Соучастник

Антон …Я затягиваюсь ещё раз и, выдыхая сизый дым, включаю камеру, устанавливаю её на треногу и нажимаю на кнопку «Запись». Видео пошло. Чуток поправляю переносную лампу, чтобы было достаточно света. На вид где-то восемнадцать, она смотрит на меня и что-то мычит. Хорошо, ей кляп вставили сразу. Глаза у неё нереально большие от ужаса, а тело всё дрожит. Я беру крупным планом её лицо. О этот взгляд! Он у всех один. Я видел его уже не раз, и не два, и не три… К этим молящим глазам трудно привыкнуть. — Какая сучка! — Толян с размаху бьёт её по лицу так, что голова дёргается. Девчонка начинает рыдать. — Ну чё, по полной будем! — и мужик забирается к ней на постель. Кровать старая, железная, советская. Панцирная сетка скрипит под весом Толяна. Он начинает грубо лапать девчонку. Она мычит. Мужчина вжимает хрупкое тело в тоненький матрас всем своим весом. Я беру камеру и подхожу ещё ближе — всё должно быть заснято до последнего кадра. — Зачётная соска! Ух, бля! — его мощные лапы, поросшие волосами, сжимают груди, потом лезут ниже к промежности и начинают хозяйничать там. Девка мычит ещё сильнее и мотает головой. Ну да, не думала она, что вот так вот её вечер закончится. Да и не только вечер… Мы с Толяном довольно долго колесили по городу. Он нервничал, и я даже не знаю отчего больше: то ли от того, что «кто-то» покоцал нашу «буханку», то ли от того, что пришёл новый заказ. Обычно мы так не делаем. Долго готовимся, высматриваем новые места, я готовлюсь особенно тщательно, чтобы произвести впечатление. Одну мы вообще две недели «пасли» — ту, которая очень понравилась Толяну. Да и про заработок не стоит забывать, поэтому всякими бомжихами или опустившимися наркоманками мы не занимаемся. — Вот эта вот! — его палец ткнул в лобовуху, оставляя жирный след. — Давай! — А чё эта? — Потому что я так хочу! — его полной злобы взгляд упёрся в меня. Больше я не спорил. Девчонка была одета немного вызывающе и пошловато, но на шлюху не похожа. Я намеренно прошёл мимо, а через несколько метров встал и закурил, незаметно поглядывая в её сторону. Она о чём-то болтала с крепким парнем у входа в клуб. Яркая неоновая вывеска освещала небольшой пятачок перед зданием — «DREAMS». — …ну я тебя очень прошу! Ну, пожалуйста! — доносится до меня. Девка упрашивала о чём-то парня, но тот был непреклонен. Что-то тихо отвечал ей и улыбался. — Сука! — выкрикнула она так, что даже прохожие оглянулись, и замахнулась на парня, но тот ловко поймал её руку. А потом оттолкнул девчонку в сторону и, развернувшись, скрылся за дверьми клуба. «Пора!» — высветилось у меня в голове. Она всхлипывала и пыталась зажечь сигарету, когда я подошёл к ней и помог прикурить. Среднего роста, с веснушками, бледно-голубые глаза и волосы до плеч. И что вот Толян в ней нашёл? Хотя сиськи, вон, есть, наверное, третий размер. — Спасибо! — говорит она, размазывая выступившие слёзы. — Да без проблем, — улыбаюсь я. — Поссорилась с парнем? Я видел. Сразу скажу: тот, кто доводит таких красивых девушек до слёз, однозначно даун и дебил! — Да нет, он не парень. — А кто? — Да так… — Может угостить такую красавицу или слишком нагло с моей стороны? — Смотря чем? — улыбается она и перестаёт плакать. — Ну можем кофейка попить. А дома у меня есть вино! — Ну не знаю, у меня вообще-то дела сегодня были. — Да мы ненадолго, — я снова улыбаюсь, достаю айфон, типа смотрю время. — Просто хотел бы угостить красивую девушку. И чтобы вы не плакали, а улыбались. — Ну пойдём, красавчик! Сейчас она бешено вертит головой и стонет, а рука мужчины достаёт нож. Он приставляет его к её правой сиське и говорит ей в лицо: — Как думаешь, какую лучше отрезать? Правую или левую? Нож в его руке ходит по её груди. Она замирает от ужаса, а он продолжает: — Одну я отрежу, а вторую оставлю. Но выбор за тобой, — и скалится. — Или ты будешь послушной? Будешь послушной, сука?! Она кивает, и он резко вырывает кляп из её рта. — Не надо, пожалуйста! У меня дочка! Пожалуйста! Но он не слушает. Лишь снимает с себя штаны и с силой раздвигает ей ноги. — Лучше снимай! — и я направляю объектив на их тела. Под девчонкой появляется маленькое пятно, постепенно увеличиваясь в размерах. Вонять начинает почти сразу. Толян же направляет свой член ей между ног и тут же морщится. Хоть на нём и маска, но я чувствую, как он скривил рожу. Да, это всё запах. Я его тоже чувствую, но не запах мочи. А смесь: пота, сигарет и страха. Он входит в неё резко и жёстко как таран. На долю секунды замирает, не задвинув до конца, а потом суёт снова. Девчонка начинает всхлипывать и стонать. Из её глаз опять текут слёзы. Толян трахает её непереносимо долго, а я лишь смотрю сквозь камеру, как его здоровенный член входит туда-сюда, туда-сюда. И эти чавкающие-хлюпающие звуки. Вдруг он сжимает девчонке горло. — Эй, придурок, ты её задушишь! Отпусти! — пытаюсь его остановить. — У нас был чёткий заказ! — Мне сказали, что нужно по полной, — он облизывает языком свои мясистые губы и продолжает вдавливать девчонку в матрас всё сильнее и сильнее. Она мычит и хрипит. Толян начинает двигаться ещё быстрее. Её лицо краснеет, а глаза кажется сейчас вылезут наружу. Он убирает руку с шеи и наматывает её волосы на кулак. Девчонка хрипит и стонет, а этот еблан уже суёт ей пальцы в рот. Он засовывает их ей по самую глотку так, что губы кровоточат. Другой же рукой давит ей на челюсть. — Из-за твоего брюха ни хуя не видно, ты загораживаешь весь обзор, сдвинься влево уже, бля! — командую я. Меняю положение. Я обхожу постель вокруг и смотрю на лицо этой тупой девки через объектив. Наверное, она уже поняла, что это самый большой пиздец в её жизни! А ведь совсем недавно она мне про мечты свои говорила. Про то, какие все мужики «казлы» и что она всего добьётся сама! И что бывший её присел надолго, и с ним в принципе было неплохо, но теперь ему самому нужны передачки. Про дочку она, кстати, не сказала, хотя сейчас это и не важно. А еще что у неё есть мечта — встретить настоящего мужчину! Который будет не таким, как все. Вот и встретила! Когда она начинает визжать и орать от боли, захлёбываясь своими слюнями, я надеваю наушники. Меня всегда пугал бабский крик. Ещё когда мать орала на меня дома, или воспиталки в детском саду, или училки в школе. Толян вытаскивает свои пальцы из её рта, и я вижу, как тонкие красные нити текут по уголкам её губ. В её глазах столько мольбы о помощи, но я не могу помочь, да и не хочу! Это жизнь! Каждый выживает, как может! — Пожалуйста, хватит! Я всё сделаю! Всё! — визжит она, плача. Мужик хватает её за волосы и со всего маху бьёт по лицу. Жёстко и сильно. — Конечно сделаешь, тварь! И он бьет её снова и снова. — Пожалуйста! У меня, а-а-а… дочка, а-а-а, пож-лста! — Дочка? А чё ты по кабакам шляешься, мразь? Грязная шлюха! Толик хватает её за лицо и начинает рвать ей рот. Потом достаёт нож и суёт ей его за щеку. Я увеличиваю изображение, пытаясь заснять всё, как можно детальнее. Девка косится на меня вновь умоляющим взглядом и начинает трепыхаться. По её подбородку течёт кровь, а Толян ещё глубже распарывает ей рот и ещё сильнее вдавливает её тело в постель. Иногда я задумываюсь: почему люди бывают такими жестокими? И, если честно, не нахожу ответа. Вот смотришь порой — примерный пацан, отличник, спортсмен и хороший сын, а он… выбивает деньги у тех, кто слабее, а заодно может и зубы выбить. И никто и никогда на него не подумает! Или девчонка, как Светка Рыжикова, — на уроках вся такая правильная, не ругающаяся матом, всегда поддакивающая учителям и завучу. А после уроков командующая «быками» из 11 «б», Демоном, Башней и остальными. — …Тащите его в сортир! Щас этот ушлёпок будет знать, как свой поганый рот открывать! — звучит её голос. Мне бьют в нос, потом по ушам, затем в живот. Я опять остался голодным в обед, потому что в мой суп высыпали всю солонку, а второе просто надели на голову, но сейчас это даже к лучшему, а то ещё облевался бы тут. Вяло сопротивляюсь, но эти уроды не только старше на пару лет, в них килограмм на двадцать больше в каждом. Башня вообще на здорового мужика похож. Чёртов качок-дегенерат! В туалете воняет. Я чувствую это даже разбитым носом. Башня встаёт сзади, бьёт меня по коленям, и я падаю на пол, пачкая и без того «убитые» брюки. — Ну что, уёбок? Будешь извиняться? — Светка стоит напротив, и я вижу её наглые зенки и титьки — предмет зависти почти всех наших одноклассниц. — За что? — выплёвываю я. — Ты тупой?! За то, что сумочку мою уронил и испачкал, сука! — кричит она. — Я извинился, — шепчу я. — Не так, как надо! — она подходит ко мне, хватает меня за волосы и отвешивает пощёчину. Больно. Но больше обидно! — За то, что обозвал меня! — Ты первая начала! — Я? — эта сука уже верещит. — Окуните его! Я, ещё не понимая, что будет дальше, начинаю вырываться так, что рукав старенького пиджака рвётся. Но куда мне против этих «быков»? От отчаяния я кричу и дергаюсь сильнее, но тут же получил профессиональный удар под дых. Задыхаюсь и… чувствую, как моя голова опускается в унитаз, а затем кто-то спускает воду. Пытаюсь вылезти, но меня за волосы прижимают и снова спускают воду, а лишь затем вытаскивают. Светка стоит с телефоном в руке и лыбится. — Вот так мы и наказываем всяких лузеров! Ставьте лайки, пишите в комментах, и в следующий раз мы накажем его по-другому. А пока… — она подносит телефон ко мне и встаёт совсем рядом. — Поцелуй мою туфельку, и я так быть уж тебя прощу! — Хуй тебе! Шлюха! — шепчу я. И тут же меня бьют по голове. …Из воспоминаний меня вырывает мужской стон. Сперма белесой речкой разлилась на теле девчонки. Она больше не кричит, но её болезненный глухой стон доносится до меня даже сквозь наушники. Всё её тело в сперме и красных вмятинах от пальцев Толяна. На лице сплошь кровь и слёзы. Я нажимаю на кнопку «Стоп», сохраняю запись и выключаю камеру. Снимаю наушники и хочу уже выйти, и тут: — Вы сдохните! Мой… мой парень выйдет… я ох, я напишу ему и… а-а-а, пиздец вам уроды! Девчонка говорила это тихо, уставившись в потолок, но мы с Толяном услышали ее слова. Мужчина застегнул штаны и потянулся за тесаком, что лежал на столике. — А вот это ты зря сказала! — улыбнулся он и тут же бросил мне: — Новую карту вставляй! От пережитого у меня начинает ломить башку — контрастный душ и кофе не помогли, и я вновь роюсь в наших запасах. Но ничего не нахожу, поэтому начинаю шмонать бабскую сумочку. Денег — всего триста рублей, мобила покоцанная, ей явно года три, косметичка, салфетки. Ничего интересного. Вот почему Толян выбрал эту нищеёбку? А мне надо вмазаться, иначе вилы. — Толян, когда бабки будут? Он как жирный кот лежит в кресле перед ноутбуком и обрабатывает видео. — Какой быстрый! Погоди. — Мне бабки нужны? — Зачем? — Расслабиться хочу! — Пиздец ты напрягался! С камерой стоял да инструменты подавал, — но он всё же вытаскивает из кармана пару купюр. — На, так и быть уж, и вали! Я хоть спокойно поработаю. Я мигом хватаю деньги и тут же ухожу. Ночной воздух холодит — осень. Никогда её не любил. Наверное, из-за того, что надо было идти в школу. Вечно эти тупые одноклы, эти сучки-учителя. Эта грязь повсюду и мерзкий дождь. С размаху пинаю пустую банку, и она летит вперёд метров на десять и, как ни странно, попадает в какую-то кошку. Та, испуганно мяукнув, сваливает в ближайшей подворотне. Тут же вспоминаю: когда мне было шесть или семь брат отца, дядя Федя, показывал, как топить котят. Он брал эти маленькие мяукающие комочки и тупо бросал в ржавое ведро с водой, а кошка бегала вокруг и мяукала, зовя их. Еще осенью нужно было искать подходящий подвал или чердак, потому что предки могли бухать и лютовать неделями. Обычно все козырные места были заняты, и чтобы их занять, доходило даже до жёсткого махача, иногда со жмурами. Сую последнюю сигарету в рот и смотрю на хмурое небо. «Вот почему эта жизнь такое дерьмо?» Вот есть такие люди как Ваня. Спортсмен и красавчик, всегда готовый помочь в трудную минуту. И он чем-то похож на Демона. Того одиннадцатиклассника, что пиздил меня. Правда, Демона я бы не только выеб, я бы ещё и в башку выстрелил. Еще есть люди такие, как Толян, которые могут отрезать сиськи похищенной бабе у неё же на глазах, а потом ещё и бутылкой её трахать, пока кровь фонтаном не побежит. А есть я! Первого я хочу, а от второго завишу! Внезапно мелькает мысль, грохнуть Толяна из его же ствола, а перед этим по максимуму обшмонать его счета, а затем свалить куда-нибудь с Ваней. Куда-нибудь ближе к морю. В Крым, например, или Сочи. Там вроде тоже есть море. Или вообще заграницу махнуть и… От фантазий меня отвлекает маленькая и противная как последняя муха осенью мысль: «На тебе столько статей, что лет на десять* минимум хватит! Всю жизнь будешь бегать и бояться! И потом вспомни-ка, кто тебе помог, когда тебя из подвала выкинули? Когда лежал, свернувшись калачиком в обоссанном подъезде, и чуть не подох!» И я вспоминаю… В тот день мне нечего было дать Кирьяну. Это был авторитетный чел, который держал довольно просторный подвал и несколько чердаков, где тусовались бродяги возрастом от шести до шестидесяти. Я клянчил бабки на вокзале, но зашёл не на свою территорию, за что мне и устроили «штраф». Вытрясли всё, хотя мне и так ничего не дали, хули — я уже не ребёнок, а потом ещё и в глаз прописали. И вот мужчина самолично поставил меня перед дверью и сказал, дыша прямо в рожу дешёвым табаком: — Хоть жопу свою продавай, но, пока бабок нет, вали нах отсюда! Резкий разворот, и я получаю пинок под зад. Но я не успокоился. На улице снег, ветер, дождь перемешались воедино. Я, пошлявшись часок, стал бомбить в знакомую дверь. На этот раз Кирьян прописал мне по рёбрам, по почкам и печени. Напоследок даже помахал «пером» у меня под носом. Так что, собрав все силы, я кое-как доковылял до какого-то подъезда. Сжавшись на бетонном полу, я пытался уснуть, но в груди был пожар, и кашель стал донимать сильнее. Наверное, я бы там и сдох, если бы… Подъездная дверь не отворилась и внутрь не вошёл крупный мужик. — Эт, чё такое? — спросил он, уставившись на меня. А потом сильные руки потащили меня куда-то. Это был Толян. Который просто взял и притащил меня в свою съёмную хату. А потом долго растирал меня водкой и поил лекарствами. Тогда засыпая на мягком диване, я мечтал, чтобы у меня был такой человек как Толян. Пусть грубый, неуклюжий, матерящийся, но… но заботящийся. Смахиваю вдруг неожиданно выступившие слёзы и, сплёвывая, оглядываюсь. Куда это меня занесло? Иронично, но я вновь стою у того самого клуба «DREAMS». Ну, значит, сам Бог велел. Пропустили меня на удивление без проблем. Правда, пришлось отдать двести «деревянных» и показать паспорт Никиты. Вообще не понимаю, как тут можно найти ширево, но не по притонам же шляться. Этого мне и в детстве хватило. Уж лучше пусть будет красота и мажорики кругом. У барной стойки я стараюсь сфокусироваться на бутылках, хотя понимаю, что мне скорей нужен не они, а сам бармен. После второго коктейля становится лучше, но бармен постоянно занят — народу тьма. И это безумно бесит. Рядом присаживается какая-то шалава. — Приветик. А я Лера. Угостишь меня? — она даже чуток наклоняется, чтобы показать грудь ещё больше, но на меня это не действует. — Нет, Маш. Я не спонсор! Поищи лошков в другом месте! — кричу ей на ухо. — Я Лера, мудак! — она вскакивает с места, а я замечаю кудрявого парня невдалеке. Он подмигивает мне, а я ему в ответ. Наконец появляется бармен. — А есть у вас что-нибудь весёлое? — и моя последняя купюра ложится на стойку. — Конечно есть! — слышится приятный голос сзади. Шею обжигает горячее дыхание, а потом я чувствую его язык на ней. Он липкий, и идёт снизу вверх, отчего по коже бегут мурашки. Я медленно отклоняю голову, и тот же голос шепчет: — Такой красавчик в этом гадюшнике! — я чувствую запах лимона и, кажется, роз. Кудрявые светлые волосы, симпатичное лицо, глаза с хитринкой. — Привет, я Вит! А ты? — Никита! — мы жмём руки. — Откуда ты, Ник? Я всех местных знаю! — Приезжий! — Что тут ищешь? — я смотрю в его блядские глаза и мои предположения подтверждаются. Неужели, тут можно будет всё и сразу: и парня найти, и закинуться чем-то? Вот это пруха! — Расслабиться хочу! По полной! — говорю ему на ухо, стараясь перекричать музыку, а потом кладу свою ладонь поверх его. — Пойдём! — он тянет меня за собой. — А у тебя есть? — Всегда! Это же «мечты»! Он улыбается во все тридцать два и спустя полминуты мы уже в клубном сортире. Я вопросительно смотрю на него, пока он не достаёт маленькую таблетку. Секунда, и она исчезает у меня во рту. Буквально тут же он начинает лапать меня. И вот он садится на унитаз и начинает расстёгивать мне ремень. Я не успеваю понять как, но мой член скрывается в его рту. Сосёт он охуенно. Смотрит в глаза и причмокивает. Мне вдруг становится так хорошо, что я кладу руки на его кудри и начинаю их поглаживать, не забывая подмахивать бёдрами. Парень явно профи: засасывает мой член по самый лобок и так мастерски языком ласкает головку, что спустя пару минут я охаю и спускаю ему прямо в рот. Он быстро сплёвывает, но у меня уже состояние эйфории. Вдруг кудрявый встаёт и обнимает меня, а потом начинает мять мою задницу. Быстро справляясь с моим ремнём и отшвыривая его в сторону, он хрипло дышит и начинает ласкать пальцами мою дырку. — К стене, — парень тянет меня за волосы, и я выполняю его приказ. Сам не знаю почему, ведь я чаще всего сверху. Сильные руки всё так же мнут мои ягодицы. — Прогнись, — очередной приказ, который я тут же выполняю. Утыкаюсь лбом в тёмный кафель и прикусываю губу, когда голую задницу опаляет удар. — Ноги на ширине плеч, — чувствую, как руки парня тут же проскальзывают на внутреннюю сторону бедра. Я, виляю задницей, пытаясь ускорить его. От таблетки, алкоголя и адреналина я совсем теряю башню. Парень поднимает свои штаны и достаёт из кармана блестящий квадратик. Проворно извлекает презерватив, раскатывает его по всей длине члена, и вновь прижимается ко мне. Он грубо целует меня в лопатку, оставляя алый след, и переходит на шею. Его руки также грубо мнут кожу на бедрах, животе, груди. Я чувствую его силу. Он опускается руками ниже и раздвигает половинки, смачивая вход слюной. Палец легко скользит внутрь, и я задыхаюсь, насаживаясь ещё глубже. — Какой же ты охуенный! — шёпот в ухо, и парень резко вгоняет три пальца. Я охаю, чувствуя легкую боль, но мое желание сейчас намного сильнее. Я толкаюсь от стены и начинаю быстро насаживаться на его пальцы. — Прекрати! — шипит партнёр и тут же заменяет руку членом. Резкий толчок, и я захожусь в крике. Боль растекается по телу, и ноги подкашиваются, но крепкие руки удерживают меня. Парень выходит, вновь сплевывает на мою дырку и опять резко вгоняет член на всю длину. Я чувствую каждой клеточкой его движения. Он резко входит, стараясь как можно медленнее выходить. Я же стою и цепляюсь за кафель. Кажется, я сейчас сломаю ногти. — Ван-я-я! Ваня-я-я! — отчего-то шепчу я. Быстрые движения распаляют мой больной мозг ещё сильнее, и я начинаю просить большего. Стону во весь голос и встречаю мощные толчки на полпути. — Ненасытный пидорок! — улыбается парень и вколачивает меня в стену. Мой член трётся о стену всё сильнее и сильнее, и я не могу продержаться дольше. Резкие толчки замедляются, когда я чувствую, что вот-вот кончу. Парень со всей силой вгоняет член, чуть ли не заставляя меня встать на носочки. Но тут во мне что-то просыпается. Что-то звериное. Я соскакиваю с его члена, и, развернувшись, хватаю парня за плечи и с силой толкаю вниз. Он не успевает ничего понять, а я уже сую свой вздыбленный член ему под нос. Оргазм накрывает. И я молча содрогаюсь, ловя сухими губами воздух, вдавливаю член в горячий рот парня. На удивление тот не сопротивляется. Парень дождался, пока я немного приду в себя, и вновь сплюнул всё в унитаз, а затем начал надрачивать, и я уже сам встал на колени. От стояния на спущенных джинсах они ноют, и я мысленно тороплю парня, поглаживая его бритые яйца. И вот он охает и его красивый пресс начинает сокращаться. Белые капли летят мне на лицо. В себя я прихожу, когда дверь толчка открывается и входит ещё один пацан. Высокий и здоровый, со взглядом типичного барыги. Футболка на его груди с глубоким вырезом, через который видна мускулистая грудь. Он почему-то кажется мне знакомым. — Ты где пропал? — спрашивает парень моего ёбаря. — Мне одному всем заниматься? — Жбан, пацик — огонь! — кивает тот в мою сторону, а я наконец соображаю, что всё ещё стою на коленях со спущенными штанами и со спермой на лице. Пытаюсь встать, но туман из головы не хочет рассеиваться. — Огонь, говоришь? — Ага. Давно таких не было. Какого-то Ваню вспоминал. Я даже племянника нашего комбата вспомнил. — Ясно. Ладно, вали давай работать. Кудрявый скрылся, а мускулистый подошёл ко мне. Я уже почти натянул штаны, но тут крепкие руки вновь легли мне на бёдра. Сначала от шума льющейся воды проснулся слух, а потом и зрение подтянулось. Я лежал на кровати, а рядом кто-то нагло лапал меня за задницу и дышал в поясницу. С трудом встаю и обнаруживаю, что мало того, что совсем голый, так ещё и весь в засохшей сперме. Во рту помойка, а в башке барабаны шумят. Хватаюсь за голову и пытаюсь хоть что-то вспомнить. Тут в комнату входит высокий парень. Он совсем голый и вытирает полотенцем волосы. Видит меня и его губы кривятся в улыбке. — Ну ты дал вчера, пацан! Еле управились с тобой вчера. На вот — заслужил! — и он идёт к брошенным на полу джинсам, достаёт оттуда пару купюр и протягивает мне. — Кто вы, бля, такие? — единственное, что могу произнести я.