Если упадёшь — поднимайся и иди

Палату ярко освещало полнолуние на ясном небе. Первый день ноября выдался прохладным. Ночью были такие прекрасные сны о том, как Кэтрин проводила время вместе с Лиз и её дочкой, Тейтом и её сестрой. Казалось, лёгкая эйфория наполняла каждую клеточку тела. Согревала, уничтожала всё плохое и гадкое, награждая новой белой полосой в её жизни. Полежать в больнице пару дней — ничто, по сравнению с её будущим. Светлым, наполненным радостью и приключениями. Кэтрин даже стало не по себе, чувствуя столько эндорфина в крови. А вот ещё один сон. Что-то внутри подсказывало, что успокоительное, которое ей дали перед сном, начало терять свои свойства и всё вокруг стало более привычным и обыденным. Белые стены, но голубоватые из-за лунного света, кожаное кресло, цветы в вазе на подоконнике, слева тумбочка со стаканом воды и шкаф для одежды и обуви. Всё как обычно. Всё как в жизни. Или нет? Кэтрин находилась в пограничном состоянии, ещё не понимая, сон ли это или уже реальность. Тихо приоткрылась дверь, где показался силуэт человека. Наверняка это медбрат пришёл проверить показатели. Взгляд девушки сузился, пытаясь сконцентрироваться на объекте, но это плохо получалось. Что-то заставило Кэтрин напрячься и сглотнуть. Странное вязкое ощущение появилось в животе, однако мысли всё ещё были далеко от неё. В воздухе витала опасность. — Кто вы? — хрипло спросила Кэтрин, наблюдая, как силуэт сделал шаг вперёд. — Вы медперсонал? Сколько времени? — руки, словно налитые свинцом, потянулись к смартфону, лежавшему на тумбочке. Нащупав кнопку питания, не удалось понять цифры, всё плыло перед глазами. Повернув голову вправо, девушка и не заметила, как силуэт мужчины оказался совсем близко к монитору пульса и давления, а также к катетеру и капельнице. — Подождите…, — попросила Кэт, хмурясь. Но никто её не слушал. Неизвестный достал из больничного халата шприц и воткнул его в пакет, висящий на стойке. Дрожащими руками она схватила телефон, пытаясь открыть контакты, но пальцы её не слушались. Она больше не понимала, что делает. — Что я вам сделала? Что вы мне ввели? — покончив с попытками позвонить, ладони потянулись к катетеру, но их зажал силуэт. — Что ты мне сделала? Ты стала моей помехой. Спасибо конечно за деньги, однако прости, я не хочу сесть из-за тебя в тюрьму. Не беспокойся, твоя смерть придёт спокойно. Новый смартфон полетел в стену, разбиваясь на маленькие кусочки. Она не могла кричать, не могла видеть, не могла принять. Но отголоски сознания, кажется, вспомнили, кто стоит перед ней. И это точно не было долгожданной встречей. Тело обмякло, превратившись в тряпичную куклу, а мужчина скрылся из виду. Сигнал монитора, до этого отбивавшего более менее стабильный ритм, плавно стал кротким, а затем и вовсе сменяясь на монотонный бесконечный писк. Плавно приподнимая свои тяжёлые веки, Кэтрин зажмурилась от яркого солнечного света. Лучи так и пробивались сквозь пустые пространства деревьев. Свежие жёлтые листья мягко хрустели под ногами. Пахло сладким кленовым сиропом. Открыв глаза и привыкнув к свету, девушка осмотрелась. Было тихо. Непривычно тихо. Ни сирен, ни выстрелов, ни звуков шин, оставляющих после себя запах резины, серый след и неприятный скрежет. Даже своего собственного дыхания она не замечала. Внезапно сердце стало набирать скорость, будто встретив волка или огромного медведя перед собой. Но никого не было. Отчего же паника нарастала с каждой секундой? Сбивало дыхание и делало ладони потными и мокрыми. — Кто здесь? Тишина была не намерена отвечать. — Где я? Кэтрин посмотрела вниз. Обуви не было, но ногам было тепло, будто каждый лучик света согревал её израненные ветками стопы. Она шла долго? И где вообще её дом? Поднимаясь взглядам выше, она заметила непривычную одежду. Белый подол платья был обрамлён оранжевой тесьмой и жёлтым кружевом. А на талии свисала джутовая верёвка. Проведя пальцами по грубому «поясу», Кэтрин ужаснулась. Её руки были в крови. Зрачки расширились, и паника не отступала. Кэтрин побежала. Побежала вперёд, петляя от кустарника к дереву, совершенно не обращая внимания на боли в ногах и новые порезы от колючек. Как вдруг тело врезалось в другого человека. Радостная надежда на спасение появилась где-то внутри её сознания, и она подняла взор. — Не беги, все стопы уже в крови. Ты посмотри. Знакомый голос исходил из молодой и красивой женщины с длинными тёмными волосами. Мама. Женщина улыбнулась, взяла девушку за плечи и затем провела тёплой, даже горячей ладонью скулу любимой дочери. В лице не было ни капельки напоминания на серость и болезненность. Пышные ресницы, густые локоны и румяные щёки. Это не та мама, которая оставляла свою дочь на растерзание суровой жизнью. Это женщина, прекрасно проводившая время за вышивкой, разговорами с подружками за чашечкой чая и каждое утро принимавшая ванну с лепестками роз. Она никуда не спешила. Ей некуда было спешить. — М-мама? — голос надорвался. Всё вокруг стало неважно, неинтересно. — Кэтрин Хилл, дорогая, — сменив строгий на полный любви и сожаления взгляд, женщина сжалилась, горячо обняв и прижав к себе девушку. Приоткрыв губы, у неё не нашлось больше слов, чтобы выразить, как она скучала по Кэтрин. — Мама, — всё, что смогла ответить дочь, широко раскрыв удивлённые глаза. — Ты не должна быть здесь. Это не твоё место. Сейчас не твоё время, — неохотно оттолкнув, женщина вернула былую строгость, — Быстро возвращайся туда, где тебя ждут. — Но… где я? И почему я вижу тебя? Это рай? — Можно сказать и так. Главное, что ты должна знать — со мной всё хорошо. Но с тобой — нет. Ты обязана добиться счастья и спокойствия в своей жизни. Хотя бы ради меня. Ты в опасности и я пытаюсь сделать всё, чтобы спасти тебя, но ты сама не хочешь. — Я устала, мама… Я так больше не могу, — от нервов защитная улыбка расползлась по лицу. — Нет, ты можешь и будешь. — Я столько всего натворила, мама! — с горечью прокричала Кэтрин, — Зачем я там нужна? От меня одни беды и несчастья. Я порчу всем жизнь. Женщина вздохнула, чувствуя всю горечь и обиду на мир своей дочки, единственной и самой драгоценной. — А Тейт? Думаешь, он будет счастлив, потеряв тебя? А Лиз? Что она будет чувствовать, узнав, что спасительница её маленькой дочери умерла? Что она не будет заново учиться кататься на коньках, радоваться новым победам и обретению собственной семьи? А разве ты позволишь Томпсону и дальше насиловать детей? — Я не… Не могу… Моя нога… — Твоя нога полностью здорова, ты сама загоняешь себя в клетку. — Кэтрин? — третий голос прервал её речь. — Когда царство мёртвых стало проходным двором? — удивилась женщина — Тейт, почему ты здесь? — со слезами на глазах не понимала девушка, пытаясь оторвать ноги от земли. — Возвращайся. — Но моя мама… — Кэт. Пожалуйста. Вернись к нам. Нам очень плохо без тебя, а ты не можешь оставаться здесь. Я хочу быть с тобой, создать семью и только тогда, когда все наши дела на земле будут сделаны, мы вместе отправимся сюда, и ты встретишься со своей мамой и моим отцом. Но не сейчас. Пока я сплю у себя в квартире, Лиз наверняка мчится к тебе, игнорируя все правила дорожного движения и привлекает лучших докторов Сеула, чтобы вернуть тебя к жизни. Так помоги им спасти тебя. Кэт. Я люблю тебя. — И я тебя тоже очень сильно люблю, — промолвила мама, чётко проговаривая каждое слово, — ты должна идти с ним. Обязана. Поняла? — Мам… прости меня за всё, скорее всего я даже не попаду в рай, но хотя бы буду знать, что с тобой всё хорошо. — Поспеши. Обещаю, через шестьдесят лет мы встретимся, — улыбнувшись напоследок, она кратко обняла девушку, направляя ладонь к Тейту, чтобы та за неё поскорее ухватилась. Переведя взгляд на парня, она добавила, — Оберегай её. Я тебе доверяю. Ладони соприкоснулись и яркая вспышка рассеялась по лесу.