Соучастник

Антон Я даже не пил предложенный мне кофе. Просто подхватил вещи и вышел за дверь как можно быстрее. В голове был туман, но всё же шестым чувством, ну или жопой, я понимал, что нужно скорее валить. Не то чтобы я боялся Толяна, но он стопудово натворит какую-нибудь хуйню, если я пропаду. Он и так, когда шиза нападает, совсем неадекватом становится, но… — Но благодаря этому неадеквату ты жив! — вылез противный голос внутри. — А ещё ты ничего не делаешь, и у тебя есть бабки! И признай наконец, вы с ним — идеальная пара! Он психопат-маньяк, который трахает и убивает баб, а ты — его верный помощник. Точнее, соучастник! Это ведь ты придумал новым жертвам в процессе фотки прошлых показывать, чтобы сильнее боялись. Это ты своим фейсом и языком разводишь этих тупых девок и стараешься всегда, чтобы они клюнули и пошли с тобой. Как в той сказке про мальчика, который крыс за собой водил*. Это ты добивал некоторых, смотря им в глаза и на то, как кровь хлещет из перерезаемого горла. А как только нож начинает резать плоть, вырывается такой пар, еле уловимый, глаза стекленеют и… — Хватит! Хватит! Хватит, бля! — кричу я. На меня, как на полоумного, смотрят какие-то пенсы и молодой пацан-узбек в форме кондуктора. Оказывается, я еду в трамвае, хотя убей не помню, как садился в него. Вылезаю на нужной остановке, достаю сижку и думаю, что с дурью надо завязывать. Хотя пацаны были, конечно, огонь! Жаль только Вани там не было. С ним можно было бы и без колёс оттянуться. Дома я сразу завалился спать, думая о мускулистом соседе-красавчике. Вечером меня разбудил голод и шум в комнате. — Во сколько припёрся то?! — Толян, неожиданно собранный и даже побритый, пил кофе, одновременно лазая в ноуте. — Утром вроде, — мычу я и на ходу снимаю шмотки. — А ты куда намылился? На свидание собрался, что ли? Нож взял? — Пффр! — мужик сплюнул кофе прямо на пол. — Шутник хуев! — однако с кулаками он на меня не полез. Скидываю грязные трусы рядом с умывальником и попутно обнаруживаю, что чистых нет. Пиздец, однако! Хотя сам виноват. «Думать надо!» — шепчу я сам себе, глядя в зеркало. — Короче, — в дверном проёме появляется Толян, — заказчик сказал, что оставит конверт с новым заданием в условном месте. И… — Чё? — не понял я взгляд мужчины. — И он написал, чтобы мы готовились посерьёзнее к следующему делу. Поэтому смажь волыну и жди меня. Последние слова застают меня врасплох, и я чуть не роняю зубную щётку. — Ты чё, пошёл с ним встречаться?! Один? А вдруг это подстава? Ты чё, Толян? Нас же повяжут и… — Заткнись! — холодно бросил он. — Это его условие! Что это за тип, я не знаю, но он платит. И весь расклад даёт от и до. А ты! Ты волыну смажь. На всякий случай. И он уходит. Щёлк! Щёлк-щёлк. Затвор всё выскальзывал из рук и возвратный механизм никак не становился на место. Вот что за фигня? На ютубе всё было просто и понятно, а тут? Будь Толян рядом, он обязательно бы сказал, что у меня руки под член заточены. Но его нет. Хотя сказал, что быстро управится. Настырные детали никак не хотели собираться в машину для убийства, и я аж взмок. В конце концов плюнул на всё, достал остатки травы из бардачка и закурил. «Всё же, наверное, надо эту „дуру“ дома собирать, а я тут во дворе под фонарём как дебил!» — приходит здравая мысль, но в тачке есть нычка, в случае кипиша по-быстрому можно заныкать. Да и сама «буханка» тут от внешнего мира воротами скрыта и забором. И просто удобно это, когда ствол в машине, на ней всегда прорваться можно, не то, что в доме или квартире. Хата — это мешок, западня. Поэтому мы долго нигде и не задерживаемся. Хотя не только поэтому. Эту «копию Калаша» Толян спиздил, но где не говорит. Всегда отшучивается типа: «В лотерею выиграл! Сектор „Приз“!» Стрелял этот «приз» очень даже громко и мощно. Так что я в первый раз чуть плечо себе не вывихнул, когда мы по банкам стреляли в лесу. И хорошо только по банкам. По людям из неё Толян не стрелял. По крайней мере при мне. Вроде готово. Я кладу палец на спусковую скобу и гляжу в звёздное небо. За забором что-то резко хлопает и… Б-бах! Из ствола вылетает пламя и дым, а пуля устремляется ввысь. Карабин отскакивает как живой, а я валюсь задницей на землю. Пытаюсь понять, как патрон оказался в стволе, и вновь начинаю разбирать оружие. Бздынь! Пружина, больно отскочив от пола УАЗа, улетела к каким-то ебеням, и тут… — Сосед, здорово! Чё у тебя тут?.. — в метре от меня стоял Ваня. «Какой же он красавчик!» — подумал я, не замечая ничего первые секунды, и лишь когда глаза его стали округляться, я допёр, что держу в руках боевой ствол, пусть и в разобранном виде. — Эт чё такое? — разумно спросил он. Секунды шли, а я держал в одной руке косяк, а в другой карабин, и не мог найти реальную отмазку. Только глядел на этого пацана с голубыми глазами. — Никит, чё это? — снова спросил он. — Какой Никита? — говорю я и глупо ржу. — Чувак, ты накурился, что ли? Ладно мне пох — твоё дело. Просто… Договорить я ему не даю. Прикладываю палец к его губам. — Тс-с-с. Вань, а ты мне не поможешь? Он удивлённо смотрит на меня, но берёт из моих рук разобранное оружие. — Смотри, как надо! И я смотрю, как карабин буквально оживает в Ваниных мускулистых руках и в считанные секунды все детали становятся на место. Я любуюсь на него и забываю даже о косяке, тлеющий в руке. — Держи! — протягивает он мне ствол. — Хорошая вещь! Убойная. — Стрелял из такой? — Нет. Из настоящего — да. — Да? И где это? — В армии, — слегка улыбается он. Шестерёнки в башке с трудом скрипят, но всё же я выдаю: — Ха-ха-ха! В армии. Ты — школота ещё! Ха-ха! Насмешил! — Кто школота? Я? — Ты! — и ржу вовсю, а он хватает мою руку, и я отвечаю. Мы начинаем бороться. Постепенно мои грабли начинают шарить по телу парня совсем недвусмысленно. А уж когда я добираюсь до его задницы, крышу мне совсем сносит. И я понимаю, что он может меня отмудохать, но не могу остановиться. Его горячее дыхание обжигает, я стараюсь прижаться теснее. Бля, как он пахнет кайфово. Но тут Ванины руки задевают мой вставший член, и, немного задержавшись, он отступает. — Прости! — говорит пацан. — Всё норм, чувак! — смотрю я на него и делаю затяжку. — Можем даже продолжить. Он мнётся, но я протягиваю ему косяк. — У меня траблы! — говорит он. — Большие! Теперь я и сам вижу, что он какой-то хмурый, улыбается через силу, глаза какие-то потухшие. По любасу какая-то херня у него приключилась. Значит, надо действовать. — Всё решаемо! А пока тебе надо расслабиться! Верь мне! — и я улыбаюсь и подмигиваю. — Ну! Чё ты? Один раз! — Не пидорас! — хмыкает он в ответ. — А второй раз как первый раз, — смеюсь я. Он думает, но потом всё же делает затяжку, кашляет. Но я уже рядом и впиваюсь в его губы и забираю косяк. Потом затягиваюсь сам и снова целую его. Делаю «паровоз» до тех пор, пока парнишка не начинает улыбаться. Затем мы идём в дом. Он хочет стянуть кроссы, но я пихаю его в спину. — Иди давай, у нас не прибрано. А дальше я вытаскиваю пару банок пивчанского и упаковки фисташек, которые так любит Толян. — Не-не-не! — запротестовал Ванёк. — Я так-то не любитель бухла. И ваще, синька — зло! — Да? Жизнь — ваще опасная штука, иногда от неё умирают! — говорю я известный афоризм и ставлю всё на стол перед диваном. — Давай рассказывай, чё случилось? — Да так! — машет он рукой. — Поссорился кое с кем. — А-а, ясно! — я открываю банку и делаю глоток. — Гёрлфренд кинула?! Не ты первый, не ты последний, чел! Забей! — Да не девчонка! — сказал он, и тут же его щёки не хило так превратились в свежие помидорины. — То есть дело не в этом! Да и так проблем до хэ: вон, мать наклюкалась опять. И бабла толком нет! И шкалка эта тупая заебала, да и вообще вся жизнь — говно! — в итоге он всё же взял предложенное мной пиво. И тут он меня удивил. Засосал банку сразу и выжрал её практически за пару минут. — Сорри, что я так! — сказал он, сминая пустой алюминий. — Да всё норм. Я тебя понимаю, — говорю как можно мягче. — Рассказывай давай, мне можно доверять! — и я протягиваю ему свою банку. И он рассказал. И чем дольше он рассказывал, тем чаще я ходил к холодильнику, а батарея пивных банок всё росла и росла. — …он — такой весь возвышенный и правильный! Икх, ой, то есть она, да! Я его, когда в первый раз увидел, думал ангел, бля, спустился с небес. И такой он клёвый, и пахнет круто, и готовить умеет, икх. Я такого никогда не встречал, даже когда в однокла влюбился в девятом. А тот гандоном оказался. И чморить меня стал. А потом его это, того… икх, ох, бля. Кароч, он гадит под себя теперь и не говорит даже, а ещё… — пацан говорил неторопливо, поедая закусь и щедро запивая всё пивом, а я смотрел на него и хотел. Хотел его до мурашек, до дрожи в коленках. — А ещё Снегирь мутит чё-то, но это секрет, сорян! И так я распизделся! Пойду, пожалуй! — он встаёт, но я уже рядом. Толкаю его снова на диван и начинаю стаскивать олимпийку и футболку, попутно раздеваясь сам. Парень не сопротивляется, но и не помогает. — Чё?.. Чё происходит? — спрашивает он. — Расслабься, чувак, слышь! Расслабься! — Я не такой! — едва шепчет он. — Ага. Я заметил! — смеюсь я. И целую его в губы, жадно. Так, что почти кусаю их, потом спускаюсь ниже. На такую классную мускулистую грудь. Обвожу языком сосочки, чуть прикусываю их. Пацан тихо постанывает, а я уже целую кубики пресса и спускаюсь ниже. Сдёргиваю трусы так, что его уже вставший член шлёпается головкой мне по носу. Я смеюсь и смотрю Ване в глаза. И тут же засасываю член, как могу. Глубоко. Так, что головка упирается мне в нёбо. Размер у пацана не большой и явно меньше моего — то, что надо, короче. И я стараюсь вовсю. Работаю языком без устали. Сосу так, чтобы стоны парня были всё громче и громче. Облизываю головку, ласкаю уретру, а потом выпускаю член изо рта и лижу его яички, такие аккуратные и милые. И бля, он их бреет! Обвожу языком его член, а затем вылизываю промежность. Волосиков тут тоже мало. Вдыхаю его запах и возвращаюсь к головке, начинаю ещё яростнее сосать. Пацан пихает член мне на встречу и одновременно хватает меня за волосы, сжимая их. Я стараюсь сам как можно глубже насадиться и… Он заполнил своим вкусом весь мой рот, и я глотал его радостно и жадно, стараясь не проронить ни капли, вылизывая то, что осталось в складочках кожи у головки. Это было нереально кайфово! Отдышавшись, он смотрит на меня. А я избавляюсь от своих шмоток. Пора натянуть эту мускулистую задницу! Я встал пошатываясь, ноги затекли, но плевать. Припал губами к Ване, а потом потянул его за руку. Он с сомненьем глянул на меня, но всё же быстро встал и развернулся. «Ох, бля!» — стон вырвался из моей груди. Накачанная попка парня была само совершенство! Обнимаю его сзади, провожу руками по соскам, целую шею, стараясь насытится его запахом и приставляю свой каменный стояк к его ягодицам. В спешке я забыл гондоны, но и хер на них. Если я до сих пор не подох от передоза, то и СПИД точно не подхвачу. Я смачно плюю на пальцы и разминаю его дырочку, аккуратно, но довольно быстро. Желание так велико, что я боюсь обкончаться, едва сунув. Он постанывает, и я, наклонившись, целую его в ухо. Дырочка раскрывается, и я не могу больше ждать! Помогая себе руками, ввожу свой напряжённый хуй в его задницу. — Ох, а-ах… а, ай, а-я-яй! А-а-а-а… — он начинает стонать сильнее и громче. Внутри него довольно узко, но в тоже время я понимаю, что на девственника он не похож. Колечко ануса тесно сжимает мой член, запах мускуса и пота дурманит сознание, и я понимаю — надолго меня не хватит. — Да, ох, бля… ах-а-а-ай, а-яй, ух… а-а-ах, а-яй! — стонет он подо мной. Я ничего не слышу и не вижу — мутная пелена перед глазами и тонны ваты в ушах. Толчок, ещё толчок, ещё и ещё, и ещё. И тут происходит невероятное. Я ощущаю тазом, как ягодицы пацана сами поддаются мне навстречу. Провожу правой рукой и… так и есть. У него встаёт опять! Начинаю мять его, пока ещё мягкую, но быстротвердеющую «морковку», а потом ускоряюсь сам. «Да! Вот так надо драть этих качков! Чтобы знали, суки!» — стучит у меня в голове. Мои яйца стучат о потную попку как колокольчики, он перехватывает член своей рукой и… Последние секунды до оргазма мы стонем вместе. Яркие звёзды разлетаются у меня перед глазами. Мне так хорошо, как будто я обдолбался первосортной дури, потому что в жизни не бывает ТАКОГО кайфа! Даже открывать глаза не хочется. Парень просто лёг на диван, а я на него. Мы провалились в нирвану. — Откуда у тебя боевая «Сайга»? — спрашивает Ваня подо мной. — Когда ты успел сходить в армию? — Я первый спросил, — пыхтит он. — Это Толяна. Он типа, ну… э-э-э… охотник, да, — и, видя его недоверчивый взгляд, тут же добавляю. — Он не разрешает брать его, но я чё-то не удержался! — Пиздишь! — Ты про армию тоже, — пихаю я его и слезаю с такого сексуального тела. — Нет. В прошлом году я почти всё лето был у дяди в части. Так что кое-чему научился. — Так охуенно подмахивать задницей? — скалюсь я, глядя на него, и поднимаю свои трусы. Он вдруг глянул так исподлобья и говорит: — И это тоже! И пока я пытался догнать врёт он или же нет, парень добавил: — Славных парней там встретил. Показали мне всё и научили многому. На всю жизнь их запомнил. Сержант Олег Жбанов, он же Жбан, и младший сержант Витька Корольков, он же Вит. Ахуеные пацаны были! Лучшие бойцы в батальоне были. И прикинь, всегда вдвоём, вместе. Всё лето со мной носились. Я ваще очень многому у них научился. И физуху мне подтянули, я ж дрищ был. И стрелял с ними. И… и ебался тоже! Хотя Жбан говорил, что он — би. Славные они парни были, как дядя Володя говорил! Услышав эти имена, моя нога промахнулась мимо, и я рухнул задницей на пол. Да уж парни и в правду ахуеные! Потом мы сидели на диване, курили шмаль, доедали остатки пиццы и допивали пиво, а еще залипали над какой-то киношкой. То ли комедия, то ли ужастик. Уродливый клоун гонял тупых детей по дому. Ваня смеялся, а я думал, как тесен этот мир. Хотя может это всё просто блядское совпадение?.. Трусы я, кстати, так и не надел. Когда на часах было около пол третьего, с улицы послышался шум. И в двери заскрежетал ключ. Толян пришёл! В темпе натягиваю на себя шмотьё, а потом смотрю на Ваню. Он — готовый! Сопит в две дырки и совсем голый. Бери не хочу. Но понимая, что будет, если Толян застанет его здесь. Я подхватываю красивое тело под мышки и тащу в свою комнату. Быстро пихаю на кровать и накрываю одеялом. В ту же секунду в дом вваливается мужчина. — Чё не спишь-то? — с порога спрашивает он. — Кино смотрю! Он водит носом, пытаясь учуять запах травы, прямо как собака-ищейка, но окна настежь, и я молю Бога, чтобы всё проветрилось. На чужие шмотки на полу он не обращает внимания. Только пинает мои джинсы и говорит про свинарник. Я, стараясь, как могу, собираю шмотьё и закидываю всё в комнату, даже не заходя туда, и сразу прикрываю дверь. — Как сходил-то? Чего так долго? — нарочно громко спрашиваю я. — Порешали вопросы! — доносится из кухни. — И чё, решили? Он выходит с пустой банкой пива и сжимает её в руке так, что остатки пены брызгают на пол. — Нах ты выжрал всё, проглот? — Я? — Ты, конечно. — Это не я. То есть пить хотелось. Я ща ещё куплю. Как сходил-то? Чё тебя так долго не было? Я волновался, — затаратарил я. Наконец он достаёт из кармана рулончик денег. Смахивает прямо на пол коробку от пиццы и кладёт его по середине, а затем снимает резинку. Тут только пятитысячные купюры. — Аванс нам! Затем рядом ложатся две фотки. — Это объект! Я рассматриваю женщину: лет 30-35, модно одета, с правильными чертами лица и длинными чёрными волосами. Широкий лоб, красиво подведённые глаза, брови стрелочки, нос с маленькой горбинкой, пухлые губы. Красавица! Прям фотомодель. Такая явно на меня не клюнет. Такой нужен мужик типа Даниэла Крейга, а не я. — С ней по обычной схеме? — наконец спрашиваю я. — Нет. Эту мы возьмём и потребуем бабки. Я не въезжаю и тупо смотрю на него. — Не боись. Возвращать мы её не будем! Гы-гы-гы! — ржёт он, но через пару секунд становится снова серьёзным. — А вот это проблема! — и он кивает на вторую фотку. Я беру её в руки, и земля уходит у меня из-под ног, хоть я и сижу. — К-кто это? — смотрю я на изображения, хотя знаю ответ. — Охрана её, бля. Недавно к ней приставили. И с ними могут быть проблемы. С фотографии на меня смотрели стоящие в обнимку Жбан и Вит. Вот уж действительно — ахуеные парни!