«Я не вижу в себе ничего…»
Дождавшись, когда на часах наступит ровно полночь, Гермиона Джин Грейнджер словно мышь поднялась со своей кровати и выскользнула из спальни для девочек, а после и из гостиной львиного факультета в пустой коридор. Уверено шагая, она двигалась прямо к статуе Григория Льстивого, находящейся на пятом этаже восточного крыла замка. Понимая хрупкость своего безумного плана, гриффиндорка набрала полные легкие воздуха и выдохнула через рот. Время действовать. Либо сейчас либо никогда. Сосредоточившись на своем теле, она закрыла глаза, прислушалась к быстрому биению сердца и настоятельно призвала его замедлить темп, стать размеренным. И когда тело наконец поддалось настойчивому зову, волшебница достала из кармана мантии, накинутой на плечи, палочку, воскресила в памяти нужное заклинание и прошептала его. Мантия соскользнула с хрупких девичьих плеч и беззвучно упала на каменный пол. Время пошло. Открыв глаза, Гермиона почувствовала небольшое головокружение из-за изменившейся формы. Руки и ноги заменили четыре масивных лапы, тело обросло теплой, мягкой шерстью. Кошачьи глаза поймали ориентир и двинулись по намеченному человеческим разумом, заключенном внутри животного, маршруту. Пробираясь через потайной ход, гриффиндорка искренне надеялась, что ее план сработает. Гриффиндорская безрассудоность — так назвали бы это слизеринцы. И она поспешила бы с ними согласиться. Без проблем преодолев узкий проход, львица учуяла стаю дементоров, паривших над самым выходом и жаждущих счастливых людских воспоминаний. Зная, что бездушные создания не воспринимают животных, она безбоязненно гордо прошла мимо них. Предметом ее опасений являлись, возможно, притаившаяся за углом парочка Пожирателей смерти. Гермиона явно не являлась экспертом анимагии, а потому ей требовалась концентрация и, самое важное, время, чтобы превратиться в животное и обратно. Если на нее нападут, то растерявшись, она может навредить сама себе, как минимум. А как максимум раскрыв свою анимагическую форму, Гермиона никогда больше не сможет применить ее, для обмана врагов. Учитывая надвигающуюся буру, хитрость в виде анимагии будет очень и очень кстати. К ее великой удаче, этот вход охраняли лишь душегубы. Благодаря этому, юная гриффиндорка смогла покинуть здание школы незамеченной, как она сама здраво рассудила. Карта Мародеров ведь спокойно лежит в кабинете директора, охраняемая портретами. И, все по ее же скромному мнению, такая ценная вещь не могла попасть в руки ее врага и он не мог прямо сейчас наблюдать за ее действиями, изумлявшись таланту волшебницы. Самоувереность — злейший противник воинов. Если ты самоуверен, значит уязвим. Свежий ночной воздух подействовал на львицу опьяняюще. Плотная шкура хорошо защищала от морозов, зверствоваших снаружи. Лапы оставляли причудливые отпечатки на глубоком, хрустящем снегу. Ночь была невероятно ясной. Миллиарды, а может и триллионы звезд раскинулись по темному полотну неба, сооружая узоры созвездий. Хозяйка темных суток — луна большая и беспристрастная осещала очертания предметов и серебрянные переливы хлопьев, покрывших землю. Ночью пространство казалось больше в несколько раз, чем днем, воздух казался чище, цели казались четче, планы осуществимее, могущество ощутимее. Тяжело дыша, волшебница в облике животного отправилась в магическую деревушку под названием Хогсмид. Беспорно, ее анимагическая форма не самая незаметная и уведев на улице львицу, жители тут же разгадают волшебника, возможно вызовут Пожирателей. Очередной риск. Однако, другого варианта связаться с Гарри Поттером, она не видела. Ей нужно было унять совесть, грызущую ее изнутри. Тенью проскользив до Сладкого королевства, гриффиндорка нашла укромный уголок и снова сосредоточшись, обратилась в человека. Холод тут же пробрал до самых костей, покалывая изнеженную теплом кожу. Деваться некуда, надо идти. Обняв себя двумя руками Гермиона постучала в дверь магазинчика. Ее удача не может подвести в самый важный момент. И…Бинго! Хозяин в халате и тапочках отворил, сонно щуря глаза и держа в руке свечу. — Кто вы? — прохрипел он. — Я — Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера. — тут же скороговоркой ответила волшебница, молясь, чтобы это была не ловушка. В который раз ум гриффиндорки полагался на счастливый случай. Не смешно ли? — Годрик! Быстрее, заходите. — отодвинувшись, он дал ей пройти. — Ваши друзья недавно навещали меня и признаться честно, я уже не деялся, что вы придете. Мальчуган с когтеврана так и не явился, после того, как я передал ему весточку. В срдце вонзилась игла и из него полилась кровь. Предательница. Гнусная и подлая. Зажгя еще несколько свечей в комнате, хозяин огляделся и продолжил. — Вам несказанно повезло, что как раз вчера ваши друзья не смогли покинуть мое пристанище из-за погодных условий и сегодня спят здесь. Минутку, я позову их. Присядьте пока, Мисс Грейнджер. Засуетившись, мужчинка поставил подсвечник, который держал в руке на прилавок и зашел в какую-то дверь. По всей видимости за ней и скрывалось то самое пристанище. Тем не менее, Гермиона напряглась, оставшись стоять посреди комнаты и покрепче сжала палочку в трясущихся руках. А что если он сейчас приведет Пожирателей? Как ей в одиночку выбираться из этого? Что если удача не так милостива как может показаться с первого взгляда? Насколько надо искусить судьбу, чтобы она оборвала крылья? За всеми своими рассуждениями, гриффиндорка и не заметила еще одну пару глаз, пристально наблюдающую за ней, через окно, в маленькую щелку между плотно задвинутых штор. Пара серебряных пронзительных глаз не моргая следила за каждым ее движением, в голове формируя свой личный изощренный план. Но вот сонные друзья появились в комнате и мир засиял прежними красками. Живые. Такие родные. Ее лучшие друзья. — Гарри, я так рада, что с вами все в порядке! — не желая отпускать лучшего друга из своих обьятий, говорила Гермиона. — Пообещай, что найдешь способ для постоянной связи со мной! — слегкая укоряя. — Я чуть с ума не сошла за эту неделю с лишним. Скоро люди начнут задавать вопросы, а я понятия не имею как на них отвечать. Хотя возвращаться в школу сейчас — истинное самоубийство, это ясно. Всем правит нелюдимый Снейп, чекнутые Кэрроу и Филч со своей кошкой им прислуживает с огромной радостью. А еще Малфой… — Герм, не переживай ты так. У нас дела идут довольно хорошо и вскоре мы сможем развернуть битву и начать наступать на врагов. Орден активно занимается разработками военных действий, мы ищем крестражи, а ты просто пока оставайся в безопасности, в школе, твой мозг пригодится позже. — Подожди, я очень хочу вас предупредить насчет Малфоя… — Аххаха, что нам этот хорек! Поганая пешка в руках Сами-Знаете-Кого! — взбунтовался Рон, не вставая с кресла, на котором расположился в самом начале из беседы. А тем временем в голове у Гермионы пронеслось одно обидное обзывательство, кинутое ее врагом еще на первом курсе: «Поганая грязнокровка», вот что выкрикнул он ей тогда. — Вы недооцениваете его. — проскулила гриффиндорка, но так и не добилась понимания друзей. «Нет большей беды, чем недооценивать противника.» — не зря существующий афоризм. — Тебе не стоит задерживаться здесь, через час рассвет, а тебе еще предстоит вернуться в замок. Мы найдем способ как связываться с тобой, я обещаю, только наберись терпения и больше не совершай таких безрассудных поступков. Договорились? Речь Поттера отнюдь не звучала, как попытка договориться. Ее можно было истолковать только одним словом — приказ. Никак иначе. Его голос в целом изменился, стал более грубым, в нем больше не горела мальчишеская искра. Изумрудные глаза стали больше похожи на болотные, борода отросла. Да и хорошо выглядеть некогда было, так что потертая рубашка в клетку, старые джинсы и кроссовки — стали вечным аутфитом парня. Рональд выгдел в своих поношенных вещах более привычно, ему и прежде приходилось донашивать вещи старших братьев. Непривычным можно было назвать явное пристрастие к алкоголю в его фляшке. Поняв, что смысла задерживаться нет и слушать ее не станут, Гермиона натянула улыбку и по очереди обняв друзей, выскользнула в темноту холодной ночи. Никто и не побеспокоился как она добралась сюда, не замерзла ли она и как доберется обратно. Возвращаясь в свой темный угол, гриффиндорка была схвачена окоченевшими руками врага. Волшебнице зажали рот и тут же отправили в небытие оглушающим заклинанием. Звезды погасли.***
Очнувшись в незнакомой комнате, Гермиона застыла в одной позе, проверяя по слуху, одна ли она. Никаких звуков подтверждающих наличие лишних лиц услышать не удалось и она отмерла. Поворачивая головой, Гермиона скользила взглядом вдоль комнаты, примечая сходства с всем известной спальней для старост — ее бывшей мечтой. — Надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь после вчерашней вылазки, львица. — прохрипел сидящий на стуле парень. — Нам есть что обсудить. Зрачки гриффиндорки расширились, затмив собой радужку, когда она обнаружила, что ее беззвучным наблюдателем оказался никто иной как Драко, Салазар его, Малфой. Блондин гордо восседал на обитом зеленой тканью, мягком стуле и держал в своей руке дневник с заметками самой Гермионы. Не находя слов, она как рыба открывала и тут же закрывала рот. — Мне стоит озвучить тему твоего правдивого рассказа? Или сама догадаешься зачем я притащил тебя в свою спальню. Такой надменный. Такой подлый. Такой мерзкий. Возомнивший себя богом и хозяином положения. — Не тяни клювокрыла за яйца, гриффиндорка. Мы ведь не хотим опоздать на занятия? Смеется. Чувствует свое превосходство. — Я ничего тебе не скажу, Малфой. Если хочешь, можешь сразу убить. — продолжая сидеть на ковре с серебряной вышивкой, скрестила руки на груди волшебница, отворачиваясь от слизеринца. — Ты такая смешная, Грейнджер. Мало того, что ты вбила себе в голову, что весь ваш Орден добряки и никогда не используют аваду или другие непростительные заклинания, так ты еще и реально думаешь, что Пожиратели убивают всякого, кто не желает им добровольно предоставить информацию. — подойдя к своей «жертве», Драко присел на корточки и взял ее за подбородок, поворачивая к себе. Глаза в глаза. — Зачем же тогда существуют пытки, Грейнджер? Выждав реакцию, в виде сузившихся глаз, Малфой продолжает. — У Пожирателей в арсенале много способов, чтобы заставить человека говорить и некоторые из них куда хуже чем смерть. Мы никогда не даруем спасительную смерть сразу, ее надо заслужить, Грейнджер. Боясь шевельнуться, Гермиона не отводила глаз от своего врага. Своей злостью она старалась выжечь его, заставить отступить, но только в сказках добряки всегда сильнее, в жизни зачастую наоборот. Не отпуская подбородка гриффиндорки, Драко продолжил говорить, рассматривая малейшие детали ее внешности. — Начнем с того, что я знаю, что вчера, ровно в полночь, что фактически совпадает с началом моего дежурства, ты отправилась на пятый этаж и найдя тайный проход за статуей, покинула школу, обойдя дементоров благодаря облику львицы. Позже, как было мной замечено, ты сразу же двинулась в Хогсмид, в Сладкое королевство, искать своих проклятых дружков. — он сделал паузу, отмечая изменения мимики девушки. Ее реакция лишний раз подтверждала его слова. — Я проследил за тобой, что было легко, учитывая то, что я могу беспрепятственно покидать школу и там я увидел, как ты, найдя поддержку у хозяина, зашла в магазин. Там он дружелюбно позволил тебе увидеться с обросшим Поттером и неряхой Уизли, а после ты уже желала отправиться обратно, но попала ко мне. Собственно, вся история. Как тебе уже удалось понять, она меня не интересует. Для тебя всего один вопрос: о чем вы говорили внутри? На мгновение, на всего одно крохотное мгновение зачаровавшись движением его губ, пересказывающих прошлую ночь, Гермиона сделала судорожный громкий глоток. — Отвечай. — проведя пальцем по нижней губе, потребовал Драко. И тут же убрал руку от ее лица, поднимаясь на ноги. — Мы ни о чем серьезном не говорили. — опустила глаза в пол волшебница. — Как ты мог заметить я пробыла там слишком мало для получения ценной информации. В ответ на ее слова, Малфой злобно ухмыльнулся и отвернувшись подошел к своему окну, глядя куда-то в даль. — Грейнджер, ты переоцениваешь себя. Я и не надеялся, что Вислый вместе с Поттером посвятит тебя в курс всех дел. Но они, даю голову на отсечение… — Было бы не плохо. — Что? — Что? — победоносно ухмыльнулась она. — Черт, ближе к делу. — отмахнулся Драко. — Они должны с тобой связаться в скором будущем. Как? Повернувшись к ней лицом, он облокотился на стену. Даже выходя на дежурства он был одет с иголочки: черный пиджак, белая рубашка и классические брюки в тон пиджака, туфли из дорогой кожи, перстни из серебра на пальцах. Чертов перфекционист. — Мы еще не придумали. — закусывая губу, почему-то честно ответила Гермиона. А ведь могла бы просто на просто солгать. — Ты умнейшая студентка Хогвартса, — он сделал несколько шагов вперед. Терпение подходило к границам. — вы не могли не решить как связываться в дальнейшем, так что хватит мне врать. — Да я не вру! — тут же вскочила на ноги гриффиндорка. Волнистые волосы расплескались по худым плечам, спускаясь до самой талии. Малфой по зову реакции, тут же направил на нее свою палочку, а в голове уже воспроизвелась сотня вариантов атакующих заклинаний. Применять которые не пришлось, ведь Гермиона потянувшись за палочкой в карман брюк, поняла, что ее изъяли и тут же сделала несколько примирительных шагов назад, давая понять, что сдается без боя. Склонив голову слегка в бок, Драко опустил оружие. Странно было наблюдать за такими переменами Грейнджер. Да и вообще, странно было наблюдать за Грейнджер. Вот так в близи. — Ты голодная? — вопрос застающий девушку врасплох. — Чего? Малфой ты вообще больной что-ли? С чего вдруг ты решил меня покормить завтраком, если пару мгновений назад едва не напал? Растройство личности подцепил, убивая маглов для своего хозяина? — Не умничай. Ты ценный информатор и пригодишься мне в дальнейшем, поэтому твоя жизнь мне пока нужна. — Ты едва не свел меня с ума круциатусом на уроке у Кэрроу! — Это был самый слабый из всех, что я умею, так что даже не вздумай жаловаться. Тем более, что никто не просил тебя вылезать на центр класса. Теперь Кэрроу ни за что в жизни от тебя не отстанет. — Не смей говорить со мной так. Я сейчас же ухожу отсюда. Разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, Гермиона порывается покинуть комнату, хватаясь за металлическую ручку. — Ты конечно можешь попытаться, но дверь заперта заклинанием. Однако, попробовать никто не запрещает, даже наоборот, с радостью понаблюдаю за этим зрелищем. — Козел.