Соучастник

Антон — Ну что, повеселился? Сколько ещё осталось? Сколько? А дальше чё? Чё дальше, бля?! Дальше — зона! Зона!!! И не факт, что дадут не по максимуму! Да даже если и так. То сколько там по кодексу? Чирик! А ты там и полгода не выдержишь! Хотя какие полгода? Месяц, пара недель. А если будут судить по документам этого Никиты? То… Сука-а-а! — кричу я и брызжу водой в зеркало. — Зачем я только повёлся на это? Отражение в зеркале молчало. Да и что сказать? Сам замутил такую шнягу, теперь вот расхлёбываю. Вздыхаю, как столетний дед, и начинаю умываться. Хорошо в этом доме умывальник отдельно. Вообще дом так-то нормальный. Две комнаты, кухня, ванна-умывальник она же котельная с газовым котлом, сортир правда во дворе, но сделано всё добротно, так сказать, на совесть. Крылечки все чистенькие, хоть и старые, двор большой, сарай со всякими штуками для ремонта и… погреб. Хороший такой, кирпичом обделанный, из такого не убежишь. Бля! Я не жалею воду, достаю пенку, скраб и тщательно мою лицо, потом подмышки, чищу зубы. Это не только, потому что фейсом приходится «работать», а ещё с детства. Мать и отец, пока был жив, постоянно бухали, и вставать приходилось не от запаха вкусного завтрака, а от пинков и криков, что «Хуле дрыхнешь, вали за бабками!». Какое уж там умывание?.. Да и ванна наша, как вспомню, что из-под отвалившейся плитки мокрицы вылезали — бр-р. И потом, когда рожа грязная у малолетки, пипл может и сжалится, закроет глаза на пару спиженных булок, или отсыпет кто мелочь, а вот свои, такие же мелкие пиздюки, и зачморить могли за излишнюю любовь к рыльно-мыльным. Долго вытираюсь махровым полотенцем и смотрю на паспорт. Повезло, что этот Никита был на меня похож. Мне повезло, а ему нет! Член торчит с утра просто зверски. Толян не раз уговаривал вставить очередной бляди, но… но не встаёт у меня на них! Да, ведутся на мою мордашку они: я — симпотный, стройный, всегда в модных шмотках с айфоном — бабло на развлекалово Толян даёт, но потом… Эх, встретить бы молодого пацанчика и оттрахать его и в хвост, и в гриву, а потом кайфануть. Да только тут одно быдло гомофобное, так что придётся опять дрочить, а Толян потом подъёбывать будет. Больной ублюдок! Выхожу на кухню с стояком, ставлю чайник на плиту, достаю жратву из холодильника, как хорошо, что тут нет тараканов, и тут вижу через окно фигуру — соседский парнишка. Как его? Ванёк, кажется. Он в одних шортах подтягивается на турнике. Бля, какое у него тело! Вчера вечером я и не рассмотрел, а тут сплошные мышцы, плечи широкие, пресс с кубиками, ноги, вон, стройные в чёрных волосках. Наверняка ещё и попка как орех. Смотрю и смотрю на этого красавчика, и даже не замечаю, как кипит чайник. И вот он, сделав последние упражнения, спрыгнул на землю и зашёл в свои ворота. Я с недовольством посмотрел на свои труселя, оттопырились они так сильно, что на мой член можно было что-нибудь повесить. А я ведь уже не помню, когда трахался в последний раз! Делаю себе бутерброды из того, что нашёл в холодильнике, и завариваю кофе. Растворимый — дрянь, но настоящий мы ещё не купили. Не знаю, на сколько Толяна хватит, пока он однажды не вскочит с утра и не заорёт: «Всё! Поехали! Засиделись тут, мусора на след вышли наверняка!» Едва отпиваю первый глоток и чуть не выплёвываю горячий напиток на коленки. Сосед Ваня вышел снова с ведром воды и уже в одних трусах. Огляделся по сторонам, присел и быстро вылил ведро воды на себя и, пофыркивая, как морж, поскакал на носках, вытряхивая воду из ушей. А потом развернулся и снова скрылся в своём дворе. Но мне этого хватило. Попка у парня была само совершенство, и я тут же задираю свои трусы и, обхватив свой горячий член, начинаю яростно дрочить. Толян дрыхнет, я не рискую его будить, а то от него сонного и прилететь может. Только слова «Пиздец! Мусора здесь!» могут в чувство привести. Он тогда реально всегда просыпается и почти сразу трезвеет. Меняю грязные трусы на чистые, благо вчера ещё закупился шмотьём. Только залезаю ногой в дырку, как сзади раздаётся: — Чё, дрочишь с утра? — мужик с опухшей мордой ползёт умываться. — Тебя не спросил! — Я те скока раз говорил?! Иди сунь какой-нибудь шалаве! Ну или подожди часок-другой. Ща в себя приду, фотки редактить буду. Надрочишься! Гы-гы-гы… — и он похабно засмеялся. — Лишние улики против нас делаешь! Давай-давай, — и я валю в свою комнату. Думаю, надо прошвырнуться по городу. Вчера ведь только до центра мотались, сегодня надо окрестности осмотреть. — Нихуя ты не понимаешь, щегол! Я в шестом учился, когда Алик с войны пришёл. Вот он тогда фоточки показывал, я тогда чуть не обоссался в первый раз. Они в одном ауле зачистку устроили, остались бабы и дети. Вот и они их… — Ты уже сто раз об этом говорил! — я натягиваю джинсы и ищу свою худи, на улице совсем не май, и тут же перед глазами всплывает сосед Ваня в одних трусах и с ведром воды, ему похоже осенний дубак по барабану. Наверное, чувак закаляется. — А ты в сто первый послушай! — рычит Толян. — Я когда в первый раз отрезанную бошку увидел, знаешь, как возбудился? Ею в футбол играли. Всю ночь не спал, а Алик потом ещё рассказывал, чё там с нашими пленными делали, а потом чё делали наши с ими. Гы-гы-гы! Да и на шалав этих, знаешь, как действуют фотки такие. Ну а потом, на крайняк, можно в даркнете продать. — Ага! А потом какой-нить хакер-шмакер будет тя доить, иначе сольёт всё мусорам. — Не боись, дрочила! Всё будет норм! — Ага, когда? Когда в одной камере на пожизненном будем сидеть? — Чё сказал? Мощная рука чуть не впивается мне в горло, но я мгновенно уворачиваюсь. Однако Толян тоже не дремлет, подсечка и падаю на пол. Быстро вскакиваю и уже думаю схватить настольную лампу и огреть ею этого урода. — Ты, бля, сам! Сам со мной таскаешься! Добровольно! Я тебя не держу! И не пизди мне, что тебе всё это не в кайф! Когда бабки получал за тех шлюх, то пиздец как радовался! А щас ваще живёшь за мой счёт! Нихуя ведь не делаешь! Только жрёшь, срёшь и бабло проматываешь! — Да пошёл ты! — кричу я, хотя в горле неожиданно пересохло. — Ты меня во всё это втянул! Ты! А теперь соучастником хочешь сделать! Чтобы, как и тебе, срок дали! — А ты и так уже соучастник! — смеётся он, но бледно-серые зенки по-прежнему злые. А отпихиваю лампу и сваливаю из дома. — Пива ещё купи! — несётся мне вслед, и я выхожу со двора. Выйдя на свежий воздух, сразу же обогащаю свои лёгкие никотином, сплёвываю и пару минут рассуждаю, куда двинуть, как замечаю, что к дому соседа Вани подъезжает «десятка» с синей полосой и из неё вылезает какая-то тётка. Невысокая и жирная, форменные юбка и куртка с одинокими звёздочками на погонах, колготки, туфли, чёрная папка в руке и огненно-рыжая шевелюра. На вид лет от сорока до восьмидесяти, и вот не было в ней ничего такого отталкивающего, но мне она почему-то сразу не понравилась. Да я в принципе ненавижу всех мусоров, без разницы мужики это или бабы. Хотя бабы, наверное, хуже. Проводив её взглядом, я двинул в ту сторону, где я заметил в прошлый раз был бар. На удивление в помещении было всего одно спящее бухое тело. Лениво оглядываюсь, обычная такая рыгаловка. Стойка-прилавок, холодильники с пивом, несколько столов со стульями, и плазма под потолком, на которой по сцене скакали старпёры. Выискиваю глазами продавщицу-барменшу, но не нахожу её. Неужели здесь всем на всё пох? Дёргаю ручки холодильников, но они закрыты. Иду за прилавок, попутно думаю, стоит ли обносить эту дыру, когда свалим, но тут дверь, ведущая видимо в подсобку, отворилась и мне в объятья почти упала какая-то баба. — Я — женщина! Понял? Женщина! А не проститутка! — крикнула она куда-то вглубь и только потом посмотрела на меня. Из-за двери послышались крики причём явно не по-русски и половину слов я не разобрал. Правда «шалава» и «блядь» были сказаны на великом и могучем. — О-о, у нас клиент? — тётка оказалась натуральной шпалой, ростом, наверное, с Толяна или даже выше. Короткие тёмные кудрявые волосы, немного шальной, даже возбуждённый взгляд и чуть уловимый запах, явно не духов. — Пивка у вас можно заказать? А лучше виски, — нашёлся я, отступая назад. — Конечно, можно! Даже нужно! — тётка захлопнула дверь и повернулась ко мне. Сажусь за стойку и достаю телефон, хочу найти какое-нибудь прикольное видео, но натыкаюсь на десяток сообщений. Матерюсь сквозь зубы, прочитав только первые. Опять одно и тоже! Лучше бы она сдох… Откладываю айфон и руками хватаюсь за голову, закрываю глаза. Когда же всё это кончится? Перед глазами вдруг появляются и начинают сменять друг друга женские лица, молодые и в возрасте, хорошенькие и так себе. Одни улыбаются и смеются, другие смотрят с интересом, третьи с сомнениями, но… но всех их я убедил пойти со мной. А потом! Потом… И деньги, всегда разные суммы, но тем не менее — деньги! И вот я стою в банке, закидываю их на карту, а потом приходит долгожданное уведомление, что перевод произведён успешно и… И опять по новой. — Без тебя, без тебя. Всё ненужным стало сразу без тебя…* Я вздрогнул и уставился на тётку. Она поднесла пульт ко рту и давай подпевать усатому старичку, что прыгал в зомбоящике. — Я, кажется, сделал заказ! — повышаю голос, на что эта тётка только делает звук громче, но потом всё-таки идёт к стойке. — А тебе не рано ли пить, мальчик? Восемнадцать есть? Надо же? И в этой дыре бояться малолеткам бухло продавать. — Есть! И паспорт есть! — я демонстративно машу красной обложкой у неё под носом. — И не только! — демонстративно показываю ей свой лопатник с кэшем. Пиво оказывается дрянью, да и пить днём в субботу занятие так себе. Но мне нужно как-то забыться! Что толку от нового места, если всё равно придётся заниматься старым дерьмом?! Через десять минут появляются какие-то мужики, крепкие на вид. На меня не смотрят, заказывают водки и закуски. Просыпается тело, что дрыхло, и просит поющую барменшу налить на опохмел. Из дверей за стойкой появляется ещё один тип. Маленький, лысый, с большим носом, чёрной бородой и усами и такими же черными маленькими глазами. Он что-то кидает на ходу барменше, та тычет ему в спину фак, мужики в зале смеются, а лысый уходит. Бар заполняется посетителями. Выпив свою бутылку, я думаю над тем, заказать ещё или нет, хотя возвращаться домой неохота, и мимоходом смотрю на время. Я тут всего полчаса, ну минут сорок, а некоторые из пришедших уже налакались. И тут кто-то грубо дёргает меня за плечо. — Слышь? Не угостишь нас с пацанами? — напротив садится плотный и крепкий пацан лет двадцати. Круглое лицо, наглый самоуверенный взгляд. С ним ещё двое. Короткие стрижки, недельная щетина, вонь от дешёвых сигарет. — Кредитку дома забыл, мужики! — Э-э, ты где тут мужиков увидел? Мужики на зоне лес валят! — вылез вперёд один борзый, вытаращив на меня огромные бычьи глаза. — Спокойно, Ерём! — первый из троицы похлопывает по плечу своего дружка. — Мальчик тут явно впервые! Ему нужно всё показать и объяснить! А потом он нас угостит! Да ведь?! — Я незнакомых не угощаю! — аккуратно встаю со стула, но тут же сильная рука давит мне на плечо заставляя снова сесть. — Куда ты, бля, собрался? — Покурить! — огрызаюсь я. Медленно встаю вновь и обхожу бухие и агрессивные тела. Мозг лихорадочно думает, как свалить от этих неадекватов, но все варианты слишком фантастичны. Я один, их трое. Правда за мной увязались только двое. Но! Физически я с ними не справлюсь, а лишаться налика не хочется! Значит, остаётся только одно… — Ну чё, сам бабосы отдашь или как? — сразу спрашивает меня второй утырок, как только мы оказываемся на улице. — Конечно, сам! — говорю и улыбаюсь, попутно оглядываясь. — Ну давай тада! Такой желанный и нужный кирпич оказывается рядом с мусорным баком. Наклоняюсь типа завязать шнурок и… Бац! Смачно кидаю его прямо в морду второго гопника. А первому бью коленом по яйцам и тут же развернувшись кидаюсь назад. — Стой, пидор! Стой! — несётся мне вслед. Перебегаю дорогу, надеюсь, что жиденький поток машин притормозит моих преследователей, но тщетно! Эти уроды орут и пыхтят сзади. Кажется, к ним присоединился третий. На секунду приходит страх, что сейчас они меня догонят и тогда мне точно пиздец! Но удача сегодня была на моей стороне. Тот самый маленький, лысый, горбоносый армянчик, что ругал барменшу, вылез из белой «Киа» и о чём-то базарил с другим мужиком возле маленького павильона на остановке в двадцати метрах от меня. Запрыгиваю в тачку, хорошо ключи в замке и тут же выжимаю сцепление. Сзади треск и скрежет. Не обращаю внимания, выворачиваю руль и давлю «тапку в пол». Хрена вам лысого, уроды!