Соучастник

Иван Косинусы с синусами не сходились. Вообще вся домашка не делалась. Ну как вся, литературу и историю я написал, а вот с точными науками были траблы. И спросить-списать не у кого: с дноклами я особо не контачу, а в инете вообще пурга непонятная. А завтра ведь по любасу меня спросят. Особенно Лариса Витальевна — математичка наша, ещё к доске вызовет, а я эти тангенсы-котангенсы, ну, не понимаю, от слова «совсем». А она об этом в курсе, и гнобит меня ещё с прошлого года. За стенкой бубнит телек, мешая сосредоточиться. Унылый женский голос верещит о том, что какой-то Глеб изменил Кристине с Яной. И кто, вот, снимает эти дебильные шоу и сериалы? Наверняка, такие же дебилы, которые их смотрят! Живот недовольно урчит, напоминая, что с последнего чая прошло уже часа три и нужно подкрепиться. Бросаю эту надоедливую писанину и иду на кухню. Проходя мимо комнаты матери, замечаю, как в телевизоре какие-то имбецилы выясняют, от кого кто беременен, и машут руками, а мать спит. Прямо в одежде — хорошо хоть обувь сняла. На полу высокий бокал и бутылка белого полусухого. «Такими темпами она скоро на водяру перейдёт!» — уверенно говорит внутренний голос, но, к счастью, его затыкает желудок. В холодильнике голяк. Впрочем, это и неудивительно, бюджет у нас с матерью последний год почти раздельный, поэтому приходится самому как-то крутиться. Хорошо Снегирь иногда подкидывает так по мелочи на жрачку. Живот урчит сильнее, его явно не удовлетворяют найденные высохшая пачка мазика и столетняя упаковка лаврушки. Правда, есть ещё засохшая и почерневшая капуста на дне отделения для овощей, но это всё. Начинаю быстро собираться. В принципе, я сам виноват, ступил: надо было сразу после школы чем-нибудь затариться, а я… На стадионе зависал, пока тепло, потом в гараж к Снегирю пошёл, узнать будем «чё-то мутить или как?» Ну вот и… Нащупываю в кармане ветровки пару смятых купюр — уже хорошо! Хоть на шавуху хватит, надеюсь. И тут лампочка-мысль загорается в моей башне. Я решаю сходить в магаз, где работаешь Ты! Да, это далеко, там не продают шаурму, но я снова увижу Тебя! А это того стоит! Около соседского дома стоит уже знакомый УАЗик. Соседи приехали и что-то выгружают из салона. Какие-то коробки, пакеты, мешки. Уже хочу свалить, но меня окликают: — Эй, сосед! Помоги плиз по-соседски! — виденный мной с утра черноволосый пацан застыл с коробкой у дверей машины. «Они чё, плазму купили? Фига се! Живут же люди! А на вид мужик этот — типичный торгаш с рынка, а вот пацан…» — Ну так чё, поможешь? — вытаскивает меня из задумчивости черноволосый, и я хватаю коробку с другой стороны. Теперь я могу рассмотреть его вблизи. Чёрные как смоль волосы сильно контрастировали с бледно-белой кожей, глаза тёмные, но в свете уличного фонаря я их не особо рассмотрел. Брови чёрные, густые. Нос с маленькой горбинкой, а губы такие чувственные, пухлые и над верхней заметная ложбинка. А на щеках даже пушка не заметно. «Наверное, он много целуется, » — пронеслось в голове. Мы заносим плазму в дом, и я продолжаю рассматриваю парня: высокий и худой, не сказать, чтобы атлет, но вроде жилистый. Он замечает, что я его разглядываю, и мне приходится начать глазеть по сторонам. Просто дома у нас тут почти у всех типовые, а дома у баб Нины, я бывал пару раз в прошлом году, и по сути, тут ничего так и не изменилось. Разве что, стало гораздо больше мужских вещей. Вдруг из маленькой комнатки спальни громом доносится: — Э, опездал, когда всё разгрузишь, машину закрой, а технику не трожь! Я сам всё подключу. — Лучше бы помог, а то сразу бухать! — крикнул пацан. Через секунду из комнаты напротив вывалился мужик в одних лишь труселях и, брызжа слюной и дыша «Клинским», начал: — Ты страх, что ли, потерял? А? Я тя ща научу. Забыл, сука, как в прошлый раз… — он заткнулся на полуслове, увидев меня. — Драсьте, — буркнул я, юркнув в дверь. Брюнет последовал за мной. — Ну и батя у тебя! — Он мне не отец. — А кто? — Да, так. Дядька, кароче. Я помог перетащить остальные коробки и пакеты парню на крыльцо, и тут он достал из кармана пятихатку и протянул мне. — На, держи! — Не надо! Я же по-соседски, — однако голосок в голове уже мысленно меня материл и рисовал картины, что я смогу купить на эти деньги. — Держи, говорю! — и пацан сунул купюру мне в карман. — Спс. Тя как зовут-то, сосед? — Не… Никита — и он протянул руку — А тебя? — Ва… то есть Иван, — я стиснул его ладошку так, что он слегка поморщился. Я просто давно уже занимаюсь и хват у меня что надо, но он не выглядел недовольным. Просто ухмыльнулся и, проведя языком по губам, добавил: — Ладно, бывай, Вань. До магазина я добрался в сумерках, но Тебя там уже не было. Наверное, смена закончилась. Мужик кавказской наружности за прилавком внимательно проводил меня взглядом, но я сделал вид, что ничего не нашёл, поэтому быстренько свалил. Благо, очередная Donner-ная оказывается в сотне метров. Интересно, Снегирь со своими уже пробил их «крышу» или как? Затариваюсь так, чтобы хватило ещё на завтра и двигаю обратно. Зарядки на телефоне как обычно мало, и я сую наушники опять в карман. Около моста-перехода через ЖД-шку, где носятся электрички, какие-то крики. «Бля, вот нах я тут пошёл? По любому, местные! Ладно, если что, я же со Снегирём кентуюсь, а он с Михеем!» — успокаиваю я себя и медленно ползу через переход, всё равно поворачивать уже поздно, да я вроде и не ссыкло. Хотя лишний раз в морду получать не охота! —… чё, коза! Куда поскакала? Давай, ёпт, на клыка возьмёшь по разу и всё нах! — Не надо! Ну, отпустите меня, чего вам надо?! — Чё не надо, бля! Пацаны, давай её на мослы! — Ну, не надо, пожалуйста! — тонкий женский голосок верещал как раненое животное. — Я! Я, я… кричать буду! — Да ори, ёпт! Всем похую! Стараясь смотреть только на красные носки своих кроссов, я чуть не спотыкаюсь на ровном месте и на очередном всхлипе всё же поворачиваю голову. Девчонка! Лет восемнадцати-девятнадцати на вид. Белые волосы растрепались из-под красной шапки, невысокая, хотя, может, это из-за урода, который стоит тут же и кажется слишком длинным. Он уже расстегнул ширинку джинсов, когда я, как дурак, встал в метре от них. Бледно-голубые зарёванные глаза уставились на меня с немой мольбой. Их было трое. На вид все старше меня, лет девятнадцать-двадцать, и по мордам-лицам незнакомые, во всяком случае со Снегирём я их не видел. Самый длинный, тот, что почти вытащил свой хуй, отошёл от девчонки и вплотную подошёл ко мне. Лёгкий толчок в плечо. — Ты чё, малой? А? Иди, куда шёл! Чё встал? — ещё один толчок, но уже сильнее. — По-маагите-е! — раздаётся снова. Девчонку прижали к ограждению и держали за руки оставшиеся двое, в спортивных костюмах со слезшими капюшонами. — Ну! — гаркнул мне на ухо длинный, обдавая табаком и перегаром. За долю секунды я вспомнил, ЧТО было раньше и… левая рука отпустила пакет с едой. Он шлёпнулся на землю. Кулак правой тут же начертил в воздухе кривую и впечатался в нижнюю челюсть уёбка. Он сразу всплеснул руками и схватился за неё, а я подбежал к тем двоим. Быстро, пока не опомнились, пробил с ноги в пах одному, резко вмазал с локтя в морду третьему. Девчонка взвизгнула, и я уже собрался тащить её за собой, но… но на этом моё везение закончилось. Удар по затылку, звёзды перед глазами, асфальт стремительно несётся мне в лицо. Кое-как при падении закрываю голову, и, пока есть силы, вытягиваю ногу и вращаю её как циркулем, стараясь сбить хоть кого-то. — Су-ка-а-а! — раздаётся крик и один в спортивках падает с лестницы, а вот оставшиеся двое начинают отрабатывать на мне футбольные приёмы. Пинают по всему телу, по спине, по почкам, несколько раз прилетает в живот. Я прикрываюсь, как могу, мыслей, что делать, совсем нет, да и помощи попросить не у кого, и тут… Рвущий тишину вечера звук сирены и крик: — Мусора! Валим! Никогда не думал, что буду так радоваться полиции. Удары прекращаются, и я слышу топот ног, а потом прикосновения чьих-то рук. — Ты… ты как? Встать можешь? — Почему не убежала? — стараюсь встать и смотрю в эти голубые глаза. На ум приходит глупая мысль, что они такие же, как и у Тебя. — А ты? — в ответ спрашивает девчонка. — Набегался сегодня уже. — Встать сможешь? — повторяет она, и о чудо! Сама обхватывает мою тушку, наверное, любой бы пацан от такой ситуации кончил, ну или сразу возбудился, но не я. Встаю и сразу охаю — прилетело мне всё-таки сильно. Настроение совсем портится, когда не нахожу своего пакета со жратвой. На пути улетел, по ходу, во время драки. Бля, чё же я жрать-то буду? — Тебя проводить? — девчонка, как ни странно, всё ещё тут. — Вообще-то это пацанский подкат! — стараюсь пошутить я. Она улыбается и говорит: — Ох, уж эти мужики. Я тут недалеко живу. Может, ко мне? Раны промоем. Всеми силами пытаюсь отказаться, но содранная кожа на кулаках ноет, а живот снова предательски урчит. И эта белобрысая уже подаёт мне руку, и как «медсестра выносит раненого с поля боя». Мы идём на ту сторону, туда, где упираются в ночное небо недавно построенные высотки. В до неприличия чистом подъезде я замираю, облокотившись о стену. Моя новая знакомая назвалась Елизаветой. Точнее, Лизой. Она бодро вызвала лифт, и, пока он спускался, принялась рассматривать свой фейс в зеркале, что висело тут же. И я мимоходом заметил кольца у неё в брови и ушах. — Ой, представляю, что сейчас Киря скажет! — пробормотала она. — Это кто Киря? Парень твой? Чё тогда не встречал тя? — блин, вот нафиг я согласился пойти с ней, сейчас ещё с парнем её разбираться. Живот снова недовольно заурчал, а девчонка почти насильно втолкнула меня в подъехавший лифт. Мы поднялись на пятнадцатый этаж и вскоре оказались у обычной двери, в которую Лиза принялась молотить кулаками, как пьяный слесарь, пришедший домой в день получки, вместо того чтобы ткнуть в кнопку звонка. Мысленно готовлюсь, что сейчас вылезет «здоровый бычара» по имени Киря. Сжимаю кулаки так, что ранки ноют сильнее, и думаю, успею ли я хоть слово сказать в свою защиту или сразу придётся защищаться, как дверь отворилась, и… Дальше все мои мысли пропали, испарились… Потерялись в стремительном водовороте и сгинули в неизвестности. Кулаки разжались, а на рожу вылезла дебильная улыбка. В маленькой почти крохотной прихожей девчонка уже снимала свои кроссы и ругала почем свет стоит своих несостоявшихся насильников, а ещё погоду, наш транспорт и власть, а я стоял и смотрел на …Тебя. Всё же, заметив, что говорит она одна, Лиза встала, повесила куртку на вешалку и кивнула мне, чтобы проходил в комнату, при этом добавляя: — Кстати, вот Киря. Мой братишка. Твои голубые глаза смотрели на меня настороженно, так что улыбку я спрятал, но Ты сам протянул мне руку.