— Не подходи, — грубо кинул Бруно Камило, проходя мимо него. Племянник непонимающе смотрел на того, не понимая, что случилось. Вчера всё было нормально: они веселились, разговаривали, потом дядя ушёл куда-то с Абуэлой, поговорить о «важных вещах», как он их назвал.
— Почему? Tío Бруно, я не пони-… — но тот уже скрылся, оставляя мальчика одного в небольшой гостиной. Стриженные ногти впились в ладони с такой силой, что чуть не вызвали слёзы боли. Камило поджал губы, сдерживаясь, чтобы не закричать «Нет» вслед дяде. — Я не понимаю, почему?
Он надеялся, что у дяди есть достаточно причин отдалиться от него, от его… семьи?
За завтраком всё как всегда. Пепа мило беседовала со своей сестрой, изредка отвлекаясь на комментарии мужа, который, в свою очередь, делился с Августином планами на счастливое лето. Казалось бы, все так счастливы. Никто не замечал расстроенного Камило, подпиравшего голову рукой и бессмысленно тыкавшего вилкой в ризотто. Кофе в аккуратной синей кружке остывал. Всё стало как обычно. Его опять никто не замечал. Ни его настроения, ни его неразговорчивости.
Через минут десять ужасной пытки выслушивания флирта и счастливых новостей он не выдержал. Отодвинул стул и ушёл из-за стола под непонимающие взгляды семьи. Мирабель взволнованно посмотрела на него, но Абуэла и Пепа остановили её, удержав за столом. Та лишь тяжело вздохнула, не стараясь скрыть своё волнение за брата.
Камило не знал, зачем он пришёл к его комнате, если его там не ждут. Душа будто каменела под ношей страха, который был в ту самую ночь. К сожалению, этот камень способны убрать лишь объятия его дорогого дяди. Десять минут он просто стоял, разглядывая его дверь, не решаясь постучать. Даже если бы он постучал — ему бы не открыли. Почему? Он не имел ни малейшего понятия. Но всё же решился и постучал шесть раз. Почему именно столько? Обычно его драгоценный Tío столько стучал при нём. Ещё шесть раз прыгал на одной ноге, задерживал дыхание на шесть секунд. В общем, цифра шесть была его особой цифрой. Опять же, Камило не знал из-за чего.
Он прождал, казалось бы, вечность, но дверь всё так же оставалась закрытой. Больно было очень, но мальчишка лишь утёр капли появившихся на глазах слёз и направился к выходу из дома. Хотелось подышать воздухом, отдохнуть от навалившегося и разгрузить мысли, скопившиеся за столь короткий срок в голове. Камило пошёл к той самой речке, у которой когда-то его идеальная семья получила волшебство. Где получила его во второй раз. Пришлось разрушить Каситу, чтобы они все наконец осознали важность друг друга в этой семье.
Подойдя к реке, чувствуя неприятную ломоту и усталость в ногах, он потянулся, разглядывая округу. О чудо! Его дорогой Tío сидел здесь, поджав колени и сложив на них руки. Кажется, он не замечал ничего, что происходило рядом, лишь туманным взглядом пялится в водопад. Рядом лежало разбитое изумрудное видение. Мальчик видел такое лишь однажды, в день помолвки Исабелы с Мариано.
— Дядя Бруно… — тихо, стараясь не напугать и без того запуганного дядю, произнёс Камило, подходя маленькими шагами, будто к какому-то невиданному существу, которое боялся спугнуть.
Дядя обернулся, испуганно смотря то на племянника, то на изумрудные осколки рядом с ним. Честно признаться? Бруно очень хотел встать и убежать от него, как от какого-то лесного чудища или от Пепы в гневе. Тут он даже не мог определить, что хуже. Он встал, наконец переводя с видения взгляд на Камило, и просто ушел от него прочь. Но в этот раз всё закончилось по-другому.
— Ну уж нет, — племянник схватил его за руку, притягивая к себе. Конечно, он был сильнее и гораздо лучше развит физически, нежели его дядя. — Я не отпущу тебя во второй раз. Что случилось? Почему ты не хочешь говорить со мной?
— Потому что… Ну… Потому что… А почему собственно? Ну, для начала, — Бруно запнулся, тяжело вздохнул и заглянул в карие глаза Камило, — мы… наши взаимоотношения… Мама сказала, что мне нужно думать о будущем и завести семью с прекрасной и подходящей мне дамой, которая, эм, возможно, не свихнётся со мной из-за видений. Я самую малость расстроился, — Бруно поджал искусанные от нервов губы.
— И опять ушёл? Разве мы… мы с тобой, вместе, не обсуждали то, что будем всем делиться? — Камило не был рассержен, он понимал, что его Tío ни с кем не делился переживаниями целых десять лет, хотя… Кто знает, может он чуть не женился на крысе? От такого человека можно много чего ожидать. Может он вообще никогда ничем не делился. — Давай сядем и поговорим, хорошо? — на это осторожное предложение Бруно только кивнул.
Вместе они сели на траву, Tío вновь притянул колени к груди, сверху кладя руки, и прислонился к ним головой, начиная рассказывать, казалось бы, всю свою жизнь до их вчерашнего разговора с Абуэлой, пока Камило внимательно слушал его, изредка кивая или вставляя какой-либо комментарий, либо же вопрос. После длительного монолога он вздохнул и крепко обнял Tío, шепча на ухо приятные, успокаивающие слова.
— Прости меня, я не подумал… — Племянник погладил его по голове, бросая что-то вроде: «Главное, чтобы с тобой всё было хорошо». Бруно опять постучал шесть раз по лежавшей ветке, достал соль, перекидывая щепотку через плечо, и убрал ее назад в огромное потрепанное жизнью шерстяное пончо.
flashback
Бруно стоял перед комнатой своей матери, не решаясь войти внутрь. Тревога пришла ещё в тот момент, когда она отвлекла их с его племянником. Он не хотел отрываться от разговора с ним о мирских делах и проблемах, но всё же пришлось, чтобы ещё больше не разочаровывать собственную мать. Достав солонку, Бруно насыпал маленькую щепотку соли себе в руку, посмотрел на неё, как бы изучая маленькие кристаллики, и с тяжелым вздохом перебросил её через левое плечо. После, наконец, постучал. Краткое «войдите» послышалось почти сразу же.
— Мам? Ты просила зайти, хе… — Бруно натянуто улыбнулся, улыбка казалась неряшливой, но довольно милой.
— Брунито. Присядь, пожалуйста, — Касита пододвинула стул. Мужчина послушно сел на предложенное место, скрещивая пальцы на руках и опуская взгляд в пол, не решаясь поднять глаз на мать. — Ты уже совсем взрослый…
К чему она клонила?
— Пора бы, наконец, обзавестись детьми и женой, помогать нашей прекрасной общине и продолжать род семейства Мадригаль. — Абуэла села напротив, поднимая рукой лицо Бруно за подбородок, но тот всё равно отводил от неё взгляд.
— Мам… Мы… Мы уже обсуждали это. Я… Мне не нравятся девушки. Совсем. И всё, что касается детей тоже… В частности, как их делают. Мне… Мне не очень приятно подобное, понимаешь? — Бруно поджал губы, глядя на разочарованный взгляд матери. Её лицо потемнело.
— Но ты должен! Ради семьи! — сердито воскликнула женщина, и с её словами свеча начала тухнуть. Сидевшие в комнате не заметили этого.
Бруно не ответил, лишь встал, сдерживая поток слёз, и молча ушел из комнаты. Дело не в том, что он не хотел иметь собственную семью, а в том, что он не мог. Девушки никогда не привлекали его, все казались странными и капризными, хотя ему ли говорить о странностях, да? У него явно есть какое-то заболевание. То, которое не вылечит печенье его сестры, которое не пройдёт никогда. Он давно анализировал свои действия, лет пять так точно, и никогда не находил разумного ответа на вопрос: «Что со мной такое?»
Постучав пять раз по дереву и единожды ударив себя по голове, он задержал дыхание и скрестил пальцы, отсчитывая в голове шесть секунд. «Uno, dos, tres, cuatro…». По их истечении он выдохнул, слегка откашливаясь. Итак… соль через плечо её бросил сегодня шесть раз, скрестил пальцы шесть раз, осталось только на ночь постучать, и всё: можно спокойно ложиться спать.
Невольно в голове Бруно возникло лицо Камило, улыбчивого и невинного мальчика, которого вечно не замечали! Как он злился в эти моменты, просто ужас! Жизнерадостный ребёнок превращался в него, он не должен допустить этого! Этот мальчишка очень быстро пришёл в его жизнь, но стоило вернуть всё на свои места. Неправильно так привязываться, а то… А то что? Бруно не задумывался так далеко, но на всякий случай… Решил огородить его от себя. Да, именно так он и намеревался поступить.
end flashback
Бруно открыл глаза, осматриваясь вокруг. Он всё ещё был на озере, вот только сейчас он проснулся в объятиях племянника, лежавшего на острых камнях. «Отличная замена кровати» — усмехнулся про себя мужчина, нежно толкая племянника в плечо. Тот не шибко хотел просыпаться, поэтому, недолго думая, Бруно быстро поцеловал его в уголок губ, отпрыгивая тут же почти на метр и оглядываясь по сторонам. Положив руку на губы, он покраснел, не понимая, зачем сделал это. Приятное чувство в животе всё больше росло, заменяя собой пустоту и отчаяние после разговора с матерью. Бруно надеялся, Камило не узнает о том, что сейчас произошло.
Но Камило знал.
