Соучастник

Иван Когда в тачке Пухлый показал винтовку, у Гвоздя сразу отвалилась челюсть. Это надо было видеть. Он даже спросил: — Хуясе! Можно взять? Хотя он таких вопросов никому не задавал. Он всегда и всё брал, не спрашивая. Но Снегирь сказал: — Гони, бля. Надо ещё к делу подготовиться! — А может, прям ща рванём?! А? Они ж вроде круглосуточные? — Ерёма по-прежнему гладил холодный металл, но Славка быстро забрал оружие. — Не знаю даже, — с карабином в руках у него даже голос изменился. — Я думаю, лучше это сделать попозже. Когда у них хоть немного налика будет в кассе! — говорю я, снимая наконец дурацкую маску. — А то припрёмся ща, а там пара синячел и голяк. — Верно! — Снегирь поддерживает меня. — Давай к заброшке. Пересидим немного. В моём «штабике» все были заняты. Снегирь взял тачку и свалил. Я думал, что будет дальше. Пытался сосредоточиться, но… мне мешал образ длинноволосого блондина. Твой образ! Ты не понял меня тогда, сейчас же Ты не поймёшь меня ещё больше. Возможно, нам и не стоило встречаться?! Да даже общаться! Ты всегда будешь из другого мира, и в нём нет места таким, как я! Может, просто забыть Тебя?! Да, точно! Оставайся со своими, сказочный эльф! А я буду со своими уродами! Но как же, бля, всё по-уебански то вышло! Тем временем пацаны игрались с карабином. Хорошо хоть разряженным. Гвоздь взял пушку бережно, почти торжественно, словно собрался присягу принимать. — Ого, тяжелый! — Это ж тебе не игрушка и не травмат. Это настоящее оружие! — инструкторским голосом говорю я. Парняга заулыбался. Покрутил-повертел, пощёлкал затвором, повздыхал, шёпотом матерясь. — Вылитый «калаш». А патроны где? — наконец спросил он. — В магазине, где же ещё, — ответил я. — В продуктовом, — сострил Пухлый. И вместе они заржали как идиоты. Я взял рожок и загнал в него пять патронов. — Блин, учитесь! Вот это называется магазин. Смотрите. Я взял винтовку, вставил рожок, передёрнул затвор. Вспомнил, как в первый раз делал это у дяди в армии. Но тогда там был настоящий автомат и люди… Другие. — Ясно? Теперь направил, нажал курок! Только в человека не стреляй! Никто не произнес ни слова. Но почему-то мне показалось, что слова про человека они пропустили мимо ушей. — Машина — зверь, пацаны! — и я ставлю опасную игрушку на предохранитель. — А если с пяти метров садануть, бошки посносит? Мозги вылетят? А кишки? — Юрок хоть и лыбился, но взгляд какой-то ненормальный у него. — Те чё, кровь нужна? — пацан своими заёбами напрягает. — Да, ну нах! Там же эти… Как их?.. Брызги во все стороны, и в тебя прилетит ещё! — поддерживает меня Ерёма. — Кстати, прикинь, мы там в хате нашли трусы бабские все в крови. — Фу, бля! — скривился Юрка. — Твои соседи чё, почище бабу найти не могли? На секунду я застываю. Гвоздь ведь правильно говорит! В соседнем доме живут два МУЖИКА! Ладно, пускай мужик и пацан. Но им время от времени надо трахаться! Для здоровья. Ладно Никита, может, он гей или бисексуал, хотя, вспоминая, как он мне отсасывал, пока я был под «марьванной», скорее первое, чем второе. Но вот этот его дядька, он по-любому по бабам! Тогда вопрос: откуда женское бельё в их доме, да ещё и в крови? «И про бабские кроссы в тачке не забывай!» — прошептал внутренний голос. «Ну, наверное, реально шлюху сняли!» — пытаюсь я хоть как-то найти разумное объяснение. «А какого хуя вы не видели больше никаких вещей? Они что, её голую на трассе взяли? И главное, где вся эта троица была, когда вы шмон устроили? Почему не дома на диване оргию устроили? Дома тепло, а на улице — осень. Они что, трахались во дворе? В погребе? Это же бред! Просто бред!» — уже вовсю орёт он, но я просто забываю про него, когда слышу слова Гвоздя. — Всех порешим! Кварталовских нах! И даже старшаки нас уважать будут! Магаз отожмём или пару?! — Да! Теперь мы — сила! И ваще, теперь весь город наш! — и Ерёма туда же. — Да-а-а! — заорали они вдвоём. Бля, надеюсь, Снегирь им не даст стрелять! — Эта… Пошли на пустырь, что ли, — неуверенно сказал Гвоздь и пытается забрать у меня карабин. — Постреляем, попробуем, как оно… — Тут, наверное, отдача офигенная? — предположил Пухлый и сам как-то разом побледнел, поблек. — Если неправильно держать, то вывих плеча заработаешь… А то и ключицу сломать можно… Хотя по собакам бродячим можно! — Вы чё, ёбнутые?! — я не думал, что они такие придурки. — Чё вам собаки сделали! И ваще, надо Снегиря дождаться! У нас так-то дело! И ваще, мы можем нормально бабла поднять, — я сжимаю винтовку сильнее. — А чё ты раскомандовался?! — наехал на меня Гвоздь. — Чё, самый умный, что ль? — Поумнеё тя! — смотрю я прямо в его нахальные зенки. — Чё сказал? — Чё слышал! Я уже мысленно представил, как мой кулак воткнётся в подбородок Юрку, но тут дверь распахнулась и в комнату вошёл Славка. — Орёте, как терпилы! Вас даже с улицы слышно. Успокоились и сели все! Лопух молча потёр нос, а потом сел на диван. Гвоздь упал рядом. Я приземлился на табуретку и прислонил волыну к стене. — Щас отдыхаем пока, а после обеда пойдём. Я узнал, нал они после четырёх в банк сдают. Так что нам надо до этого времени успеть. Перед каждым делом Снегирь говорил: «Главное — не думать! Не заморачиваться по всякой хуйне! Придерживайся плана, если он есть. Говори и делай всё на долю секунды быстрее, чем поймёшь, осознаешь, скажешь «Ой» и этим всё испортишь — вот первое и последнее правило. И всё обязательно получится!» Но как тут, бля, не думать?! Я в такой жопе, что просто не описать. И причём и морально, и физически! Сидя в тачке, мы снова нацепили маски, а дальше стали распределять роли. Гвоздь и Пухлый рвались в бой, Славка как главный должен был руководить. По идее я должен был идти с ними, но… — Ванёк, ты в тачке! — А если кипеш какой? — спросил я у пацанов. — Да не ссы! Мы справимся! Там делов-то на пять минут! — Ты главное, это… как Димон в «Бумере» не кинь нас! — ржёт Гвоздь. — Я толком и водить-то не умею, и потом, а если какой-нибудь мудак гайцов вызовет, типа малолетка за рулём? — стремаюсь я. — Или мне в маске сидеть? Так это ваще палево! — Нет другого выбора, Вань! Ну чё, бригада, погнали?! На входе в бар поменяли вывеску, точнее, просто обвели светящимся шнуром надпись, но сейчас она не работала. У входа никого не было. И пацаны скрылись внутри. Я смотрю на двери и вновь вспоминаю Тебя. Почему всё так в этом мире? Почему, блядь, я не могу быть вместе с человеком, который мне нравится? Почему одним дозволено всё, а другим ничего? В 100500 раз смотрю на Твоё фото в ВК. Ты выложил новую фотку и поставил её на аватарку. Там Ты вместе с… тем пёселем, что мы отбили у тех утырков. Внезапная мысль-лампочка загорается в моей голове. Я знаю, как с тобой поговорить ещё раз! Точнее, у меня появился повод зайти к тебе. Да я им воспользуюсь, а потом… Да ХЗ, что потом! Что если Ты меня пошлёшь снова? А ещё Никита! Очень мутный пацан! Пиздец просто. НО!.. Снова это ёбанное «но»! Секситься с ним даже покайфовее было, чем со Снегирём. Может, всё же попробовать замутить с ним? Вроде как он норм?! Ну, крутит свои мутки, ну бля, мы все не идеал… Кроме Тебя! Ты — идеал! Отличник и интеллигент, очень умный и до хуя правильный! И это так тебе идёт… Чтобы отвлечься, включаю радио, и там звучит мелодия, такая знакомая. Грустная, прям до слёз, и я тут же вспоминаю тот легендарный фильм, в котором она прозвучала. Умели ж раньше снимать! Каждому слову и поступку актёров веришь. А финал там — пиздец просто. Не, я понимаю, что как в жизни всё, но вот я, наверное, так бы не поступил! Кинуть своих?! Не бля, не по-пацански это! Делаю громкость побольше и… вновь смотрю на Тебя. Может, всё-таки попробовать? Выцепить Тебя во дворе или зайти? Я так залюбовался фоткой, что, когда в очередной раз поднял глаза, увидел, как у бара остановилась жёлтая с зелёными полосками тачка, а из неё вышел мужик в бронике и направился в бар! «Или я не пойду к Тебе!» — всплывает в голове, а тело действует на автомате. Пулей вылетаю из тачки. Тут же заскакиваю обратно, роюсь в бардачке. Секунду туплю. Потом всё же вылезаю обратно. Бля! Как, сука, всё невовремя! Рывком дёргаю багажник, вытаскиваю из него монтировку и бегу к бару, по пути со всей дури хуярю по боку припаркованного чёрного BMW и под оглушительный рёв сигналки вбегаю в бар. Ступеньки… Коридор… Звуки музыки… Такое впечатление, что мы с пацанами снова пришли сюда пива попить. — Всем лежать, суки!!! Валю без предупреждения!!! На пол, бля!!! Виденный мной мужик стоял и орал, выставив вперед пистолет. Славка и Гвоздь были напротив метрах в трёх у барной стойки. Карабин Снегирь направлял на какого-то мужика за столом. Ерёма сидел на коленях и держался за голову и выл. В зале было много народа. Очень много. Да и сам бар показался мне просто огромным, давящим, угрожающим. Люди, много людей — всё больше крупные, брюхатые мужики с мутными рожами. Таксисты, что ли? Портовые рабочие? Братки?! И все они лежали на полу. Внезапно вспыхнула мысль. Сейчас они все разом вскочат и просто затопчут нас, как дикие кабаны. Как стадо! И нам ничего не поможет! Но как сказал Славян «Не думать!». Особенно о голубых глазах и белых волосах, и о том, что подумает их обладатель. И я со всей дури бью монтировкой мужика по плечу. Бац! Бух! — он нажал спусковой крючок. Тут же всё вокруг приходит в движение. Мужик охнул и отскочил, пистолет шлёпнулся на пол, Снегирь быстро взял его на мушку, а Гвоздь с сумкой тут же побежал на выход. — Пошли! Пошли, бля! Ща мусора нагрянут! — ору я Снегирю, но тот наставляет винтовку на бармена. — Понял, кому надо платить, сука?! Понял? Понял? Бах! Раздался второй оглушительный взрыв — будто по ушам врезали лопатой. Мы с Пухлым синхронно вздрогнули. Ружье в руках Славки прыгнуло, едва не высадив тому нижнюю челюсть. Посыпалось стекло, бутылки, стаканы. После этого парень подошёл к инкассатору, что неуклюже держал левой рукой правую, и без замаха саданул ему стволом в живот. — Герой, бля, нашёлся! Пидор! — Снегирь наставил на него карабин, но я уже был рядом. — Не надо! Нам трупы не нужны! — пытаюсь я вразумить его. У Славки сейчас были просто бешеные глаза, казалось, скажи не то слово или просто сделай не то движение, и он перестреляет всех здесь. — Уходим! — кричу я. Снегирь толкает меня и тут… Бумс! Вспышка. И я на мгновение ничего не понимаю. Просто стою и не вдупляю, чё вообще происходит! Какой-то мужик скалится — у него в руках бита. Снегирь что-то кричит, но я не слышу. Ничего не слышу! Только вижу, как его рот открывается. А потом он наводит карабин на нас и в сторону. Я хочу уйти, а ноги не слушаются, лишь какая-то неведомая сила меня буквально срывает с места. И тут всё, что было стеклянного на столике рядом со мной, взрывается в прямом смысле этого слова. Вот реально! «Бах!» — и осколки летят в меня. А я улыбаюсь. Вот Ты бы удивился, если бы узнал, что не только бутылки взрываться умеют, но ещё и стаканы. Ха-ха! В себя прихожу уже на пороге. Пухлый тащит меня на себе, Славка стреляет вглубь помещения. От боли в башке я, кажется, ною. В глазах двоится, но сейчас меня больше заботит то, что на светло-серой толстовке расплываются пятна. Какие-то тёмные. «Во что я вляпался?..» — не успеваю я додумать. — Из-за тебя, пидора, всё! Жирдяй хуев! — орёт Снегирь и прописывает Пухлому в морду. — В тачку! Быстрее! Я пытаюсь сам дойти до нашей «семёрки», оборачиваюсь, а… её нет! Нашей тачки нет на месте!.. Её просто нет… И Гвоздя нет!..