from east to west

      Когда Йеджи открывает глаза, другая половина кровати пуста, а за окном глубокая ночь. Наверное, сейчас около десяти, может даже немного больше, и Хёнджин вместе с остальными давно вернулся домой. Хван не смотрит на телефон, – знает, что не найдёт там ничего, кроме десятка сообщений от брата с вопросами о том, где она и всё ли в порядке. Очевидно, что нет, но Хёнджин и так слишком часто оставался с ней раньше. Сейчас он должен отдыхать, веселиться с парнем и друзьями и просто наслаждаться жизнью, а не разбираться с личной жизнью проблемной младшей сестры.       Одевшись, она выходит в гостиную, чтобы вернуться в свою комнату, но мгновенно натыкается на любопытный взгляд Феликса. Он сидит на диване, держа на коленях контейнер с фисташковым мороженым, пока на фоне идёт какое-то нелепое теле-шоу о ремонтах.       – Доброй ночи, – улыбается Ли.       – Д-доброй. Ты один?       – Нет. Хёнджин и Черён спят. После кино они с Минхо потащили нас в аркаду и протанцевали несколько часов. Но ты ведь не о них спрашиваешь?       Иногда Йеджи ненавидит, каким проницательным Феликс может быть. Он умный – даже слишком, блять, умный, – но, к счастью для Хван, достаточно вежливый, чтобы не влезать в её личную жизнь. Он просто хороший парень, тот, кто принесёт горячий чай и плед, когда он будет грустить, включит диснеевскую сказку и весь вечер проведёт рядом. Её второй старший брат.       – Я облажалась, – признаётся Йеджи.       – Сильное заявление.       – Я серьёзно, Феликс.       – Я тоже, – улыбается парень. Он хлопает по дивану, приглашая сесть рядом с собой, и протягивает ей вторую ложку. – Мы можем поговорить об этом, если ты хочешь. Я, конечно, не эксперт по отношениям, но надеюсь, что смогу помочь.       – Я не знаю, что делать. Раньше, до Рюджин, всё было просто: я встречала девушку, мы проводили вместе время, и она уходила. Недолго, всего две или три недели. Мне нравилось жить так, без обязательств, а сейчас, когда она рядом, я будто бы с ума схожу. Мне нравится каждая секунда, которую я провожу с ней, но потом я вспоминаю, что она уйдёт, и начинаю злиться, потому что не хочу этого.       – Это двадцать первый век, вы можете жить на разных концах света и всё равно общаться каждый день.       – Это не то, Феликс.       Он осторожно кладёт руку на плечо Йеджи, сжимая его достаточно нежно, чтобы немного успокоить. Она любит, когда Феликс так делает. Это напоминает о том, что даже если весь мир внезапно становится кучей дерьма, у неё всё равно есть люди, на которых можно положиться.       – Хочешь узнать, как я это вижу? Ты влюблена, что прекрасно, но слишком всё драматизируешь. Вы с Хёнджином вообще слишком сильно любите это делать, даже если не признаётесь. Я понимаю, что отношения на расстоянии – сложная штука, не каждый способен справиться, но, если ты действительно настроена серьёзно, то хотя бы попробуй. В эпоху Возрождения люди не виделись годами, месяцами ждали письма и всё равно не переставали любить друг друга.       – Как думаешь, я хороший человек, Феликс?       – Разумеется, – улыбается он. – Ты добрая и милая, и очень чувствительная, хоть и пытаешься это отрицать. Да, немного вспыльчивая, но это не делает тебя плохой.       – Я боюсь, что сделаю ей больно.       – Все мы хотя бы раз, но делали больно тем, кого любим. Главное, – понять ошибку и больше никогда её не совершать. Просто будь честной с Рюджин, расскажи о том, чего боишься, а потом постарайтесь найти компромисс.       – Ну, нам с Хёном помогало.

***

      Сейчас, стоя на балконе съёмной квартиры и наблюдая за сияющим Чикаго, Рюджин понимает, что никогда раньше не ненавидела себя так сильно. Она знает, что Йеджи заслуживает большего, – девушку, которая согласится поехать за ней на край света, – и это бьёт под дых сильнее, чем все её одноклассники несколько лет назад. Шин не против приключений, – нет, она даже любит их, – но у неё всё-таки есть обязанности. Зарплаты отца не хватит, чтобы оплатить Юне колледж, а её мачеха никогда не задерживается на работе дольше, чем на два месяца, значит, Рюджин тоже придётся найти работу, если она не хочет, чтобы её сестра потратила следующие десять лет жизни на выплачивание студенческого кредита. Она должна вернуться домой, снова обнять Юну, папу, увидеться с Джису и забыть о Йеджи, как о сказке о принцессах, которую Шин читала, когда была младше и глупее.       – Тебе стоит взять это, – Феликс протягивает ей куртку. – По ночам здесь очень холодно.       – Спасибо.       – Без проблем, – улыбается он. – Может, ты чего-нибудь хочешь?       – Нет, спасибо, я просто… Ну, постою тут немного и пойду спать.       – Можешь вернуться и посмотреть со мной шоу о ремонте.       – О ремонте?       – Они забавные, – пожимает плечами Феликс. – И очень расслабляют. То, что нужно, если в голове слишком много мыслей.       – Ты думаешь, что у меня слишком много мыслей?       – Я уверен, что это так. Это ведь из-за Йеджи, верно?       – Ты уже говорил с ней? – Парень кивает. – Она злится на меня?       – Нет. На самом деле она очень переживает насчёт будущего.       – Мне жаль, что я не могу поехать в Бостон, – Рюджин стряхивает пепел и пристальнее всматривается в мутные вода Мичигана. – Но у меня есть обязательства перед семьёй. Я должна помогать им, а Бостон слишком дорогой город. И Йеджи… он…       – Дорогая девушка, – понимающе добавляет Ли. – Я тоже так думал, когда впервые встретил Хёнджин. Он был популярен, а я только что переехал из Австралии и боялся каждого человека. Я считал, что он такой же, как плохие парни из кино, – тупой придурок, который решает проблемы кулаками и ненавидит всех, кто беднее, но потом мы сблизились, и я понял, что ошибался. И с Йеджи было так же. Она не из тех, кто ищет девушек с деньгами. Ей на них просто плевать. Она может найти работу, если это потребуется, и она достаточно упрямая, чтобы добиваться поставленных целей. Так что не думай, что ты недостаточно хороша для Йеджи только потому, что у тебя не так много денег.       – Я не на её уровне. Типа… она из болельщиц, «крутых девчонок», а я лузерша, которая курит в туалете.       – Если тебя это успокоит, Йеджи никогда не любила болельщиц, говорила, что они слишком пафосные. И мне кажется, что ни одна из её девушек не подходила ей так хорошо, как ты.       – Ты правда так считаешь?       – Конечно.

***

      Йеджи почти засыпает, когда слышит слабые стуки, а затем робкий голос Рюджин, зовущий её по имени. В первую секунду это кажется сном, игрой уставшего сознания, но Шин зовёт ещё раз, и Йеджи быстро встаёт с кровати.       Она не сдерживает улыбки, когда смотрит на растерянную, но всё ещё прекрасную Рюджин. Её каре в милом беспорядке, лицо бледное, под глазами синяки, но она всё равно выглядит как самая красивая девушка, которую Хван когда-либо встречала.       – Прости, – произносят они одновременно.       – Давай ты первая, – кивает Йеджи.       – Прости, мне не стоило уходить, пока ты спала, и тогда, в кино. Я… я должна была поговорить с тобой, всё объяснить, а не прятаться, как обычно.       – Прости за то, что не позволяю тебе говорить, когда у нас проблемы. Просто… ох… – Йеджи закрывает глаза. – Я привыкла к тому, что, когда люди хотят о чём-то со мной поговорить, они уходят. Всегда. Я… я не хочу расставаться с тобой. Я понимаю, что игнорирование проблемы дерьмовый способ задержать тебя рядом, но я не знаю, как справляться по-другому. Прости, пожалуйста.       – Я не собираюсь уходить, – уверенно произносит Рюджин, касаясь руки Йеджи. – Ты дорога мне, я… я могла бы даже сказать, что люблю тебя.       – Я тоже тебя люблю. И… ну… может быть, мы попробуем встречаться? Как девушки. Типа Бонни и Бонни.       – Бонни и Бонни, – повторяет Шин. – Мне нравится, как это звучит. Давай будем как Бонни и Бонни.