I'm taking over you

Лучи уходящего солнца окутывают дорогу по которой на максимальной скорости несётся аполло Джина, оставляя после себя шум рёва мотора и раскалённый асфальт. Где-то там, куда направляется старший, крепко сжимая пальцами обшивку руля, топит на газ до упора, стоит Чонгук с телефоном и включенным секундомером. Младший смотрит в экран, поднимая голову, когда приближающиеся звуки становятся громче. Первым виднеется свет фар, бампер, а затем сама тачка, что несётся на всех порах прямо на него. Внутри зарождается лёгкое волнение, что, если Джин не успеет затормозить? Тогда тело Чонгука отлетит на несколько метров, пролетев через крышу аполло. Парень сглатывает скопившуюся слюну, собираясь уйти на обочину, но Джин давит по тормозам, отчего раздаётся неприятный оглушающий скрежет. Ким выворачивает руль влево, перед ведёт в ту же сторону и резко тормозит, устроившись на своей полосе поперёк. От шин остаётся серый след, легкий дым и неприятный запах, вбивающийся в нос. Гук жмёт «стоп», хмурится, отворачиваясь в сторону, и тяжело вздыхает. — Ну, сколько там? — Джин ставит машину на сигнализацию, подходит к парню и заглядывает в экран телефона, расплываясь в довольной улыбке. — Одна минута сорок девять секунд. Я же говорил, что справлюсь за две, а здесь даже меньше, — старший победно поднимает руки, а Чонгук лишь фыркает. — Да, я понял, что ты лучше меня, — опустив голову, убирает телефон в карман. Складывает руки на груди, засмотревшись вдаль. Он снова облажался. — Ну, это конечно да, но ты просто боишься. Мы уже несколько дней здесь торчим, а ты не делаешь явных успехов, — Ким пожимает плечами, встав в такую же позу. — Может, это просто не моё? — Машина не твоя. Ты не привыкаешь к ней, потому что желаешь свою. Когда, кстати? — старший поворачивает голову, встречаясь с профилем Чонгука. Идеально чёткая линия подбородка, об которую можно порезаться, розовые губы, отдающие отблеском падающего луча. Джин мечтает снова прикоснуться к ним, того раза было мало, но боится напугать, испортить то, что не так давно было налажено. Сейчас они хотя бы общаются нормально, без желания перегрызть друг другу глотки. Ну, может, самое маленькое и присутствует. Джин не чувствует вины, смущения, считает, что всё сделал правильно и просить прощения не будет. Чонгук не оттолкнул, значит, был не против. А Чонгук не понимает, что в тот вечер произошло и почему не отстранился. Ему даже.. Понравилось? В грудной клетке образовалось странное чувство, понять которое он не может. Не знает, что правильно, а что нет, и как смотреть Джину в глаза после такого. Хоть и старается делать вид, что всё в порядке и его ничего не тревожит. А сам по ночам уснуть не может, забивая голову надоедливыми мыслями. — Завтра у меня тест по истории, если напишу его хорошо, получу ключи, — Чонгук не смотрит в глаза, боится, что, если посмотрит, произнесёт глупость и тогда будет чувствовать себя ещё хуже, чем есть сейчас. Считает, что нужно обсудить произошедшее, понять, как вести себя дальше, но боится. Страх — то, что прячется за оболочкой мальчика-бунтаря. То, с чем он борется изо дня в день, выставляя напоказ маску скотской натуры, ничего не боящейся. Маска, ставшая частью Чонгука. Никто не знает о пластмассе, прилипшей крепко к мышцам лица, кроме Хёнджина. Все привыкли видеть уверенного, смелого и весёлого Чонгука, не догадываясь, что скрывается внутри. Никто не любит проявление слабости. Слабаки — ненужный мусор, и он не собирается им становиться. Больше нет. — В твоих интересах написать его хорошо, — Джин подмигивает, усмехается и двигается к своей малышке, снимая с сигнализации. — Садись, отвезу тебя домой. — Я думал мы ещё погоняем, — вскинув брови, бросает удивленный взгляд, и садится на пассажирское сидение. — Не в этот раз, мелкий. Мне ещё нужно посмотреть квартиру, нужно же где-то жить. Старший трогается с места, а Чонгук вжимается в кресло, ощущая волнение от его присутствия, накрывшее непредвиденно. Опускает голову, засмотревшись на его смуглые руки с выступающими венами, невольно сглатывает, отворачиваясь к окну, чтобы Джин не заметил порозовевшие щёки. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук вышел из школы, держа в руках лист с оценкой «отлично». На лице сияющая улыбка, а на душе восторг с облегчением, сегодня ламбо вернётся в его власть. Он собирается направиться прямиком домой, но из колеи выбивает Хёнджин, столкнувшийся с ним возле ворот. Чонгук смотрит с волнением и неловкостью, друга в этот день не было на занятиях, вид у него уставший, а на карамельной коже виднеется алый след. Гук сразу понимает откуда и от кого, становится тошно. Они так и не говорили после той встречи у тачки Джексона, Хёнджин пытался выйти на связь, но Чон игнорировал сообщения и звонки. — Привет, — прочистив горло, начинает Хёнджин, встречаясь с чужим взглядом. Чонгук чуть хмурится, но кивает в ответ. — Ты очень спешишь? — Мне нужно домой, но, если у тебя что-то срочное.. — он замолкает на полуслове, втягивая в себя воздух. — Мы можем посидеть где-нибудь? Нам нужно поговорить. Спустя десять минут они сидят в кафе неподалёку от школы, ждут заказ, обмениваясь мимолётными взглядами. Хёнджин не знает, как начать, рассматривает присутствующих. Чонгук заламывает пальцы, уставившись в одну точку. Подошедший официант удаляется так же быстро, как и появился. Чонгук припадает губами к кромке чашки, отпивая горячий чёрный чай, хмурится, мотая головой. Обжёг язык. — Почему ты не сказал, что теперь с Джексоном? — неожиданно выдаёт Чонгук, серьёзным взглядом прожигая в друге дыру, тот тушуется, нервно сглатывая. — Я испугался твоей реакции. Знаю твоё отношение к любви одного пола, подумал, осудишь. К тому же он твой соперник, — Хёнджин пожимает плечами, грея ладони об чашку, смотрит на своё отражение. — Мне не нравится Джексон, он мутный, но тебе, я бы не сказал плохого. Ты мой лучший друг, я должен принять любой твой выбор, даже если мне не по душе, — голос Чонгука спокойный, успокаивает, Хван наконец-то облегченно выдыхает, ощущая, как тяжелый груз упал с плеч. — Спасибо, Чонгук, — улыбнувшись уголком губ, отпивает немного чая. — Это он тебе оставил? — Гук усмехается, указывая пальцем на след. — Вы теперь пара? Хёнджин поправляет воротник толстовки, прикрывающий следы. — Мы не встречаемся официально, но.. Он мне очень нравится, — парень чувствует неловкость, жуткое волнение, образовывающее в горле ком. — И когда у вас всё это началось? — Чонгук словно на допросе, выпытывает у преступника, где спрятал наркоту, но ему необходимо знать, как можно больше. — В тот день, когда мы впервые оказались в роще. Джексон правда очень хороший, обходительный, внимательный, и.. — Хёнджин замолкает, увидел на чужом лице недовольство. — Ладно-ладно, я понял, не надо. Будьте счастливы, — Чон смеётся, желая отвязаться от обсуждения. Неловко и отвратительно, не хочется слушать о Джексоне то, что и знать по сути не должен. Они продолжают сидеть в тишине, допивая свой чай. Ситуацию с Джексоном прояснили, но неловкость всё равно никуда не ушла, теперь спросить хочет Чонгук. Попросить совета, в котором нуждается уже несколько дней. Хёнджину можно доверить всё и быть уверенным, что никто лишний не узнает. — Хёнджин, — неуверенно начинает Чон, скользя пальцем краешку блюдца. Тот вскидывает брови, ожидая продолжения. — Я целовался с Джином. Хван открывает рот, чтобы сказать, но язык словно отрезало. Чонгук всегда категорично относился к такому общению, а тут сам целуется, да ещё и с самим Джином. Хёнджину хочется выкрикнуть на всё кафе, чтобы показать восторг и поделиться накатившими эмоциями. Слишком неожиданно и взволнованно. — Ты и Джин.. Тот, которого ты поливал «лучшими» словами и не раз? — он усмехается, смотрит с оскалом и издевается. — Да знаю я! — выпалил Чон. — Я не понимаю, как это произошло, он просто поцеловал, а я ответил. Как мне быть дальше? — в его глазах видна мольба и сожаление. — Он тебе нравится? — непринужденно друг откусывает кусочек эклера. Чонгук, сомкнув губы, наблюдает. — Я не знаю. Как понять, что он мне нравится? Я даже не знаю, что чувствую в такие моменты. Раньше он меня раздражал, мне хотелось, чтобы он исчез. Потом ничего не чувствовал, потому что более менее всё наладилось, а теперь неловкость и.. Иногда я покрываюсь мурашками от взгляда Джина, ладони потеют, сердцебиение учащается, — произносит Гук, смотря в одну точку на столе, приобнимая себя за локти. — Он тебе нравится, Чонгук, — уверенно выдаёт Хёнджин. — Ну, а если ты считаешь это порывом, подожди пару дней. Дальше будет видно. — Надеюсь, — сухо отвечает Чон. — Мне пора домой, ещё нужно тест маме в лицо сунуть, чтобы ключи отдала. Расплатившись за заказ, они выходят из кафе. У Чонгука в левом кармане вибрирует телефон, Хёнджин кивает и отходит в сторону, чтобы не мешать. — Да? — приложив динамик к уху, спрашивает Гук. — Ты сейчас занят? — на том конце раздаётся голос Джина, а на фоне слышится, как шумит стекающая вода. — Да, я должен быть сейчас дома, — он рассматривает лист в своей руке, рисуя узоры носком подошвы. — Понял. Тогда часов в семь вечера жду тебя в роще. — Но мы сегодня.. Не договаривались, — договаривает, когда Джин бросил трубку. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук размашистыми шагами почти бежит к своему дому, распахивает дверь, в спешке скидывает вещи в прихожей и несётся в родительский кабинет, где удачно застаёт мать, сидящую за столом. Ворвавшись без стука, кладёт перед ней лист с оценкой, выжидающе стоит. Хочет получить ключи как можно скорее. — Репетитор пошёл тебе на пользу. Ты умничка, — хвалит мать, тепло улыбаясь. Чонгук вытягивает руку с открытой ладонью. — Ключи, — тон и взгляд серьёзны как никогда. Женщина медлит некоторое время, смотрит на сына, а затем тянется к нижнему шкафчику в столе, достав ключи от ламбо, кладёт ему в ладонь. — Спасибо. Он вылетает из кабинета, прижимает брелок и радуется как не в себя, наконец-то его девочка с ним, больше Чон не позволит разлучить их. Значит, что теперь сможет тренироваться на своём авто, теперь всё будет намного лучше. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук паркуется свой суперкар рядом с тачкой Джина, прежде, чем выйти, осматривается вокруг. Машин не так много, как обычно, значит, людей мало, все либо готовятся, либо не вылезают из своих нор. Взяв ключи, парень ещё раз глубоко вдыхает, ощущая лёгкую накатывающую дрожь и волнение. Там сидит Джин, с которым придётся провести минимум час, разговаривать, встречаться взглядами. Не то, чтобы Чонгук против и не хочет — боится. Взяв себя в руки, захлопывает дверцу ламбо, ставит на сигнализацию и уверенным шагом идёт в бар. Сразу же видит сидящего Джина за полюбившимся столиком, старший хмуро смотрит в телефон, затем откладывает в сторону и потирает переносицу. С комом в горле, Чонгук подходит, садясь рядом. — Привет, — хрипло и тихо произносит младший, чем вызывает недоумение. Джин хмыкает, растянув губы в ухмылке. — Добрый вечер. — Мы сейчас пойдём кататься? — Чонгук хрустит пальцами от нервов, не находит ничего лучше, чем задать глупый вопрос. — Ты днём-то боишься ездить, что говорить про ночь? — старший усмехается, подзывает официанта, делая заказ на свой вкус. — Я выбрал для тебя несколько уловок, которыми ты сможешь удивить судей на четвёртом этапе, — облизав нижнюю губу кончиком языка и оставив отблеск, Джин скрепляет подушечки пальцев вместе. — Например, разворот на триста шестьдесят градусов, думаю, здесь не нужно объяснять, что делать. — Ты мне покажешь на практике? — младший смотрит заинтересованно. — Разумеется. Но, я думаю, что тебе будет легче выполнить старт с пробуксовкой — рвануть с дымом из-под колёс, там ничего сложного нет, — Джин замечает, что Чонгук сосредоточен на чем-то другом, явно не о гонках думает. Взгляд заинтересованный, но в другом. — Чонгук, ты меня слышал? — Конечно. — Что я сказал? — Чонгук, ты меня слышал, — повторяет, как попугайчик, заставляя старшего засмеяться, а сам покрывается румянцем и опускает голову вниз. Официант приносит картошку фри и две кружки пива, поставив на стол, сразу же уходит. Чонгуков желудок даёт позывы, что нужно подкрепиться, запихав в рот несколько кусочков. Джин же прижимает губами один, не откусывая, устремляет взгляд в телефон, снова хмурится и что-то печатает. Чон наблюдает некоторое время, сосредоточившись на пухлых губах бордового цвета, локонах, падающих на лоб, длинных пальцах, придерживающих мобилу. Отогнать мысли не получается, когда Джин перед ним, Чонгук не понимает, что с ним происходит. Парни никогда не вызывали столь сильный интерес, если до поцелуя ему было всё равно, то после словно помутнение рассудка. Смотрит по-другому, думает по-другому, в животе что-то похожее на рой бабочек, трепещущих крыльями. Это неправильно. И наверняка, сам Джин ничего подобного не испытывает, а поцелуй был очередной шуткой. Ким Сокджин обожает шутки в любых проявлениях. — Там что-то важное? — Чонгук кусает очередной кусочек, изогнув брови. — Мама пишет, отвечаю, что всё в порядке, — не отрываясь, отвечает Джин. — Вы в ссоре? Поэтому ты квартиру искал? — Верно мыслишь, — качает головой, откладывая телефон. — Тот поцелуй, к чему он был? — Чонгук решает больше не тянуть и спросить в лоб. Будь что будет. Джин некоторое время молча смотрит, глаза сужаются, отчего младшему становится не по себе. Тело старшего подаётся вперёд, к самому уху, опаляя тёплым дыханием, вынуждая Гука покрыться табуном мурашек. — Мне просто захотелось, — Джин выдыхает, усмехаясь, отстраняется. Чонгук смотрит так, будто у него отобрали любимую игрушку. — Просто захотелось? Для тебя это нормально? Я же парень, — маленький огонёк внутри начинает вспыхивать, отодвигая смущение на второй план. — Парень, девушка, это так важно? У меня уже были отношения с парнем, если тебя это так заботит. — Ким берёт кружку с пивом, делая несколько глотков, ставит обратно, вытирая остатки со рта ладонью. Чонгук сидит с открытым ртом, огромными глазами, не зная, как реагировать. — С парнем.. И ты.. Вы.. У вас.. — Что? Была любовь? Может быть. С моей стороны точно, а с его.. Я никогда не узнаю, — пожимает плечами, перебирая оставшуюся картошку. — А вы сейчас общаетесь? А как твои родители отнеслись к этому? А почему расстались? — на одном дыхании спрашивает Чон, подвинувшись ближе, пальцами впивается в сидение. — Чонгук, остынь. Родители отнеслись бы негативно, потому что мечтают свести меня с одной девушкой. Сейчас пересекаемся только на дороге, расстались из-за этого же. Всё? Я успокоил твоё любопытство? — по лицу Джина можно сказать, что он не особо доволен таким количеством вопросов, но честность поражает и подливает масла в огонь, разжигая новое пламя. Пламя согревающее душу. — На дороге, — совсем тихо проговаривает про себя, оставляя не услышанным. — Стой, значит, с этим кем-то мы могли встречаться? И ты так спокойно себя ведёшь? — старший ничего не отвечает, продолжая пить пиво, а Чонгук задумывается. — В тот день! Я приехал забрать тебя отсюда, ты целовался с Чжухоном, это что-то значит? — восторг на его лице не скрываем. Джин пожимает плечами. — Ахуеть, ты и Чжухон, — младший откидывается на спинку сидения, проведя пятернёй по волосам, зачесав их назад. От такого перевозбуждения даже вспотел. — А что значит татуировка под твоей левой грудью? — тычет пальцем, но не дотрагивается. — Ты тогда так и не сказал мне. — Ну это тебя ебать уже не должно, милый, — Джин тискает его за щёчку, как это обычно делала Лалиса. Чонгук даже скучает по ней, давно не видел, как ему сказали потом, она вернётся к третьему этапу. От прикосновения навеивают воспоминания, раньше бы Чонгука это разозлило, но сейчас нет. Нравится. — Что насчёт тебя? Были отношения? — Ну, нет, — пожимает плечами. — Мы что-то пытались с Соми, но не получилось, меня надолго не хватает, может, не те чувства. Их идиллию прерывает Чжухон, свалившийся как снег на голову. Бесцеремонно падает за столик, расплываясь в довольной улыбке. — Не думал, что сегодня встречу вас здесь. Вместе, — выделив слово, с вызовом смотрит на расслабленного Джина. — Нам у тебя разрешения спрашивать? — бросает в ответ Ким. — Ну что ты, ты у меня давно не спрашиваешь разрешения. Ты же уже взрослый мальчик, — Чжухон притворно строит детское личико, переводя взгляд на Чонгука. — Как твоя подготовка, Чонгук? Всё хорошо? — Более чем. — Очень надеюсь, в таком деле нужно быть осторожным. Не водись с кем попало, а то дорогу перейдёшь и не заметишь. Подставят. У тебя хороший учитель? — на лице красуется самодовольная улыбка, Чжухон сел явно не по-дружески поболтать. Джин чувствует ярость внутри и отвращение к этому человеку. — Очень хороший. — Я рад. Выпьем? — Мы уже уходим, — резко отвечает Ким, бросая на стол несколько купюр. Они с Чонгуком забирают свои вещи, уходя из бара. Чжухон с ухмылкой смотрит им вслед, набирая номер Джексона. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук суёт руки в карманы, вдыхая тёплый воздух, медленно идёт к своей машине, покручивая пальцами ключи. Рядом плетётся Джин, зажимает сигарету меж губ, делая затяжку. Запах дыма бьёт по носу Чонгука, заставляя нахмуриться и закашлять. Он рассерженно поворачивается к другу, раньше Джин никогда не курил, по крайней мере при нём, а Чон терпеть не может дым, задыхается. — Ты спешишь домой? — выпуская через губы немного дыма, спрашивает Джин, опуская сигарету вниз, придерживаемую двумя пальцами. — Только девятый час, так что нет, а что такое? — с непониманием интересуется Чонгук. — Знаешь озеро неподалёку? — младший положительно кивает. — Не хочешь прокатиться? Устроим так называемые гонки. — Ким бросает окурок на землю, притаптывает подошвой и прочищает горло. Курение успокаивает, когда сдерживаться становится немного трудно. — Ну, давай. Чонгук ответил неуверенно, сразу же направившись к своей тачке. Джин делает то же самое, они трогаются с места и первое время старший едет за младшим, не думая обгонять. Чон даже подумал, что тот передумал соревноваться, но джинов аполло съезжает на встречную полосу, отражение фар в зеркале бьёт по глазам, заставляя потерять бдительность на пару секунд, и вот, Чонгук встречается с его отдаляющимися задними номерами. В груди снова появляется азарт и уверенность, он хмыкает, сильнее сжимая руль, облизывает нижнюю губу, давит на газ до упора. Включает поворотник, выруливая влево, сравнивается с авто Джина. Старший расслабленно сидит, высунув руку из салона, ловит пальцами ветер. Заметив боковым зрением движение, поворачивает голову и подмигивает смотрящему на него Чонгуку, вырываясь вперёд. Чонгук ощущает лёгкое волнение, знает, что может выиграть, главное — не испугаться. Страх — его главный враг. До озера остаётся меньше двух километров, надавив на газ и достигнув отметки спидометра двести километров в час, обгоняет Джина, едет меньше минуты и сворачивает влево. Припарковавшись у первого дерева, наблюдает через зеркало заднего вида, как Джин подъезжает, останавливаясь напротив. — Ну ты молодец, я доволен тобой, — Джин широко улыбается, захлопывает дверь, обратившись к Чонгуку, стоящему рядом. Младший растягивает рот в улыбке, приложив ладонь к сердцу. — Я стал одним из самых лучших гонщиков? — Определённо нет, — за считанные секунды старший опускает с воображаемых небес. Ким подходит к воде, поднимает голову, осматривая небо, усыпанное звёздами. На улице тепло, хорошо, хоть сейчас в воду прыгай. Садится у берега, слушая шум приливов, разбивающихся об камни. Младший садится рядом. Чон засматривается на воду, наблюдает за маленькими волнами, смазанным отражением луны. Джин сидит так близко, что волнение внутри снова появляется. Надоело. Но сделать ничего с этим не может, сам виноват. — Зачем мы сюда приехали? — тихо спрашивает Чонгук, боясь нарушить спокойствие. — Я люблю сюда приезжать, когда мне плохо. Здесь не бывает людей, и я наедине с собой, — пожимает плечами Джин, смотря куда-то вперёд. — Сейчас тебе плохо? — Сейчас мне хорошо, — он поворачивается лицом к Чонгуку, выразительно смотрящему в ответ. При свете луны младший особенно красив, это не остаётся без внимания. Джин неспешно касается тыльной стороны его ладоней, сомкнутых на коленях. Касание приятное, ладони Джина тёплые, в животе Чонгука просыпается рой бабочек от такого простого прикосновения. Никогда бы не подумал, что с ним может происходить такое. Старший подцепляет одну ладонь пальцами, скользит вверх, сплетаясь с чужими. Вздох Чонгука отчётливо слышен в тишине, но Джин решает сделать вид, что не заметил, чтобы не смутить и не испортить момент. С Чонгуком нужно быть осторожным, после поцелуя его поведение изменилось, дискомфорт, испытываемый младшим, чувствуется. Ким сжимает его руку, поднимая взгляд, наблюдает за реакцией. Парень не отстраняется, смотрит на сплетённые пальцы, бросая короткий ответный зрительный контакт, отворачиваясь к воде. — Что ты чувствуешь? — спрашивает Джин, продолжая смотреть на его профиль и восхищаться. — У тебя тёплая ладонь. — Я не об этом, — голос звучит чуть твёрже. — Я не знаю, это необычно. — заморгав ресницами, Чонгук вырывает руку, снова смыкая на коленях. Ему кажется, что Джин сейчас убьёт на месте, но старший лишь хмыкает. — Чувствуешь отвращение? — Нет, — выдал Чонгук достаточно громко. — Хорошо, я тоже не чувствую. Ким выпрямляется, поднявшись на ноги, стягивает с себя серую футболку и расстёгивает ширинку на штанах. Чонгук непонимающе смотрит сначала на татуировку под грудью, сгорая от любопытства, что же она значит, а затем переводит взгляд ниже, смотрит, как Джин снимает штаны. Глаза округляются, щеки снова розовеют, сердце бьётся быстрее, табун мурашек пробегает по коже и Чонгук отворачивается. — Ты что делаешь? — Хочу окунуться, погода слишком хорошая, — старший заходит в воду по щиколотки, тело пробивает дрожь от стремительно сменившейся температуры. — Я уж подумал ты хочешь меня.. — Чонгук не успевает договорить. — Трахнуть? — Блять, нет, — недовольно фыркнув, цокает, закатив глаза. — Нет, ну я могу, но не здесь же, — Ким смеётся, заходя поглубже, набирает в ладони блестящую воду, обливая плечи, чтобы быстрее привыкнуть. — Ты хули сидишь? Особое приглашение нужно? — не поворачиваясь, говорит Чонгуку. — Вода холодная, я не хочу, — Чон приходит в замешательство, настоящую причину не очень хочется говорить, Джин снова пошутит про возраст. — Вода тёплая. Тело старшего полностью поглощает тёмно-синяя вода, видна лишь одна голова, упорно смотрящая на Чонгука, съедающая, отчего ему ещё больше неловко. Это бесит, раздражает. — Хватит так смотреть, я не умею плавать, не пойду, — Гук дует губы, как маленький ребёнок, поёрзав на месте. — Я тебя придержу, давай. Чонгук медлит некоторое время, но поняв, что Джин сосредоточен на себе и купании, решает всё же попробовать. Страх детства, что, если он не видит дна, значит там есть монстр и он обязательно утянет на дно, откуда Чонгук не сможет выбраться засел слишком глубоко. Из-за этого он ненавидит пляжи и всё, что с ними связано. Дети родственников всегда смеялись с него, не умеет плавать, боится воды, дурачок что ли. Но Чонгук ничего не может поделать, боится, а перебороть страх не может. Сняв с себя одежду, заходит в воду, остановившись у самого берега, всё тело дрожь пробрала, холодно так, что сдохнуть хочется. И где вода тёплая. Ким Сокджин снова наебал и пошёл не по правилам. Когда ступни привыкают, Чонгук делает ещё несколько шагов вперёд, вода по колено, вот тут начинает сознание мутнеть, будто в обморок грохнется, ладони потеют. Ночь нагоняет большее беспокойство, он оглядывается, всё тихо, по-другому и быть не может, даже ветра нет. Вода касается живота, Чонгук смотрит вперёд, Джина перед собой не видит, волнение охватывает, ком к горлу подступает. Если остался один — станет утопленником. — Джин? — выдавливает из себя, громко дышит и видит сбоку движение, моментом шарахаясь и отступая в сторону. — Я здесь, — Джин подплывает ближе, выпрямляется. Он чуть выше Чонгука, а мокрая грудь выглядит слишком сексуально, чтобы остаться равнодушным. — Пойдём дальше? — Нет.. — с глазами полными страха выпалил Чонгук. Джин берёт его за кисть, тянет на себя, позволяя воде поглотить тела. Гуку страшно, очень страшно, но он позволяет себе довериться Джину. Думая про себя «хоть бы это было не зря». Ким расслабляется на спине, всё ещё держа младшего за руки, тепло улыбается. — Расслабься, так тебе будет легче, — его голос успокаивающий, внушающий особое доверие, но даже так страшно. — Как я могу расслабиться, когда могу утонуть? — Чонгук, здесь воды по колено, ты можешь дотянуться до дна в любой момент, — смеётся старший, умиляясь с чужой реакции. Никогда бы не подумал, что Чонгук на самом деле такой робкий. — Можешь положить ладони на мои плечи. Чонгуку не надо повторять дважды, он хватается за плечи Джина, будто тот может исчезнуть в любую секунду. Тело просится на берег, холодные ладони обжигаются об горячие плечи, а бедра как магнитом притягивает к чужим. Гук невольно обвивает спину Джина ногами, ощущая на талии прикосновение крепкой руки, сжимающей левый бок. Их лица находятся в сантиметре друг от друга, губы опаляются горячим дыханием, а грудь соприкасается в легком трении. Вода начинает закипать, как и терпение Джина, и бабочки в животе Чонгука. Он чувствует смущение, но ему до безумия нравится эта близость и обходительность со стороны старшего, что он готов отдаться чувствам, забыть о благоразумии и обо всём на свете. Плевать на все, есть только он и Джин, желание коснуться губ, раствориться в моменте. Ким, не спрашивая разрешения, с нежностью накрывает соблазнительные и манящие губы Чонгука, обводит кончиком языка, толкнувшись в приоткрытый рот. Младший льнет ближе, позволяя пожару в груди сжечь все кости дотла, идёт языком на встречу, сплетаясь с чужим, вырисовывает хаотичные узоры. С каждой секундой Джин становится напористее, не разменивается на нежность и аккуратность, чувствует Чонгука каждой клеткой своего тела, отдаётся целиком и полностью. Жадно покусывает, обсасывает, словно губы младшего — личная и единственная сладость в его жизни. Чувства переполняют, Чонгук изо всех сил сдерживается, чтобы не заскулить или простонать, ёрзает вверх-вниз, создавая трение, от которого у Джина крышу напрочь сносит. Но нельзя. Он шумно выдыхает, оторвавшись от распухших и покрасневших губ Гука, что крепко вцепился в его спину, боясь отпустить и потерять. — Блять, не делай так, — рычит Ким, сильнее сжав тонкую талию. — Джин.. Мне.. — Чонгук продолжает ёрзать, накатывающее возбуждение даёт о себе знать. Хочется большего, голова думает только о желании и ни о чём больше. Гук ощущает трение каждой частичкой себя, утыкается лбом в чужой, поглаживая щёки старшего, рвано дышит. В воде любые движения даются тяжелее, чем на суше, и, когда он немного устаёт, а туман в голове рассеивается, весь покрывается краской. — Джин, я не.. Это не то, о чём ты подумал, я.. — пытается объясниться, но запинается на каждом слове, вызывая у старшего смех. — Я всё понял, Чонгук. Ты так сильно перевозбудился, что не заметил, как я отпустил тебя, — Джин прикусывает губу, постепенно отдаляясь к берегу, а Чона охватывает страх, когда он понимает, что действительно держится на воде и не тонет. — Джин, ты.. — злобно выкрикивает, барахтаясь в сторону берега. — Смотри-ка, и плавать научился. Лучше из воды вылезай, ты и так сопливый. Джин выходит, заливаясь смехом, присматривая за Чонгуком, медленно, но уверенно двигающемуся к своей цели. Чонгук стряхивает с футболки пыль, надевая на себя, смотрит время на телефоне 22:39, он уже давно должен быть дома. Время пролетело слишком незаметно, Джин уже ушёл к своей малышке, сидит, проверяет колесо. Гуку немного стыдно за то, что случилось в воде, но хочется повторить, ещё и ещё. Младший снимает ламбо с сигнализации, и опирается поясницей об капот, наблюдая за старшим и облизывая пересохшие губы с лёгкой ухмылкой. — Ты специально меня сюда привёз? — собрав всю уверенность, спрашивает Чонгук. Джин поднимает голову, выглядывая из-за машины. — Верно. Тебе не понравилось? — усмехается, встав на ноги, подходит ближе. Ким останавливается напротив, упираясь ладонями об край капота, наклоняется к Чонгуку, отчего тот подаётся назад. — Понравилось. Но.. — подняв указательный палец, прикладывает к уголку губ, задумчиво посмотрев на ночное небо. — Без «но», тебя мамочка дома ждёт. Тебе ведь ещё объяснять ей, почему ты такой мокрый, — Джин довольно усмехается, наклонившись сильнее, но Чонгук отворачивает голову. — Ты прав, мне уже давно пора быть в кроватке, — Гук проводит подушечками пальцев по лбу старшего, убирая упавший локон. — Напиши, как доедешь домой, — убирая руки Джина, мимолетно мажет по его губам, сразу же прошмыгнув в салон машины. Через стекло замечает его озадаченность, помахав, трогается с места, сдаёт назад и выезжает на трассу. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤвечер следующего дня Чонгук поправляет капюшон толстовки, рассматривая себя в зеркале в предвкушении встречи с Джином. Всю ночь думал об их недосвидании у озера, а из-за восторга и перевозбуждения не мог уснуть, но когда отключился, проснулся утром помятый и уставший. В доме суета, мать бегает туда-сюда, накрывая на стол в честь прихода гостей в лице родителей Джина, а Чонгук спешит свалить как можно скорее, чтобы не пересекаться с ними и избежать вопросов «где Джин?». Уже обуваясь, его остановила мать, явно недовольная происходящим. — Так, куда это ты? — нахмурившись, произносит женщина, упершись руками в бока. — Гулять иду? — с усмешкой отвечает Чонгук. — Сейчас к нам придут гости и я хочу, чтобы ты присутствовал, иди на кухню, — строгим голосом приказывает мать, указывая в сторону кухни. Чонгук прожигает её взглядом, она делает то же самое в ответ. С мамой бесполезно спорить, настоит на своём в любом случае. Будешь сопротивляться — пожалеешь. С громким вздохом опускает голову, повинуясь, тянется к карману, чтобы перенести встречу с Джином на несколько часов, но в дверь раздаётся звонок. Мама Чонгука отпирает, на крыльце стоит Джин в белой рубашке, расстёгнутой на первые две пуговицы, закатанными рукавами до локтей, и чёрных брюках, чуть свободных в бёдрах. — Джин, как хорошо, что ты пришёл, проходи, с минуты на минуту придут твои родители, — с тёплой улыбкой мама Чонгука приглашает войти жестом. Услышав про родителей, Ким меняется в лице. — Это не лучшая идея, я лучше пойду. Парень пятится назад, сталкиваясь с кем-то плечом, оборачивается и встречается взглядом с отцом. Рядом с ним стоит мать, они испепеляюще смотрят, но в то же время проскакивает сожаление. — Ты не уделишь своим родителям пять минут? — твёрдо спрашивает отец, убирая руки за спину. — А ты заслужил, чтобы я уделял тебе пять минут? — хмыкнув, Джин скрещивает руки на груди. — Ты что, паршивец.. — отец Джина делает шаг вперёд, хватая сына за воротник. Парень, среагировав, скидывает руку отца, злобно посмотрев, ещё одно такое движение и завяжется новая ссора, которая без драки не обойдётся. Чонгук подходит к Джину, незаметно стукнув в бок, бросает короткий взгляд своей матери, невинно улыбнувшись. — Мы немного посидим с вами, а потом разойдёмся по своим делам, да, Джин? Чонгук выжидающе смотрит, старший сгорает от вспыхнувшего огня в грудной клетке, ничего не отвечая, проходит в дом. Спустя пять минут, они все сидят за столом, ужиная в тишине. Обстановка накалилась на пороге, раздражение, исходящее от каждого не пропустить мимо, оно проникает в каждого, плавно переходит в гнев и съедает изнутри. Отец Джина кладёт вилку с ножом на стол, звон въедается в уши, ударяя по барабанным перепонкам. Он тяжело вздыхает, сцепляя подушечки пальцев вместе, обратившись к сыну. — Я погорячился. Прости меня. Джин, словно в замедленной съёмке поворачивает голову в сторону отца. — Ладно. И ты меня прости. — Можешь вернуться домой, если хочешь. — Нет, я уже снял квартиру и теперь буду жить отдельно, — властно отвечает Джин и кладёт в рот кусочек огурца. Отец не показывает эмоций, но внутри маленькое ликование, сын покинул клетку и улетел в свободную жизнь. Вырос. Крошечная, но всё-таки гордость. Мама Чонгука предлагает выпить за переезд, после нескольких бокалов всё расслабляются, общаются свободно и без неловкости. Отцы даже шутки успевают пускать, между женскими спорами. Чонгук ест в обе щёки, как будто никогда в жизни не ел, и хочет ухватить все куски, и чтобы последний достался именно ему, а Джин, пользуясь моментом, пока взрослые увлечены друг другом, кладёт ладонь на бедро младшего, поглаживая. Чонгук опешил, чуть не выплюнув еду в тарелку. Тяжело сглатывает опуская взгляд на пальцы, сжимающие его верхнюю часть бедра. Из-за спортивных штанов трение чувствуется несильно, но всё же ощущается, а из-за того, что они сидят за столом с родителями, которые в любой момент могут заметить, внутри всё сжимается. Зато Джин, как ни в чём не бывало, сидит, откинувшись на спинку стула, вслушивается в разговор, не думая убирать руку. Хорошо, что скатерть длинная, кромка падает на ноги, скрывая половину. В отместку Гук кладёт ладонь поверх чужой, сплетаясь с пальцами, но на лице старшего нет смущения. Джин лишь повернулся, чтобы улыбнуться и отвернулся. Бесит. Слишком самоуверенный. — А что там Лалиса, Джин? У вас ничего не намечается? — с интересом спрашивает мама Джина, отправляя в рот кусочек стейка. — У меня нет, у Лалисы намечаются несколько перелётов, — пожав плечами, Ким отпивает немного сока. — И всё же мы настоятельно рекомендуем присмотреться к ней, мы были бы не против такой невестки. Чонгуку почему-то становится смешно, Джин и Лалиса в отношениях, интересное сочетание. Он осушает свой стакан до дна, поспешно вставая из-за стола. — Мы с Джином поднимемся ко мне. Оповещает он взрослых, на что родители положительно кивают, переключаясь на новую тему разговора, а Джин уходит вслед за Чонгуком. Уже в комнате старший заваливается на кровать, лежит на боку, подперев голову, и наблюдает за покрасневшим другом. Непонятно от чего. — Ты и Лалиса. Почему родители хотят ваших отношений? — Чонгук смотрит проницательным взглядом, стоя у рабочего стола. — У родителей хорошие отношения с ней и её близкими, это так работает в богатых семьях. Но мы с Лили лучшие друзья, и ни о каких отношениях речи идти не может, — он переворачивается на спину. — К тому же, я люблю другой вид отношений. Гук со сложенными руками нервно покусывает губы, засмотревшись в пол. — А где компромат на меня? — тихо спрашивает. — Компромат? Про возраст что ли? Дома где-то на флешке валяется, — Джин поднимается, поправляя рубашку, медленно подходит ближе. — Ты не знаешь где? Ты мог бы отдать мне его, если между нами больше нет вражды. — Мне похуй, где она. Если бы я хотел убрать тебя, сделал бы по-другому, не парься. Таким способом предавать не буду, — Ким усмехается. Встав рядом, приобнимает за талию, рывком притянув к себе, водит холодным кончиком носа по щеке Гука, ощущая на шее его теплое размеренное дыхание. — Нам пора на тренировку, Чонгук-и, — тихим, глубоким, немного хрипловатым голосом произносит старший, отчего Чонгук гореть и покрываться мурашками начинает. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Рычание мотора чонгуковского ламбо оставляет после себя приглушённый шум. Колёса летят по дороге, преодолевая километр за километром. Рядом на пассажирском сидении сидит Джин, контролирующий и подсказывающий, с ним Чонгук чувствует себя в безопасности, борется со страхом, зная, что Джин поможет. Гук давит на газ до упора, переключает скорости одну за другой, наслаждается плавным скольжением, и своими навыками, явно улучшенными за последнюю неделю. Для кого-то не сильно заметно, но для Чонгука уже достижение, и он бы не добился этого без помощи. За это Чонгук благодарен Джину. — Хорошо, — хвалит Джин, раскинув ноги на сидении, посматривая, то на спидометр, то на дорогу. — Теперь включай последнюю скорость, — говорит, когда спидометр достигает наивысшей отметки. Чонгук вздыхает, но переключает, разгоняясь до предела. — Держи руль одной рукой так, чтобы кисть была внизу, а локоть вверху, — Чонгук внимательно слушает указания, сосредотачиваясь уже не на скорости. Прикоснувшись к низу обода, Джин приподнимает его локоть к верху, едва придерживая пальцами. — Потом резко выворачивай в нужную сторону, тормози, и гони снова. Можешь ручник поднять, он заблокирует задние колёса, но будь осторожен, твою тачку может снести с дороги нахуй куда-нибудь на обочину. Младший заметно напрягается, прокручивает слова в голове, крутит руль влево, зажав тормоз. Раздаётся громкий скрип, но резкий разворот, от которого кружится голова и приводит в полное заблуждение. Тело ледяное, покрывается потом, ладони мокрые, лицо красное, сердце колотится как бешеное, вот-вот разорвёт грудную клетку и вывалится. Из-за испуга, Чонгук выравнивает перед, сбрасывая скорость, выстраивается на своей полосе, и съезжает на обочину, остановившись. Он не может ехать дальше, руки не слушаются, ноги ватные, шум в ушах и голове. Страх. Рвано дышит, посматривая по сторонам, а затем откидывается на спинку сидения, задрав голову. — Чонгук, я что тебе сказал сделать? — строго спрашивает Джин. — Я не могу.. Мы бы улетели в кювет. — Ты всё делал правильно, какого хуя ты остановился? У тебя начало получаться с первого раза, это большая удача, а ты.. — старший старается говорить как можно спокойнее, но сорвавшийся на крик Чонгук, не даёт договорить. — Я не могу! Я боюсь! — выкрикивает в лицо, из-за чего Джин мгновенно вспыхивает. — Тогда какого хуя ты здесь делаешь, если ты всего боишься и нихуя не можешь? Иди дома книжки читай, уроки делай, чем хочешь занимайся, а не на дорогу лезь, где риском и смертью всё провоняло. Ким покидает салон, с громким хлопком захлопнув дверцу, прижимается спиной, закуривая. Чонгук сидит на своём месте, не зная, что делать. Просто испугался. Как всегда. Но такие вещи не получаются с первого раза, нужно вовремя взять себя в руки, чтобы избежать аварии, а он бы не смог, Чонгук знает это. Джин выбрасывает окурок на землю, когда рядом оказывается Чонгук. Младший осторожно обвивает талию парня руками кольцом, прильнув щекой к груди, шмыгает носом. Ким без лишних слов обнимает в ответ, прижавшись к макушке, покачивается из стороны в сторону. Погорячился. — Прости. — Я хочу научиться, но боюсь, и с этим страхом ничего не сделаю, — Чонгук тяжело вздыхает, сглатывая подкативший к горлу ком, оставшийся даже после вздоха. — Мы попробуем что-нибудь другое. Чонгук морщится от потока ветра, бьющего в лицо, глаза слезятся. Он приподнимается на носочки, прикасаясь к губам Джина, спрашивает разрешение, которое незамедлительно получает, слизывая оставшийся вкус апельсинового сока. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Хёнджин лежит на груди Джексона, ощущая лёгкое покалывание на шее после оставленных засосов. Перебирает пальцы его руки, наслаждаясь присутствием и полученным удовольствием, лишь изредка морщась от запаха дыма, исходящего от сигары, зажатой меж губ старшего, после очередного жаркого вечера. — Как так получилось, что Чонгуку за двадцать, а он до сих пор учится в школе? — с любопытством интересуется Джексон, поглаживая пальцами чужое плечо. — Вообще, Чонгуку восемнадцать, как и мне. Он прибавил пару цифр, чтобы не придирались, — не задумываясь, рассказывает Хёнджин. До него только через несколько минут пришло осознание. Парень резко привстаёт, полными глазами мольбы смотрит на возлюбленного. — Только никому, ладно? Об этом никто не должен знать. — Как скажешь, малыш. Джексон тушит сигарету в пепельнице, надевает штаны и выходит на балкон, набирая номер Чжухона. Уж очень интересная информация появилась, то, над чем он работал несколько недель наконец-то в его руках. — Знаешь, что мне только что сказал малыш Хёнджин? — с усмешкой спрашивает Джексон, когда Чжухон ответил. — Что? — в голосе друга нет заинтересованности. — Малышу Чонгук~и восемнадцать и он пиздит про возраст организаторам гонок. Он не имеет права участвовать, — его оскал освещает улицу ярче фонарей, а злоба окутывает всё тело. — Вот как? Этот малыш хитрый. — Да, и мы должны убрать его, и Джина. Будь готов, скоро мы займёмся этим. Джексон отключается, вдохнув полной грудью, возвращается к Хёнджину за новой порцией удовольствия.