор повысил на неё голос. А сейчас, спустя столько времени после того события, она вновь должна преодолеть уже другую ядовитую область, но также с попутчиком в маске.       — Мах, расскажите мне о Маскоделе. Кто он, и как его маски помогают сдерживать Тьму? — едва слышно, сквозь платок произнесла Миа.       — О, это великий мастер. Говорят, что он один из тех, кто ещё видел свет. Однако, его имя позабыто, и известен он лишь тем, что безвозмездно вырезает из костей маски для кромешников, что не готовы принять свою судьбу и оказаться в лапах Тьмы. Он столь искусен, что маски, которые он и сам носит, помогли ему остаться на первой стадии преображения, не задев ни его физическое, ни психологическое состояние.       — Почему же тогда остальные всё равно страдают?       — Понимаешь, дело в том, что Маскодел живёт в полном одиночестве, глубоко под Лабиринтом, в месте, под названием Чёрная Обитель. Он отказался от мира и просто бесконечно вырезает свои маски. У него нет страхов, нет желаний, нет забот. А мы, те, что приняли от него чудесные маски, живём в мире полным боли и ненависти. И это продолжает нас губить....       Чем дальше продвигались Миа и Мах, тем более влажными и чёрными становились стены тоннеля. На них толстым слоем росли тонкие стручки что покачивались от лёгкого дуновения ветра, распыляя в воздух мутную пыльцу. Где-то с потолка капала грязная вода, и тоннель, из холодного и сухого, превратился в промозглый и неприятно тёплый.       — А где эта Чёрная Обитель? — заворожённая колыхающейся плесенью любопытствовала Миа.       — В Восточном Лабиринте. А если точнее, то глубоко под ним, неподалёку от Шаткого Моста. Некогда там жили монахи, ещё задолго до Правления Тьмы, но сейчас там одни руины и старые библиотеки, письмена которых уже никому не под силу расшифровать. — Мах обернулся к девочке — Почему тебя это так интересует?       — Просто, когда я в первый раз увидела доктора Триола, я подумала, что эта маска лечит его. Он сказал, что может развоплотиться, если её снять. Как... как это случилось с Маэстро. Неужели, одевший маску однажды, должен носить её вечно?       — Только если ты уже обратилась. В маске содержится анхсум, дитя. И он подпитывает наш фиал, стремясь сохранить баланс между светом и тьмой. Если маску снять... впрочем, ты уже, и сама всё знаешь.       Миа мрачно кивнула. Стены тоннеля стали ещё более чёрными и сырыми. С потолка дождём падали капли, а воздух разогрелся так сильно, что Мии захотелось снять свою тёплую пелерину, и убрать в сумку. Впереди замаячило два огонька, меж которых находились очередные врата.       — Пришли. За этими вратами Затхлый Источник — вытирая вспотевшие руки о мантию, произнёс Мах — Самое худшее уже позади.       — А почему врата... дымятся? — спросила девочка, указывая на тонкие струйки белоснежного дыма, исходящего от врат.       — О, это всего лишь пар. Отойди в сторонку. — Мах схватился за кольца на вратах и с силой потянул их на себя. В тот же миг, в тоннель просочился поток белого пара, очистив воздух от отвратительной вони плесени. Миа опустила плотное и глубоко вдохнула.       — Какой здесь странный воздух... — закрыв глаза прошептала она — Словно у него есть вкус.       — Верно. Город стоит на геотермальном источнике, под которым находится солевой пласт. Воздух здесь пропитан минералами. Целебными минералами. — Мах тоже глубоко вдохнул и закрыл за собой врата — Это, вероятно, самое уникальное место во всём Лабиринте.       Миа распахнула глаза и всмотрелась сквозь пар, что со всех сторон поднимался к высокому потолку залы. Впереди был крохотный городок из десяти-двенадцати домов, окружённых неестественно голубой водой, от которой и исходили пары. Каждый дом стоял на высоких балках, меж которых располагались подвесные, деревянные мостики. Сквозь пар проглядывался свет фонариков, что были подвешены как под навесом крыши, так и под полом домов. В конце зала, располагалось здание, в высоту чуть меньше ратуши, но вдове шире её же. Всё это здание было выполнено из серо-синего камня, почти полностью испещрённое толстыми и тонкими трубами медного цвета. Из крыши здания также валил пар. Миа и Мах приблизились к первому навесному мостику и обнаружили спящего рядом с ним старого хитинца, окружённого фонариками. Рядом стоял небольшой горшочек с эстэрциями внутри. Мах взял один фонарик и бросил в горшочек два эстэрция.       — Старайся идти прямо за мной, дитя. Здесь немного витиеватые пути, и часто, они ведут прямо к воде. С непривычки, можно получить болезненные ожоги. — прошептал Мах и зажёг фонарик. Миа кивнула.       Здесь было мирно и спокойно. Никакой суеты, никакого шума, не считая бульканья воды и, что самое главное, насыщенный и тёплый воздух. Миа сняла с себя пелерину и с улыбкой стряхнула пот со лба.       — Я чувствую, как пар проходит сквозь всё моё тело — благоговейно произнесла она — Он словно, очищает меня...       — Так и есть, Миа. Кроме того, тебе выпал шанс наконец принять ванну и отстирать свои вещи — кивнул Мах — Это единственная на весь Лабиринт баня. И, как ты уже знаешь, ей владеет наш агент, Маццулла. Она достаточно молода, и имеет склонность грубить старшим, но её любовь к чистоте, и сохранению родовой профессии, не раз спасало не только наш Орден, но и других порядочных существ. Она не откажет тебе в этой маленькой услуге. Тем более, она очень любит поболтать, и явно разглядит в тебе интересного собеседника.       Миа вся сжалась от предвкушения тёплой ванны. Сырость тоннелей скрывала неприятный запах, осевший на одежде, но не засохшую грязь что въелась глубоко в кожу, а потому, баня была бы как раз кстати. Сквозь пар, тем временем, виднелись фигуры с фонарями, размеренно прогуливающиеся по мостикам то в одну сторону, то в другую. На широких балконах домов мирно стояли жители. Кто-то из них тихо о чём-то беседовал, кто-то курил, а кто-то просто дышал воздухом, до отказа заполняя им свои лёгкие. Наблюдая эту общую умиротворённость, Миа вдруг осознала, что хотела бы здесь провести остаток своей жизни. Она без сомнения любила Кострище, и была восхищена красотой Синего Светоча, но Источник, это крохотное поселение, внушало ей столь сильное чувство спокойствия, что оно тут же проникло в самую глубь её сердца, избавляя от страхов и тревог. Мимо Мии и Маха проскочил одинокий анниак с фонарём. Это был ребёнок, много младше Мии. Завидев её, он улыбнулся и, свернув хвост в пружину, в один прыжок скрылся в клубах пара. Лишь свет его фонаря ещё с секунду маячил вдалеке, поднимаясь всё выше и выше. Это ещё сильнее заставило Мию расслабиться и, наконец, выдохнуть с облегчением. «Скоро я вернусь домой», мысленно произнесла она, «Мой поход окончен».       И вот, Мах остановился, и обернувшись к Мии, произнёс:       — Позволь, я помогу тебе спуститься. Тут скользкий спуск.       Миа кивнула и протянула Маху руку. Тот сделал осторожный шаг на ступеньку ниже и медленно повёл за собой девочку. Здесь было четыре, поросших небольшим слоем мха, каменных ступени. Миа чувствовала, как её сапоги слегка скользят по её поверхности, но, благодаря Маху, ей удавалось сдерживать равновесие.       — Не спеши. А теперь аккуратно сделай шаг. Умница. — заклинал Мию курьер, внимательно следя за тем, куда она ступает. Внезапно, Миа почувствовала, что поверхность ступени едва соприкасается с её подошвой, пошатнулась, и чуть было не рухнула лицом на плотный деревянный пол, но Мах вовремя подхватил девочку на руки и осторожно поставил на землю.       — Ух, спасибо... — часто моргая, со вздохом произнесла Миа.       Мах лишь низко поклонился и указал на то самое здание с трубами. «Так вот значит она какая, эта баня...», подумала девочка и пошла по направлению к большой, резной двери со сверкающей ручкой в виде бутона какого-то цветка. Зайдя под навес, также сделанный из труб, Миа постучала в дверь. С секунду ничего не происходило, но затем, вдалеке раздались чьи-то шаги. Девочка обернулась, чтобы узнать у Маха нужно ли платить за ванну и стирку, но курьера и след простыл. Не успела Миа сообразить, куда же он делся, как дверь бани распахнулась. В дверном проём стояла высокая девушка, покрытая белым мехом. С макушки её головы свисали длинные, дугообразные уши, вокруг которых была пышная причёска алого цвета. Лицо у неё было вытянутое. Из-под верхних губ торчало два крохотных, но острых на вид клыка. В блекло-зелёной склере глаз блестели вертикальные зрачки с пурпурным хрусталиком. Из-за спины девушки, что была одета лишь в сиреневый банный халат, выглядывал длинный, хвост с кисточкой на кончике. Показавшись в голове, Миа вспомнила, что существ этой расы именуют шаойдами.       С секунду поглядев перед собой, девушка опустила взгляд и приветливо улыбнулась.       — Приветик, помыться заскочила, или так, поболтать? — уперевшись в колени спросила она.       — Я.… я тут с Махом... — обескураженная вопросом пробормотал Миа.       Девушка тут же переменилась в лице. Она с подозрением взглянула сперва на Мию, а затем и куда-то ей за спину.       — Марш внутрь. — отрезала она и сама втащила девочку в баню. Захлопнув дверь, она ещё раз осмотрела Мию и продолжила — «Все знания мира вы обязаны знать...»       Миа тупо уставилась на девушку. Та цокнула языком и закатив глаза повторила. Миа покраснела, не зная, что ответить. Тогда девушка нервно выдохнула и произнесла:       — Пароль. Ты должна сказать продолжение фразы...       «Но Мах ничего мне не говорил о пароле!», запаниковала Миа, «Но я, кажется, уже знаю продолжение фразы... но откуда?». Миа молчала ещё мгновение, пока в друг в её голове не возникло воспоминание о арке перед входом в Верховное Книгохранилище, над которой и была вырезана данная надпись.       —...но от многих порой, вас придётся спасать...? — неуверенно пролепетала Миа.       — Ну наконец-то, я уж думала, что ты шпионка. Чего так долго думала?! — расслабившись спросила шаойда.       — Я ничего не знала о пароле. — призналась Миа.       — Как это? Все же Светоносцы используют пароли при встрече! — не на шутку удивилась шаойда.       — Мах мне ничего об этом не говорил. И Сианэль тоже... и... — Миа попыталась выбросить из головы эту тему, и вновь обратилась к девушке — Маццулла, верно?       — Единственная и неповторимая! — с какими-то надменным выражением лица произнесла она, подняв к потолку свою большую, пушистую длань, на кончиках пальцев которой располагались короткие коготки. — А ты, судя по всему, Миа, да?       — Да. Вы уже всё знаете?       — «Вы»?! Нет-нет-нет, так не пойдёт. Глянь на меня, какая я «вы»?! Я ещё совсем девчонка, прямо как ты! — засмеялась Маццулла и отмахнулась от слов Мии.       — А сколько вам... то есть, тебе лет?       — Девятнадцать. А тебе?       — О-одиннадцать... — всё ещё считая Маццуллу уже совсем взрослой, выдавила Миа.       — Да ладно?! И ты одна шастала по Лабиринту всё это время?! А ты храбрая малая. Я уж думала, старик снова мне своих баек наплёл. Мануал с тобой? — схватив Мию за плечи протараторила шаойда.       Миа кивнула и потянулась к сумке. Но Маццулла опередила её, и откинув клапан сумки, запустила туда свою мохнатую руку.       — Ох, а это что? — вынимая Мануал спросила Маццулла — Медовуха что-ли?       — Э-это не моё. То есть, моё, но это был подарок. Только не подумай ничего... — начала оправдываться Миа.       — Ой, да брось, делать мне больше нечего, чем осуждать тебя. Неплохая медовуха, кстати. Может разопьём?       — Я ребёнок. — нахмурилась Миа.       — Да? А по тебе так и не скажешь. Лично я вижу храбрую девчонку что пол Лабиринта преодолела на одной только вере в светлое будущее! — Маццулла усмехнулась — На самом деле, этой медовухе здесь найдётся кое-какое применение... не возражаешь, если я...       — Конечно. Я видеть эту дрянь не желаю. — мрачно ответила девочка.       Маццулла подала плечами и убрала бутылку в глубокий карман своего халата. Быстро пролистав, Мануал, она громко его захлопнула и, с довольной улыбкой, перевела взгляд на Мию.       — Ну что, чем займёмся?       — В смысле?       — Ну, поболтаем, чай попьём, покидаем камни в трубу на заднем дворе, включи фантазию. — сложив руки на груди вздохнула шаойда.       — Мне бы, помыться, и вещи постирать...       Маццулла шлёпнула себя по лбу и, схватившись за уши крест на крест сложила их на рту.       — Вот я балда, совсем забыла всё подготовить. Не волнуйся, я сейчас всё устрою. — Маццулла сорвалась с места и скрылась за шторой, ведущей в другое помещение.       Миа осталась стоять в прихожей. Она была самой обыкновенной, почти неотличимой от любой другой прихожей, за исключением всё тех же труб, что красивыми, волнистыми линиями тянулись через весь потолок в сторону того помещения, куда ушла Маццулла. Из чистого любопытства, Миа заглянула за штору и ахнула. Там была самая настоящая площадь, сплошь и рядом усеянная колоннами и бассейнами. Вдоль стен стояли медные горшки с пышной растительностью, а с потолка свисала лоза с лиловыми цветками. Всё это, так же, как и поселение, было окутано белоснежным паром. Миа сделала шаг за штору и взглянула налево. Там был длинный коридор со множеством комнат, на каждой двери которых, располагались таблички с какими-то цифрами. Затем, Миа перевела взгляд направо. Там была лестница ведущая на верхние этажи бани, откуда также, целыми клубами, спускался пар. Внезапно, с верхнего этажа выглянула Маццулла и торопливо произнесла:       — Ты тут это, осматривайся пока. И можешь раздеться, если хочешь. Раздевальня, если что, в первой комнате по левую сторону от прихожей. Все мои помощницы ещё дрыхнут, так что придётся немного подождать, пока я подготовлю купель. — с этими словами, она вновь исчезла.       Миа в очередной раз взглянула на роскошную залу с бассейнами, и направилась в раздевальню. Это было небольшая полукруглая комната, полностью увешанная разноцветными халатами, под каждым из которых находился небольшой сундучок для уличной одежды. Закрыв за собой дверь, Миа сбросила с себя пропахшие сыростью одежды и, выбрав фиолетовый халат, накинула его на потемневшее от грязи тело. Покинув раздевальню, девочка решила подняться на второй этаж, чтобы не оставаться в одиночестве. Маццулла была слегка взбалмошной, но с ней было приятно разговаривать, тем более что она относится к Мии так же, как относится к себе самой. Преодолев лестницу, Миа вышла в ещё один зал, сравнительно меньше первого, но не менее красивого. Здесь всё было выполнено из бордового дерева, в том числе и широкие, круглые купели, почти доверху заполненные горячей водой. К каждой купели была подведена медная труба, которая изящно была замаскирована под полку с мочалками и губками. Изюминкой этой залы было то, что освещалась она одними лишь свечами, что придавало этому месту некую загадочность.       — Фух, ну, почти готово. Выбирай любую купель, я скоро подойду... — вновь произнесла выглянувшая из-за угла Маццулла — Только травы дотолку и считай, что ты благословлена самим Светом...       Маццулла вновь скрылась из виду. Миа вышла в центр зала, и осмотрелась. Купели ничем не отличались друг от друга. Выбрать можно было абсолютно любую. Но тут, взгляд Мии привлекла самая дальняя купель, на которой виднелся до боли знакомый символ, аккуратно вырезанный на одной из досок. Расколотое сердце над цветком. Точно такой же символ был изображён на маске доктора Триола. Подойдя поближе, Миа поднялась по лесенке к верхушке купели и, заглянула внутрь. Здесь была точно такая же вода, как и в других купелях — голубая, с приятным солёным запахом. Оглянувшись, Миа сбросила халат и осторожно шагнула в горячую воду. Жидкость обожгла ногу девочки, но не сильно, по крайней мере, боль, что она испытала, была в какой-то мере даже приятна. Тогда Миа сделала ещё один шаг. На сей раз, вода показалась не столь горячей, как в первый раз. Набравшись решимости, Миа полностью погрузилась в воду, достигнув дна купели. Её тело объял тёплый поток воды, что водоворотом моментально искоренил из девочки стойкое чувство нескончаемого холода. Вынырнув, Миа глубоко вдохнула воздух и, нащупав рукой небольшой выступ, села на него, по шею оставаясь в воде.       — Я почему-то догадывалась, что ты выберешь именно эту купель. — улыбнулась подошедшая Маццулла. В руках он внесла поднос с глиняным горшочком и той самой бутылкой медовухи. — Не возражаешь, если я присоединюсь?       Миа не раздумывая согласилась. Тогда, Маццулла также поднялась по лесенке и сбросила халат. В этот момент, Миа засмущалась и отвела взгляд сторону. Маццулла точно также с головой погрузилась в воду, а затем, вынырнув, подсела к Мии, по плечи оставаясь в воде. Заметив, что Миа покраснела, Маццулла легонько толкнула её бедром и смеясь пролепетала:       — Ну ты чего, это же баня. Видела бы ты что тут в час пик творится. — Маццулла раздвинула руки в стороны, как бы показывая, что в купели может находится не один десяток существ. — Расслабься, и получай удовольствие. Не нужно стесняться. Поболтаем с тобой как девчонка с девчонкой, обсудим планы на будущее, поиронизируем над собственными проблемами...       — Прости, просто я.… ну, не привыкла к...       — Ладно, не объясняй, я всё понимаю. Представь какого мне было, когда я стала Хозяйкой этой бани. Моя мама, да примет её анхсум Предзакатная Звезда, всеми силами старалась сохранить родовую профессию, год за годом избавляясь от плесени в этом городке. Она изо дня в день твердила мне, как важна эта баня для всего Лабиринта, и что когда-нибудь, она добьётся того, что Затхлый Источник вновь очистится и станет важным пунктом на карте. Я, конечно, не придавала этому особого значения, тем более что дальше близлежащих тоннелей, плесень вывести так и не удалось. Но когда мне стукнуло шестнадцать, мама передала мне в руки семейное дело, и я поняла, как ей всё это время было тяжело. Вечно за всем надо следить... за водой, за температурным режимом, за клиентами... о, эти клиенты! Особенно из дальних уголков Лабиринта. Какие же они все казались дремучими и мрачными. Что не день, так новый ворчливый клиент, которому то одно не нравится, то другое... — Маццулла вздохнула — Но потом я привыкла. Я научилась видеть в клиентах не столько сложный характер и грязные тела, сколько внешнюю красоту, и внутреннюю тоску. Здесь, в этой бане, я буквально привожу всех в чувства, помогаю им вновь обрести давно утраченное чувство свободы и равновесия. А наблюдать, как постепенно очищаются их тела, а следом и анхсум, мне дороже любых материальных благ. И на сердце так легко...       Маццулла закрыла глаза. Миа чуть подвинулась к ней и, также закрыв глаза спросила:       — Ты скучаешь по маме, да?       — Ещё бы. Очистка города от плесени её доконала. Всё бы отдала, чтобы снова её увидеть. Ну, ладно, давай не будем о грустном. Лучше, поговорим о забавных ситуациях из жизни. К примеру, приехала я как-то к своей подруге Эранде в Синий Светоч и...       Услышав имя хозяйки гостиницы, уши Мии словно заложило. Перед глазами возникла улыбающаяся энлинида с пустым взглядом и защитой красными нитями раной на груди. Точно, ведь именно от Эранды Миа впервые услышала о Маццулле. Как же быть? Стоит ли говорить девушке страшную правду о её подруге, или же лучше... нет. Так нельзя. Скрытность, тем более такая, обычно до добра не доводит. Нужно сказать ей.       —...и она такая, «Да брось, думаешь, она на тебя запала?», а я ей и говорю...       — Маццулла. Мне очень жаль, но... Эранда, она... — храбрясь произнесла Миа.       В тот же миг, в глазах Маццуллы словно погас огонёк. Её брови сдвинулись домиком и, едва слышно, она прошептала:       — Она... что?       — Погибла.       Лицо Маццуллы задёргалось. Она отвернулась от Мии уставившись куда-то вдаль зала. Девочка, чувствуя вину за сказанную правду, осторожно коснулась плеча Маццуллы. Та, со слезящимися глазами, но улыбкой на лице вновь обернулась.       — Спасибо что сказала мне об этом. И спасибо, что именно сейчас. Боюсь, я не знаю, как бы поступила, узнай я это сама и в полном одиночестве...       — Она мне рассказывала о тебе. Просила передать «привет», если вдруг... вдруг... — у Мии также навернулись слёзы.       — Всё-всё-всё, давай без слёз, подруга. Учитывая, через что ты прошла, я вполне понимаю твои переживания по поводу каждого, кто тебе встретился во время пути. Я не раз переживала потери близких, не раз рыдала вспоминая о них... но, эй, оно того не стоит, понимаешь? Горем и сожалением делу не поможешь. Да, они покидают нас в своём физическом воплощении. Но навсегда остаются в наших сердцах, в нематериальном. Нужно просто принять это, и идти дальше. Тем самым, горечь утраты сменят собой чувства равновесия и любви полные памяти о ушедших, что составили тебе компанию в твоём собственном взрослении, подарив тебе надежду на будущее.       Миа опустила голову на плечо Маццуллы и улыбнулась.       — Красиво сказано.       — Да, меня этому папа научил. Он вообще был отважным парнем, что готов был горы свернуть, но добиться того, чтобы мир, пусть уже давно и не бескрайний, продолжал расцветать.       — Скажи, а ты когда-нибудь любила кого-то по-настоящему? В смысле, как...       — Как второю половинку? — нарочито томным голосом спросила Маццулла.       — Н-ну, да... — покраснела Миа.       — Было дело. Мне иногда кажется, что это были лучшие годы моей жизни. Жаль, не срослось. А что насчёт тебя?       — Меня? Н-нет, конечно нет.       — Ага, у кого-то есть тайный парень? — засмеялась Маццулла.       — Нет! Хватит выдумывать! — Миа с хохотом шлёпнула рукой по воде, обрызгав Маццуллу.       — Ну, за это ты ответишь! —       Маццулла накинулась на Мию, беспощадно щекоча её.       — А-а, хватит! Я боюсь щекотки! — сквозь смех вопила Миа.       — А-то я не знаю! — хихикала шаойда.       Ещё несколько минут невыносимой щекотки, и подруги вновь откинулись на выступы купели, переводя дыхание.       — Ну что, готова к процедуре? — отдышавшись спросила Маццулла.       — Какой процедуре? — удивилась Миа.       Маццулла протянула руку к краю купели и взяла тот самый поднос с медовухой и горшочком.       — Если ты имеешь ввиду распитие медовухи, то я отказываюсь. — твёрдо стоя на своём, произнесла Миа.       — Не совсем. Видишь ли, существует некий ритуал очищения, который моя семья проводит из поколения в поколение. Когда ты в первый раз посешаешь баню, ты должна пройти его, в качестве посвящения.       — И что для этого нужно сделать?       — Всего ничего. Просто делай как я скажу...       Маццулла подняла горшочек с подноса и начала отрывочно трясти его над водой. Из узкого горлышка посыпались сухие лепестки, что при соприкосновении с водой тут же раскрывались, приобретая нежный зелёный оттенок. В тут же секунду, лепестки начали источать дурманящий запах, что тут же подхватил тёплый пар, разнося его по всей зале. Затем, Маццулла откупорила крышку медовухи, и влила небольшую её часть в этот же горшочек. Встряхнув его, она плеснула себе немного образовавшегося содержимого на руку и начала покрывать им тело Мии. Девочка была смущена, но чудесный запах лепестков, переключал всё её внимание на себя. Закончив, Маццулла протянула Мии горшочек и приказала сделать глоток. Миа послушно исполнила просьбу. Алкоголь моментально ударил в мозг девочки. В горле возникло уже знакомое чувство тошноты... но тут же всё прошло. Глаза девочки сами собой сомкнулись, и Маццулла, обхватив её голову, медленно опустила Мию на дно купели. Через десять секунд, она позволила девочке всплыть. Взяв в руки губку, Маццулла принялась мыть девочку, попутно ведя рассказ, что эхом отзывался в подсознании Мии.       — Некогда, жил на свете великий Король-Оракул. Он верил, что фиал и анхсум это неотделимые друг от друга сущности, которые нужно содержать в балансе, ибо всё на свете было полно первозданным светом Демиурга. Земля, по которой ступал его народ, очищал их анхсум. Вода, что пил его народ, насыщала его. Воздух, которым дышал его народ, обновлял его. Но однажды, его народ начал страдать. Он потерял надежду. Он перестал грезить. И когда настали тёмные времена, а всё сущее начало угасать, Король-Чародей обратился к древним знаниям своих предков, и посредством могущественного заклятия, обратился в Серебряное Древо. Его корни добрались до сердца Астума, и насытились его светом. Древо расцвело, украсив крону необычайной красоты лепестками, полных самых сладких грёз, и самых тёплых надежд. Народ его собрал опавшие лепестки, и вкусил их, вновь обретя надежду, и возможность грезить. Отвар, что был изготовлен из лепестков Серебряного Древа исцелил земли, и наполнил всё сущее светом. Так, благодаря самоотверженности Короля-Оракула, был спасён его народ, и священные земли...