"Как сатурн пожирает своих детей..."
Вновь стоя на треклятой Астрономической башне, Гермиона едва сдерживалась, чтобы не впасть в панику. Ветер сегодня на на шутку разбушевался, словно предчувствовал приближающееся зло. Бушуя, он свистел отскакивая от стен. Волосы гриффиндорки развивались за спиной, путаясь между собой. Щеки покраснели. Ресницы покрылись инеем из-за теплого дыхания, исходившего небольшим облаком пара у ее лица. Сжавшись в комок, она подошла ближе к парню, с которым была назначена эта встреча. За время ожидания, он совсем замерз. Это было заметно по дрожащему телу и посиневшим, ставшим прозрачными, губам. Но он все равно продолжал ждать ее, стоя напротив ветра, у тех самых перил. Терри смотрел вдаль, сжимаясь в напряженный комок, а когда обернулся на Гермиону, у него на глазах стояли слезы. — Давай. — одними губами произнес он. — О чем ты? Я не понимаю о чем ты говоришь. Выкрикнула Грейнджер, подходя ближе к своей жертве, которая тот час шарахнулась назад, вцепившись заледеневшими руками в перила. Испугавшись такой реакции, гриффиндорка замерла на месте, боясь шевельнуться. Будто бы это она может прямо сейчас перевалиться через ограждение и рухнуть вниз, устремившись прямо к холодной, мерзлой, жесткой земле. Она не планировала ничего хорошего на эту ночь, но оказавшись здесь, усомнилась в своих намерениях. Не это ли чувствовал Драко той страшной ночью, когда пришел убивать директора? Каково было ему? Суровая погода не хотела сдаваться, становясь все жестче. Одежды студентов развивались на ветру, облегая окоченевшие тела. Слишком холодно, для того чтобы слезы Терри могли бежать по щекам. Они замерзали в ледяные капли как только выкатывались из глаз. — Терри, объясни мне, о чем ты говоришь? — совершенно растерявшись, закричала Гермиона. Хватаясь за эти чертовы перила, словно они его единственное спасение, он плакал и никак не мог выговорить фразу. Голос не поддавался влиянию, а губы постоянно тряслись, мешая прочитать слова по ним. Совершенно растерявшись, Гермиона сжала руки в кулаки. Ей было его жаль. — Ты ведь не поговорить меня позвала! — наконец вырвалось из него. И тело содрогалось от нового приступа рыданий. — Что с тобой случилось, Гермиона Грейнджер? Широко распахнув глаза, гриффиндорка до боли закусила щеку. Жалость к Терри окончательно захлестнула ее, как цунами и это к чертям снесло все намерения, убеждения и планы. Придя сюда она никак не ожидала увидеть его в таком состоянии. Она планировала напасть незаметно, исподтишка, что пожалуй было даже в сотни раз подлее. — Кто ты такая Гермиона Грейнджер?! Рвя связки, кричал Бут, свирепо надвигаясь на волшебницу. Размахивая руками, он пытался ухватить ее за плечи, но Гермионе удавалось уворачиваться. Эта игра продолжалась пока она не врезалась спиной в стену, предпринимая очередную попытку отступления. Неприметный, торчащий из стены штырь оказался довольно острым и она почувствовала резкую режущую боль. Стиснув зубы, гриффиндорка собиралась вновь утечь из лап обезумевшего когтевранца, как неуловимый патронус, но он крепко схватил ее за плечи. — Как только ты позвала меня сюда, я сразу понял, что ты не невинная жертва.Ты недостойна своих друзей, Гермиона Грейнджер! Он отодвинул ее от стены, а заметив тот самый штырь за ее спиной, пугающе улыбнулся. Улыбка истинного безумца обезобразила его миловидное лицо. Держа в своих худых руках волшебницу, он не намеревался по дружески пожать руки и разойтись. Либо он, либо она. — Твоя кровь действительно грязная, Гермиона Грейнджер и тут отнюдь дело не в твоем происхождении! Ты гнилая изнутри и это уже не исправить! Смотря ей глаза, Терри отпустил одну руку и когда она дернулась из захвата, звучно ударил ее по лицу. Попал по щеке, зацепив нос. Потеряв равновесие, Гермиона рухнула на пол, сбивая колени. Из носа побежала струя крови. Горячая, красная и совсем не грязная. Обычная. Среднестатистическая. Вторая положительная, как сказали бы маглы. — Я помогу тебе больше не испытывать этот позор, Гермиона Грейнджер! Окатив ее взглядом полным презрения и отвращения, Терри достал палочку из своего кармана. Спроси он неделю назад, он бы ответил, что Гермиона Грейнджер симпатична ему и он бы хотел знать ее ближе. Теперь события приняли другое направления. Она свернула с правильного пути, когда помогла их общему врагу узнать о том, что Гарри Поттер в стране. Каким-то образом она изменила свою светлую душу гриффиндорской принцессы, облачив ее в черный. Даже этот факт был ненавистен Терри, но он вдруг решил, что если уберет предательницу с дороги, то непременно поможет золотому дуэту. В победе над Темным Лордом будет и его заслуга. Он может этим гордиться. А она с позором канет в лету. — Я положу конец твоему существованию. Ты уже убила себя своей грязью и предательством. — продолжил свою речь «освободителя» Бут. — Я лишь избавлю мир от сгнившей души, поселившейся в теле некогда прекрасной гриффиндорки и девушки, которой я втайне восхищался. Слизав с губы кровь, вытекающую из разбитого носа, Гермиона не спускала с него глаз. Слова когтевранца резали ее наживую потупевшим и ржавым ножом. Больно, мучительно, долго. И на самую долю секунды, она захотела умереть. Захотела, чтобы он применил к ней непростительное и она больше не несла в себе этих чувств. Чтобы ее просто не стало. — Надеюсь, ты готова принять свою смерть. Секунда и время замерло. В одночасье все рухнуло. Драко Малфой все разрушил. Появившись в проходе, он в один момент пересек растояние до Бута широкими, быстрыми шагам. Схватив когтевранца за грудки, он вырвал у него палочку, отбросив ее куда-то в сторону. Без лишних слов и эмоций, он оттащил Терри к перилам и едва смерив того ледяным взглядом, толкнул. Парень словно ничего не весил. С застывшим сожалением на глазах, он перевалился через ограждение и расправив руки отравился в свой последний полет. — Продолжишь давать слабину и в следующий раз я не успею тебя спасти. — холодно отчитал гриффиндорку Драко, помогая ей подняться на ноги. Ощутив прикосновение его руки, она схватилась за нее как за спасительную соломинку. Захлебываясь в слезах, Гермиона первой вытянула руки, заключая слизеринца в свои объятия. Лишь затем, он приобнял ее сам. — Я…мы ведь могли использовать какое-нибудь заклинание…могли оставить его в живых. — Сама же знаешь, что не могли. Не существует такого заклятия, которое сотрет кусок памяти навсегда. Все они в своей мере обратимы и к каждому есть ключ, а ты требовала от меня иного. — беспощаден как всегда, он говорит правду, не пытаясь утешить, даже в такой момент. — Все произошло именно так, как ты хотела. Бут больше никогда не заговорит, а ты можешь очистить свою совесть, ведь тебе не пришлось использовать непростительное. Всю грязную работу сделал я, именно этого ты и просила сегодня днем в моей гостиной. Выпуская слизеринца из своих объятий, Гермиона опустила голову, вытирая слезы. — Что ты чувствовал, когда убивал Дамблдора? — затаив дыхание, спросила гриффиндорка. — Ничего. Одно слово. Ничего. И Драко Малфой удаляется по лестнице вниз, сбегая от своих собственных мыслей, которым гриффиндорка дала почву. Шагая в свою личную гостиную, он убегал от воспоминаний, склеивающихся по кусочкам. Все заклятия, стирающие куски из воспоминаний обратимы. Это он знает по себе. Он вырывал целые куски воспоминаний. Но они возвращаются. Всегда возвращаются. Войдя в темную гостинную, Драко надеялся, что сможет сейчас выпить зелье без сновидений и провалиться в темноту где нет его мыслей. Однако, темная тень у его окна перечеркнула намеченные пунктирной линией планы. — Профессор Снейп? — собравшись, обратился к тени слизеринец. Да, это определенно был он. Мантия колыхалась от ветра, проникающего через приоткрытое окно. Тут он казался более тихим, нежели на Астрономической башне. — Драко. Темный Лорд просил меня передать тебе, что сроки твоего задания заканчиваются и пора бы поспешить. Малфой узнал этот тон. Он сам некогда научился в совершенстве копировать его. Тон не терпящий возражений, четко констатирующий факты, безэмоциональный, сухой. Так говорил его отец, когда Драко удавалось разгневовать его. Так всегда говорил его крестный, чтобы приучить мальчика к этому с детства. Так теперь говорил и он. — Я помню про сроки, задание на стадии выполнения. Я подобрался к мосту, который приведет меня к Поттеру и Уизли. Мне просто нужно время, чтобы заставить кое-кого довериться мне. — полностью скопировал манеру речи крестного Драко. — Попроси Темного Лорда не торопить меня и события, тогда все пройдет гладко. — Поттер нужен ему к концу следующей недели. Надеюсь, что тебе хватит дополнительной недели, Драко. Больше я, правда, ничем помочь не смогу. Хозяин рвет и мечет, чтобы подавить мелкие бунты и при этом не вступить в затяжную войну, ему нужен Мальчик-Который-Выжил. Так что поторопись. Закончив свою речь, Северус сдержанно кивнул крестнику и покинул гостиную. Дождавшись, пока захлопнется дверь, Драко помассировал виски руками, сдавливая голову. Нужно ускоряться. Задание требуется выполнить чуть раньше указанного срока, тогда Волан-Де-Морт поднимает его по иерархии своих прислужников. Это Малфою и необходимо. Устойчивая позиция за столом, является каким никаким, а гарантом сохранности его семьи.***
Превозмогая тяжесть, сжимавшую ее грудную клетку, Гермиона удержалась от того, чтобы выглянуть с башни, понимая, что если увидит тело Терри, лежавшее на земле, то сама отправится на тот свет. Единственным правильным решением в этой ситуации было вернуться в гостиную и сделать вид, что она беспробудно спала всю ночь. Голова ее налилась тяжестью. Лежа на своей кровати, она старалась прогнать это ощущение массируя виски. Точно так же, как это делал Драко Малфой ровно в этот же момент. Зажмурив глаза, Гермиона пыталась представить себе, что же ощущает слизеринец. Грызет ли его чувство вины? Противно ли ему от самого себя? Переживает ли он очередное убийство плача в ванной комнате? Или может терзает себя возле камина, чиркая в своем личном дневнике? Что вообще должен ощущать убийца? И задай она этот вопрос Драко, он бы ничуть не задержал ответ. С его тонких губ выплыло легкое и абстрактное: «Ничего». С каждым днем его «ничего» становилось основополагающим. На этом самом «ничего» держалась его жизнь. Это самое «ничего» было его обезболивающим, а зелья без снов его дополнением. Стирая из своей памяти куски счастливых воспоминаний, он сроднился со своим «ничего», проваливаясь в бездну. — Драко. — тихо прошептала она, пробуя его имя на вкус. Колючее. Опасное. Обжигающе. Может быть он как дракон дышит пламенем и сжигает все на своем пути? Нет. Он как созвездие. Безграничный, неосязаемый и не принадлежащий никому, даже себе самому. Перевернувшись, Гермиона легла на живот и зарылась лицом в подушку. Теперь она абсолютно точно подходит под описание предательницы, пусть даже сама не убивала несчастного Терри. Но это Гермиона привела его на башню, это она попросила Драко помочь, это она виновна в случившемся. А Малфой любезно забрал ношу смерти на себя. — Видимо он не так уж и плох. Видимо в нем есть человечность. В этом она ошиблась, поддавшись влиянию слизеринца. Малфой не добрый и не хороший. Его не этому учили все детство. Ему не такие идеалы прививались строгим властолюбивым отцом. И не такие идеалы поддерживались крестным, посещавшим его каждые выходные. Все твердили ему о жестокости, о важности принятия правильных решений для своей семьи и о необходимом безразличии к судьбам остальных людей. А положительного влияния одной Нарциссы было недостаточно для перевеса. И может в другое время, в других реалиях он вырос бы иным человеком, но жизнь доказала о правдивости слов отца и отчима, а Нарцисса так и не смогла найти достаточно аргументов для добра. Сама того не осознавая, Гермиона тонула во мгле своего врага. Не подозревая о фатальности своей ошибки, она впустила Драко в свой устоявшийся мир. Прямо сейчас она была готова рвануть к нему в комнату, упасть в н оги, только чтобы он снова поднял ее и позволил упасть в свои объятия. Только чтобы она смогла снова ненадолго ощутить спокойствие, ощутить защиту. Или ее видимость. Гриффиндорку в принципе перестала тревожить возможность обжечься. Ее затягивало туда. Вдох. Выдох. Глотнув воздух в последний раз, она погрузилась туда откуда ей было уже не выбраться.