I'm taking over you

Чонгук, сидя на полу у дивана, усердно жмет все кнопки джойстика одновременно, прижав кончик языка к уголку губы. Сосредоточенный, полный азарта взгляд направлен на экран плазменного телевизора. Справа от него сидит Джин, чувствующий себя вполне расслабленно, а с другой стороны — Хосок, нервничающий уже второй раз подряд. Он и Лалиса должны играть против Джина с Чонгуком, но пока тайка сидит за столом и пьёт кофе, Чон отдувается сам. Чонгук прикладывает все усилия, чтобы выиграть в своей любимой игре про гонки, если в жизни не получается, то в виртуальном мире всё намного проще. Если улетит с трассы, можно использовать дополнительную жизнь и возродиться, а вот в реальном мире придётся потратить кучу времени на восстановление здоровья, если останешься в живых. — Да! — радостно выкрикивает Чонгук, подняв руки вверх. Он бросает джойстик в сторону, и повернувшись, крепко обнимает Джина, не менее радостного, поздравляя с победой. Теперь Хосок должен будет оплатить совместный ужин, когда они снова соберутся вместе. — Не честно, — фыркает Хосок, откинувшись к краю дивана, опускает руки на колени. — Ты сжульничал, Чонгук! — Иногда, чтобы выиграть, нужно идти против правил, хён, — смеётся младший, похлопав друга по плечу. — Лалиса, ты должна была помочь мне! — раздражённо показывает рукой в сторону девушки Хосок. Манобан поднимает взгляд, показывая, что ей наскучили эти игры. — Лучше бы пошли на дороге погоняли, а не этой фигней страдали, — закатывает глаза Лили, отпивая немного горячего кофе, продолжает листать сайт, на котором она хочет заказать билеты в Америку. — Я сейчас вернусь, — тайка берет кружку, и уходит из квартиры. — Она мою кружку забрала.. — возмущается Джин, повернув голову к друзьям, кладёт ладонь на чонгуково колено, потихоньку поглаживая вверх-вниз. Взгляд Хосока падает на руку Джина, но он сразу же его отводит, делая вид, что ничего не заметил. — Ну что, ещё один разочек? — на его лице расцветает злорадная ухмылка, подхватываемая Чонгуком. Эти двое сейчас выглядят, как самые настоящие братья близнецы. — Нет, — твёрдо отвечает Хосок, убирая от себя джойстик подальше. — Я пойду немного посплю, потому что после ваших гонок, мне ещё на работу ехать. — Скажи Лалисе, чтобы она мою кружечку вернула, — выкрикивает Джин в спину, закрывающему за собой дверь, Хосоку. Тот кивает, говоря: «обязательно». Джин с Чонгуком остаются одни в квартире. Повисает неловкая тишина, младший покусывает нижнюю губу, но подорвавшись с пола, подходит ко входной двери, закрыв на ключ, возвращается к Джину, присаживаясь на его колени. Руки старшего незамедлительно окольцовывают тонкую талию, а сам он смотрит в пару шоколадных глаз, не так давно полюбившихся до дрожи в груди. — Твои родители ничего не скажут за то, что тебя второй день нет дома? — шепчет Джин, опаляя тёплым дыханием губы Чонгука, что жмётся ближе с каждой секундой, обнимая старшего за шею. Своим холодным кончиком носа он трётся об чужой, усмехаясь. — Я сказал, что останусь у Хёнджина, — так же тихо отвечает, стараясь не нарушить идиллию. Чонгуку нравится, когда Джин обнимает его. Теплота объятий разжигает огонь внутри, прожаривающий каждую косточку. С ним он чувствует себя в безопасности, знает, что старший защитит, если будет нужно. Джин вовлекает Гука в тягучий и немного ленивый поцелуй, сминает губы, с оставшимся привкусом недавно съеденного шоколада. Чонгук наслаждается каждой минутой, ему кажется, что он никогда не испытывал подобного, не был счастлив так, как сейчас. Одеколон, используемый Джином, нравится до безумия, сводит с ума, и Чонгук позволяет этому случиться. Он проезжается по бедрам старшего, чтобы оказаться ближе и углубляет поцелуй, ведь ему становится мало. По спине пробегает холодок, а бабочки внутри живота быстрее трепещут невесомыми крылышками. Чонгук уже не думает, что правильно, а что нет, в такие моменты его мозг безоглядно отключается, всецело отдаваясь чувствам. Гук уверен, что Джин не сделает ему больно, он не думает о будущем, руководствуется тем, что ему хорошо здесь и сейчас, а Ким дарит то, в чём он так давно нуждался. Старшего самого изнутри прошибает, когда Чонгук вот так сидит на нем, ёрзает на бёдрах, прижимается грудью вплотную, целует его пухлые губы, позволяя терзать свои. В лёгких кислород выбивается сразу же, но ему плевать, главное насладиться Чонгуком как можно больше, кто знает, что будет через несколько часов. Чонгук чуть нависает сверху, задевая кончиком языка чужой и покрывается мурашками, переживая лёгкую неловкость от действий. Джин шумно выдыхает в поцелуй, возбуждая младшего ещё больше, но аккуратно давит на грудь ладонями, отстраняя от своих губ. Гук, как маленький ребёнок, смотрит невинными глазками, облизывая покрасневшие и распухшие губы. Кажется, ему всегда будет мало и это неудивительно, всё это — ново для него. — Если ты ещё не готов к продолжению, то нам лучше остановиться, — вкладывая в голос всю серьёзность, произносит Джин, поглаживая пальцами бархатную кожу на щеке Чонгука, а тот, словно кот, льнет к ладони, прижимая своей всё ближе. — Давай сделаем это. — Что? — усмехнувшись, переспрашивает Ким. — У нас ещё полдня до начала гонок, а я чувствую, как твой член упирается в моё бедро, — с издёвкой говорит Гук, и пока старший переваривает сказанное, вновь впивается в губы, целуя требовательнее, чем в первый раз. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Хосок, зевая, открывает дверь в свою квартиру, находящуюся напротив джиновой по соседству. В его грудь врезается Лалиса, не заметившая, как парень оказался на пороге. Она раздражённо выдыхает, пятясь назад. — Хотела вернуть кружку Джину, — она приподнимает белую кружку. — Не стоит ходить туда, думаю, им сейчас не до кружки, — усмехается Хосок, падая на диван, раскидывает ноги в стороны. — Думаешь, между ними что-то есть? — вопросительно изгибает брови Лалиса, садясь за стол. — Думаю, да. Джин ещё не говорил об этом, думаю, они не встречаются, но.. — Хосок вдумчиво вытягивает губу. — Просто подождём, сам придёт, — махнув рукой, поворачивает голову к окну. — А ты, когда улетаешь снова? Лили опускает голову, нервно перебирая ногтями пальцы, смотрит на поверхность стола. — Тут такое дело, я забрала документы из университета. — Что? — выпалил Хосок, удивлённо посмотрев. — Да, я знаю, что мои родители потратили кучу денег, но это не моё. Я терпела очень долго, боялась не оправдать их ожиданий и всё такое. Сейчас я чувствую себя свободной, не привязанной. Разве, чтобы стать успешной обязательно иметь высшее образование? — Лалиса смотрит на Хосока, в попытках найти понимание. Парень молчит какое-то время, ошарашенный новостью. — Наверное, нет. Я вот свожу концы с концами, работая в клубе. И с высшим образованием, которое получу уже скоро, вряд ли будет что-то иначе, — пожимает плечами. — В любом случае, это твой выбор, и я поддержу тебя. — Спасибо, Хо, — с улыбкой на лице, тайка садится рядом с ним, прижимается щекой к груди, крепко обнимая. Хосок — тот человек, который всегда найдёт для неё нужные слова, даже если мнения расходятся. Хосок — их личная опора и зона комфорта. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук падает на мягкую постель под напором чужого крепкого тела, не в силах разорвать медленный поцелуй, завязавшийся, когда он сидел на коленях Джина в гостиной. Старший ставит руки по обе стороны от его головы, продавливая вмятину в матрасе. Кусая манящую нижнюю губу Гука, ловит сладкий стон, принуждающий новому разряду пробежать по венам. Чонгук немного волнуется, ощущая жжение в груди, и как быстро сердце пробивает глухие удары. Волнение не из-за недоверия, оно появилось из-за неопытности и страха сделать что-то не так. Вдруг, Джину не понравится? Тягучий комок внизу живота с каждой секундой становится тяжелее, он требует расщепления. Желание кутает юное тело. Джин ловкими движениями избавляется от тонкой серой футболки и спортивных шорт младшего, бросая на пол, раздевается сам. Гука от торса старшего знатно потряхивает, он прикусывает нижнюю губу, без капли стыда рассматривая сексуальное тело, влекущее своими формами. Песочная кожа Джина без единого изъяна, и только под левой грудью разместилась знакомая, интересующая загадочностью татуировка — GA130216. Ким снова нависает над младшим, восполняя золотистую шею влажными поцелуями. Чонгук вытягивает её, выпрашивая как можно больше ласки, но даже в такой момент, его любопытство не унимается. Тело тянется к прикосновениям горячих губ, а мозг к раскрытию смысла. Тёплыми ладонями давит на обнажённую грудь, отстраняя от себя Джина. Тот непонимающе смотрит, нахмурив брови. — Что означает твоя татуировка? — Не сейчас, блять, Чонгук.. — раздражённо фыркает, пальцами обхватывает бёдра младшего, потянув вниз, чтобы тот оказался прямо под ним, на уровне губ. Руки Гука окольцовывают шею, из губ вырывается тяжёлый вздох от новых поцелуев. Он чувствует лёгкое покалывание у ключиц, зубы Джина аккуратно покусывают нежную кожу, достигая багровой отметины, и тут Чонгука током прошибает. — Джин, нет.. Только не на шее, — жалобно скулит. Если мать или отец увидят, не поймут, а если Хёнджин, начнёт подкалывать на всю оставшуюся жизнь. Особенно после того, когда Чонгук указывал на засосы Джексона. Чонгук мажет поцелуями по джиновым плечам, вздрагивая от прикосновений горячих подушечек пальцев, блуждающих по юному телу. Джин спускается к ключицам, задевает губами затвердевшие алые бусины, вырывая из Чонгука новый стон, ведёт дорожку по солнечному сплетению к пупку, целует под ним. Дыхание младшего уже больше похоже на скулёж, но Джин не спешит, хочет подарить как можно больше прелюдий, расслабить, чтобы доставить меньше боли. Извивающийся Гук под телом старшего словно змея, горит от нетерпения и возбуждения. Ким опускает взгляд на его член, истекающий от предэякулята, усмехается, и тянется правой рукой к тумбочке, бросая на кровать тюбик со смазкой. Взгляд младшего падает на смазку, он облизывает губы, тяжело вздыхает, пытаясь успокоиться, привести сердцебиение в норму. Старший выдавливает немного жидкости на пальцы, растирая, подставляет к сжатому колечку мышц. Гук приподнимается на локтях, жалобно смотрит, сдерживаясь от того, чтобы не взвыть от желания и волнения. — Будет немного больно, — успокаивающе шепчет Джин на ушко, опаляя хрящик тёплым дыханием, и проталкивает палец на одну фалангу. Младший мучительно вздыхает, закрывая глаза, боли практически нет, но мешающее чувство присутствует, он ёрзает и хочет слезть, но Джин не даёт, протолкнув палец глубже, через несколько секунд добавляет второй, оглаживая узкие тёплые стенки, разводит как ножницы, сильнее растягивая. С третьим пальцем, Чонгук чувствует легкую боль, постепенно утихающую с привыканием. Его пальцы давно впились в кисти старшего, сдавливая с каждой секундой всё сильнее, что остаются едва заметные красные среды. Он тихо постанывает, насаживается сам, но, когда Джин убирает пальцы, Чонгук чувствует пустоту, жалобными глазами смотрит на парня, требуя вернуть. Ким усмехается, толкает его в грудь, приказывая лечь на спину, разводит чужие колени в стороны, устроившись меж них. Подставляет головку, осторожно толкаясь в разгорячённое тело. Гук вскрикивает, сразу же поджав губы в тонкую нить, кладёт ладони поверх джиновых, удерживающих за колени, сжимая старшего внутри себя. Тело пронзает острая боль, не сравнимая ни с чем. К пальцам он привык, но они не сравнятся с членом, в несколько раз больше по размеру. Ким наклоняется к его лицу, подушечкой большого пальца проводит по скуле к губе, оттягивает нижнюю, вовлекая в тягучий поцелуй, чтобы хоть как-то отвлечь от неприятных ощущений. Он целует медленно, с ноткой нежности и трепета, чувствуя на своих плечах тёплые ладони Гука, ответно целующего с той же нежностью. Из уголков его глаз стекают прозрачные слезинки, соприкасающиеся с щеками Джина, тот отрывается от губ, целуя в намокшие ресницы, покрывает всё лицо поцелуями. От них младший немного расслабляется, что Ким чувствует по лёгкому облегчению внутри. Джин начинает неспешные толчки, позволяя привыкать и испытывать минимум дискомфорта. Чонгук вцепляется в широкие плечи старшего, двигает бёдрами навстречу, ощущая на губах тёплое дыхание. Он никогда не думал, что ему может быть так хорошо из-за принципов, вбитых в голову обществом. Наслаждение приходит совсем скоро, Джин двигается плавно, размеренно, оставляя жаркие поцелуи на гибком теле, тяжело вздымающейся от вздохов груди. Гук тихо постанывает, насаживаясь глубже, с каждым толчком ему мало, хочется больше, насладиться сполна. Тело покрывается мурашками, когда старший выдыхает в шею, уткнувшись в неё холодным кончиком носа. Он стал грубее, но всё равно сдерживается, чтобы не сорваться. Чонгук не должен испугаться, Джин не должен ему навредить. Младший должен запомнить первый раз — как нечто прекрасное, а не поводом для разочарования. Истекающий бесцветной жидкостью, член Гука трётся между животами, подводя младшего к скорейшему концу. Его внутри вот-вот разорвёт на атомы, Джину придётся собирать его по кусочкам. Все ощущения новы для парня, грудь разрывается, в горле ком, от того, что не может вымолвить слово. Ему слишком хорошо. Чонгук изливается с громким рыком, пачкая свой живот и немного задевая Джина. Старший усмехается, несколькими толчками доводит себя до конечной точки, и покидая обмякшее на кровати тело, проводит рукой несколько раз по длине, излившись в свою ладонь. Теперь им бы хорошо сходить в душ, но это немного позже. Старший вытирает ладонь и живот Чонгука салфетками, ложится рядом, и, притянув уставшего младшего, укладывает на своём плече. Гук тяжело дышит, секс вымотал его, но на лице расползается довольная улыбка, которую он всеми силами пытается скрыть. Порозовевшие щёки выдают его, и, чтобы избавиться от неловкости, он утыкается куда-то в шею, устало вздохнув. Объятия Джина чертовски тёплые и притягательные, он бы лежал так весь день, вставая только поесть. Ким водит подушечками пальцев по влажному плечу Чонгука, глядит в потолок, согнув и подложив руку под голову. — Так, ты скажешь, что значит твоя татуировка? — бурчит Чонгук в шею, щекоча дыханием. Джин ёрзает по постели, издаёт смешок, подцепляет пальцами аккуратный подбородок младшего, и заставляет смотреть в свои глаза. — Тебе только это от меня нужно? — его голос звучит серьёзно, отчего Чонгуку становится неловко, но добрый взгляд всё выдает. — Ну, мне интересно, — Чон пожимает плечами, стукнув легонько по взмокшей груди старшего. — GA — Гумперт Аполло, а тринадцатого февраля две тысячи шестнадцатого года, я впервые появился на дороге в качестве гонщика, — спокойно отвечает Джин, откинув голову на подушку, вытягивает из-под двух тушек одеяло, и устало прикрывает глаза. Чонгук молчит какое-то время, тишина поглощает, окунает в сон. — Чонгук-а. — М? — Давай поспим пару часов? — в полудрёме просит Джин, поворачиваясь на бок. Гук вскидывает брови, выпятив губы, он считает эту идею неплохой, к тому же, тоже устал. Он поворачивается к Джину спиной, прижавшись к груди, натягивает одеяло повыше. Рука Джина ложится на его живот, притягивая ближе. Гук вздыхает, прикрывает глаза, и чувствует, как старший обдувает затылок дыханием, тихо посапывая. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чжухон и Джексон в компании своего приятеля Ёнджэ сидят в роще, вкушая по кружке пива перед третьим этапом. Лица всех троих очень сосредоточенные, Джексон недоволен, уголок губ трогает лёгкая улыбка, схожая с оскалом. — ..так что, малыша Чонгук-и придётся убрать, — заканчивает свой монолог Джексон, отправляя в рот несколько орешков, тщательно жует. — Просто расскажем организаторам? Проще простого, — усмехается Ёнджэ, откинувшись на спинку кресле. — Слишком просто, нужно нагадить так, чтобы у него желание отбилось возвращаться на дорогу, — Джексон задумчиво смотрит на Чжухона. — От Джина я бы тоже предпочёл избавиться. Можно их поссорить, кстати, ты ведь этого хочешь, Чжу? А ты, Ёнджэ, нам в этом поможешь, — Джексон проводит кончиком языка по губе, складывая руки на груди. — Джина мы выведем из этого этапа, когда он приедет, нужно будет что-нибудь сделать с его тачкой, что, ты уже решишь сам, Чжухон. — Я не хочу его калечить, — твёрдо произносит Чжухон. — Это будет зависеть от тебя, — равнодушно пожимает плечами Джексон. — А потом.. Когда с Джином будет покончено, мы вернёмся к малышу Чонгук-и. С тобой или без тебя, Чжу, но я уберу их. Джексон безумно смеётся, а его смех подхватывает Ёнджэ, положив ладонь поверх чужой. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук запихивает шорты в рюкзак, застегивая молнию, ещё раз осматривает квартиру, чтобы ничего не забыть. Джин скрепляет чёрный, кожаный ремешок наручных часов, бросая беглый взгляд на младшего, что стоит у входной двери. — Я сначала домой съезжу, оставлю вещи, а потом в рощу, — предупреждает Чонгук, надевая лямку рюкзака на одно плечо. — Понял,— кивает, и подходит ближе. Ладонями берёт щеки Чонгука, оставляя на губах лёгкий чмок. Джин бы с удовольствием сейчас вернулся в не заправленную кровать, прижал бы Чонгука к себе так сильно, насколько это возможно, и продолжил спать, но теперь он может лишь мечтать об этом. А снова Чонгук остаться у него сможет только через несколько дней в лучшем случае. Гук уходит из квартиры Джина, спускается по ступенькам, выходит из подъезда на улицу и садится в ламбо. Рюкзак летит на соседнее сидение, во дворе рычит шум мотора, плавно выезжая со своего места, Чонгук добавляет скорости, желая, как можно скорее доехать домой, сбросить грязные шмотки и ехать в рощу. Руки чешутся от нетерпения, хочется показать, чему он научился за прошедшие недели. Ему повезло, что квартира Джина находится недалеко от дома родителей и уже через пятнадцать минут, Чон глушит мотор, припарковавшись у входа. Надо прошмыгнуть в комнату, а потом так же незаметно уйти, чтобы родители не задали излишних вопросов, по типу «Ты куда, милый?». Открыв дверь, Чонгук окидывает взглядом первый этаж, на удивление тишина, но стоит его ступне наступить на ступеньку, как из кухни выходит мама, хватает под локоть и тащит за собой. Он не успевает рта раскрыть, как недовольство сменяется удивлением. За столом сидит Соми, пьёт чай и улыбается. Пришла в дом Чонгука и болтала с его матерью, как подружка. — У нас Соми в гостях, Чонгук, удели ей пару минут, — ласково говорит мама и садится на своё место. Чонгук закатывает глаза, вспыхивая изнутри. Ему сейчас не до Соми. — У меня ещё есть дела, — бросает он, разворачиваясь к лестнице. — Чонгук! — выкрикивает женщина, но Гук не обращает внимания. Он быстро поднимается в свою комнату, кидает рюкзак, переодевается в привычную свободную одежду, состоящую из кожаной куртки и штанов, с торчащей толстовкой из-под верхней одежды. Поправляет копну волос на голове у зеркала и спешит к своей тачке, через пару часов начало, нужно успеть. — Куда ты так спешишь, Чонгук? — с интересом спрашивает Соми, появившаяся из ниоткуда на пороге. Парень поворачивает голову в её сторону, уже сев в салон. — Не твоё дело, — отвечает, срываясь с места. Соми смотрит на его задние номера, и то, как он сворачивает в правую сторону. Такси, приехавшее за ней, стоит за пределами дома. Девушка быстрым шагом направляется к машине, приказывая водителю ехать за ламбо Чонгука. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Джин стоял у своей детки, опираясь поясницей об дверцу, и курил сигарету, чтобы хоть немного расслабиться. Он всегда сохраняет спокойствие, но сегодня почему-то плохое предчувствие скребло на душе. К нему несколько раз подходил незнакомый парень, уводил в непонятные места, нёс чушь, в последний раз Ким не выдержал, и сказал: Я набью тебе ебало, если ещё раз подойдёшь. Он погрузился в свои размышления, делая глубокие затяжки и выпуская дым из приоткрытых губ, глядя на песочную дорогу под ногами. Джин увидел перед собой знакомую руку, даже не услышал, когда Хосок с Лалисой подошли. Зажав сигарету меж губ, пожал другу руку. — Всё в порядке? — взволнованно спрашивает Лалиса, нахмурив брови. — Мне не нравится твой вид и настрой, кажешься потерянным. — Я в норме. — Мы будем держать за тебя кулачки, и за щекастика тоже, — улыбнувшись, Лили складывает руки на груди. — Что-то холодно сегодня, Хосок, пошли кофе возьмём? — Хо положительно кивает. Манобан, придерживаясь за его плечо, направилась в рощу. Джин продолжал осматривать тачки конкурентов, Чонгука так и нет, а начало уже через двадцать минут. — Желаю удачи, — с ухмылкой произносит Чжухон, подошедший очень тихо, с заведёнными за спину руками. — Спасибо. — Когда-то ты о таком только мечтал, — довольно говорит Чжухон, указывая руками на машины и дорогу. Джин закатывает глаза, бросая окурок на землю. — Не вижу радости, Джин-и, ты должен быть благодарен мне. Без меня, тебя бы здесь не было. — Я благодарен, что ты меня многому научил, и это единственное хорошее воспоминание о тебе, — холодно отвечает Джин, отвернув голову в сторону. — Ну хоть так, жду свой заслуженный поцелуй в щёку, — Чжу прикладывает подушечку пальца к своей щеке, чуть надавив. — Я тебе только по ебалу съездить могу. Чжухон усмехается, толкает язык за щёку и уходит, сразу после него возвращаются Лалиса с Хосоком и кружками кофе в руках. Через несколько секунд напротив с резким разворотом тормозит ламбо Чонгука. — Опоздал немного, — виновато произносит Чон, опустив голову. — Ну да, ещё пять минут и мог вообще не приезжать, — раздражённо фыркает Джин. За спиной Чонгук слышит знакомый голос, обернувшись, видит Соми, глаза на лоб от удивления лезут. В груди пробуждается волнение, она-то точно спизданёт его родителям о том, где он прохлаждается по ночам. — Чонгук? А почему ты не сказал, что участвуешь в гонках? — с невинным лицом произносит блондинка, посмотрев на стоящих рядом для неё незнакомцев. — Познакомишь меня с друзьями? — Какого хуя ты здесь делаешь? — грубо спрашивает Чонгук, разрываясь в грудной клетке от злости. — Случайно приехала, прогонишь меня? — Соми улыбается, вызывая ещё больше гнева. Джин усмехается, садясь за руль, отъезжает к старту. Чонгук, бросив гневный взгляд, уходит, делая то же самое. Соми издаёт смешок, посмотрев на Лалису. — Он такой милый. — Детка, закрой рот и не мешай нам наслаждаться шоу, — Лалиса подмигивает, и тянет Хосока за собой подальше, чтобы избежать компании этой сумасшедшей. Джин равнодушно смотрит на тёмную дорогу впереди, освещённую светом фар его апполо, закинув руку на руль, трёт подушечками пальцев. Его сознание сейчас в другом месте, а тело сидит в авто, готовое гнать на максимальной скорости, чтобы заполучить победу и пройти в следующий этап. Тонкая струна волнения заставляет сердце биться быстрее, но также быстро утихать и разжигаться вновь. Никогда подобного не происходило, это и пугает. Столкновение с неизбежностью. На старт-линии стоят ещё четыре машины: Чонгука, Чжухона и двух левых гонщиков, которых Джин в лицо вряд ли видел. Грид-герл встаёт на свою позицию, поднимает руку вверх, предупреждая о готовности. На табло начинается обратный отсчёт от десяти, гонщики заводят свои тачки, давят на газ, выбрасывая дым из-под покрышек колёс. Девушка резко опускает руку вниз, и мимо неё за считанные секунды пролетают авто, потоком ветра сшибая её с ног. Джин видит только победу и ничего больше, в этот раз дистанция больше, и проехать её нужно быстрее, чем в прошлые. Он давит на газ до упора, сильно сжимая обшивку руля. Посматривая в боковое зеркало заднего вида, видит, как его догоняет Чонгук, бампером чуть ли не задевая его номера. Ким усмехается, переключает скорость, отъезжает подальше, вырвавшись вперёд. Позади ещё три соперника тащатся, сдаваться нельзя. Джин предвкушает сласть победы, как будет получать поздравления и готовиться к последним этапам, губы расплываются в довольной ухмылке, он резко выворачивает на встречную полосу, чтобы завернуть с большим размахом, но чувствует, как тело начинает обмякать. Ладони потеют, по телу пробегает холодок, а в груди снова волнение, гонящееся за ним с начала вечера. Ким прочищает горло, выпрямляет спину, присаживаясь поудобнее, и сбавляет скорость, чтобы прийти в себя, а затем снова обогнать уже вырвавшегося вперёд Чжухона. Он бросает взгляд на зеркало, Чонгука сзади не видно, наверное, отстал. Джин глубоко вдыхает, быстро моргает ресницами, но сердце бьётся так, будто вырвется из груди, а когда пробивает сильный удар и останавливается, Джину кажется, что он умрёт прямо за рулём. Ким опускает взгляд на спидометр, указатель которого упал значительно ниже, чем, когда он был на старте. Яркий свет фар ослепляет, Джин поднимает голову и видит, как на него по встречной полосе несется автомобиль, неясно откуда взявшийся, если дорогу перекрыли именно для гонок. Он резко выворачивает руль, съезжая на свою сторону и жмёт на тормоз, чтобы выровняться, но ступня словно скачет на батуте. Никакого эффекта, страх полностью завладевает телом, перед глазами пролетает вся жизнь. Тормоза не работают. Джин про себя просит, чтобы это было просто замыкание, и сейчас всё сработает, но нет. Чуда не случается. Он ничего не успевает понять, глаза застилает беспросветная пелена. Чонгук, постепенно набирающий скорость и заметно отставший от остальных, давит на газ до упора, внимательно смотря на дорогу. Вдалеке от дальнего света ярких фар виднеется красное пятно, валяющееся на обочине. Чон прищуривается, чтобы сфокусироваться и лучше рассмотреть, и чем ближе он подъезжает, тем страшнее становится, а мозг откидывает мысли, возникающие в голове. Чонгук не желает верить, что это — машина Джина, слетевшая с дороги, лежит на обочине, перевёрнутая. Беспокойство поглощает тело, младший тормозит неподалеку, вылезает из салона, громко захлопывая дверцу. Словно молитву читает: «нет, нет, нет», и бежит к машине, надеясь, что Джин успел покинуть её до того, как она перевернулась. Но чуда не случилось вновь. На траве валяются осколки стекла, травинки перекрасились в кровавый цвет, от которого Чонгуку становится не по себе. Дорогой ему человек мог погибнуть. Глаза застилают слёзы, рвущиеся наружу, в горле застревает ком, он присаживается на корточки, внутри салона Джин без сознания, истекающий кровью. Неизвестно, сломал ли он что-нибудь, или отделался ушибами. Со лба стекает густая кровь, мажущая лицо. Дрожащими ладонями, Чонгук притрагивается двумя пальцами до сонной артерии, чтобы проверить пульс, набирая номер Хосока. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Хосок скучающе стоит у своей тачки, опираясь об капот, наблюдает, как поздравляют Чжухона, приехавшего первым. Лалиса только поспевает закатывать глаза, на всевозможные вопросы от Соми, решившей остаться до конца гонок. — Так, значит, ты в Америке учишься? Круто, я тоже хочу. Думаю, что попрошу отца.. — восторженно заявляет блондинка, чем возбуждает у тайки ураган эмоций в очередной раз. — Слушай, — выпалила Лили. — Заткнись, ты уже достала меня, — тайка отворачивается, чтобы больше не видеть нервирующего лица. — Что-то Джина и Чонгука не видно, странно, — говорит Хосок, нахмурившись, проверяет время на часах. — Они уже давно должны приехать, даже если отстали. — Может, случилось что-то? — насторожившись, Лалиса складывает руки на груди. В кармане Чона вибрирует телефон, достав его, отвечает на звонок, быстро бросив: «это Чонгук.» Вначале безмятежное лицо сменяется обеспокоенным, а затем злым и испуганным. Хосок только кивает, а после отключается. — Джин попал в аварию, — последнее, что говорит Хосок. Здесь не надо лишних слов, Манобан сразу же садится в машину, а Соми, воспользовавшись моментом, пока о ней все забыли, прыгает на заднее сидение. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук сидит у койки Джина уже несколько часов, не отпуская его руку, ласково поглаживал внешнюю сторону ладони, пока сам не уснул. Врачи отправляли его домой, но он ни в какую не согласился, сказал, что будет в палате, пока Джин не придёт в себя. Он с трудом вытащил его из авто, привёз в больницу, передав врачам. Сидел в коридоре весь на нервах, пока проводили осмотр и накладывали шов на рассечённый лоб. Джину повезло, он отделался вывихом плеча и ссадинами, сейчас его здоровью ничего не угрожает. Как только старший поступил в больницу, его родителей осведомили. Хосок и Лалиса сидят в коридоре, врач запретил находиться в палате нескольким людям. Чонгук был зол, когда узнал, что за ними увязалась Соми, но всё это не важно, на фоне того, что Джин мог погибнуть. Джин разлепляет ресницы, сквозь пелену оглядывает палату, не поворачивая головы и не двигаясь. Плечо болит, слабость, лоб немного жжёт, а в горле пересохло. Он не сразу понимает, где находится, пробует пошевелиться, выходит слабо, но всё же получается, это немного успокаивает. Ким чувствует теплую ладонь, удерживающую его руку. Из-под приоткрытых глаз видит Чонгука, спящего на стуле, положившего голову на край кровати. — Чонгук.. — сипло и тихо говорит Джин из-за пересохшего горла, но Чонгук слышит. Он резко поднимается, моргает, трёт сонные глаза. Посмотрев на Джина, улыбается уголком губ, крепче стиснув ладонь. — Джин, ты.. — Что произошло? — Ты не помнишь? — Ким отрицательно кивает и мычит. — Ты попал в аварию, но сейчас с тобой всё хорошо, твоей жизни ничего не угрожает, — младший улыбается, касаясь губами ладони старшего, дарит через прикосновение нежность и тепло, сдерживая капли слёз. — У меня отказали тормоза, кажется.. А на дороге появилась чья-то тачка. — Мы разберёмся с этим, тебе нужно отдыхать, — младший вздыхает, сочувственно посмотрев. — Я очень испугался за тебя. Джин по-доброму усмехается, с огромным усилием приподнимает руку, дотрагиваясь пальцами изощренной линии подбородка Чонгука, поглаживает скулу, а младшего током прошибает, скрутив органы в животе в узел. — Малыш.. — Джин не успевает договорить, из коридора долетают голоса родителей старшего. Чонгук как ошпаренный поднимается, и идёт к двери. — Я позову сейчас врача, — Чонгук, подойдя, открывает её, в палату залетают обеспокоенные родители, а за ними Хосок и Лалиса. Младший уходит за врачом, сказать, что Джин пришёл в себя. Мама Джина садится рядом, отец остаётся стоять, они расспрашивают о произошедшем. У старшего голова взрывается от потока вопросов, исходящих от матери. Организм ослаб, нужно время на восстановление. Лалиса с Хосоком молча переглядываются, не успевая вставить слово, ведь мать переключила всё внимание на себя. Главное, что с Джином всё в порядке. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Возвращаясь в палату, Чонгук окаменевает на месте, увидев идущих родителей. Его мать смотрит на двери палат, пытаясь найти нужную, но как только видит сына, на лице возникает гнев. Соми, сидящая на стуле, подходит к ним, словно будет тоже отчитывать его. — Что с Джином? Как он? — взволнованно спрашивает мама Чонгука, сдавливая ручки сумки перед собой. Отец поправляет белый халат, спадающий с плеча, девушка ухмыляется. — Всё в порядке, он уже пришёл в себя, — коротко отвечает Гук. — Скажи нам, как получилось, что вы оказались на трассе за городом? Ты в это время должен быть дома, — строго произносит отец, сомкнув руки на животе. Его взгляд не предвещает ничего хорошего. Сейчас нужно придумать, что соврать, и, чтобы звучало убедительно. — Я.. — Чонгук участвует в нелегальных гонках, — вырывается у Соми. На девушку устремляются три пары глаз. Родители Чонгука пребывают в удивлении и непонимании, а Гук прожигает дыру в ней. — И Джин тоже. Мать багровеет сразу же, вздувается как морской ёж, но ничего не говорит, кроме: — Домой, — и, развернувшись, стуча каблуками, уходит к выходу вместе с мужем. Соми, со сложенными на груди руками и ухмылкой, становится напротив Чонгука, смотря без зазрения совести. У Гука кулаки чешутся, хочется ударить по её самодовольному лицу, но не может. Так низко он не падёт. — Нахуя ты им это сказала? — шипит сквозь стиснутые зубы, сгорая от злости, метает взбешенный взгляд в её сторону. — Потому что ты не понимаешь всей серьёзности, на месте Джина мог быть ты, — пожимает плечами Соми, сомкнув губы. — Тебя это вообще ебать не должно, — рычит Гук, медленно шагая к выходу. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук уже полчаса сидит за столом, выслушивая нравоучения родителей, перемешанные с криками. На них это не похоже. Обычно, мама спокойно разговаривает, раскладывая по фактам, чем бесит больше, если бы орала во весь голос. Отец ходит туда-сюда, не зная, куда себя деть, таким злым Чонгук его никогда не видел. Кому понравится, когда щенок срывается с цепи и гадит там, где ему вздумается? Гук сдерживается из последних сил, чтобы не показать истинную сущность, давно выбравшуюся наружу. Маска пай-мальчика трещит по швам. — Я не понимаю, как тебе в голову пришло ввязаться в это?! — мать держится за голову, на лице пробегают все эмоции за минуту. — Ты у нас всегда был таким добрым ребёнком, у тебя всё есть, что тебе ещё нужно? Зря, наверное, мы купили тебе эту машину, пошли на поводу! — женщина садится на стол, капая успокоительное в стакан с водой. — Ключи, Чонгук, — неукоснительно говорит отец, протянув ладонь. Маска раскололась. — Ключи? — усмехается Чонгук, встав из-за стола. — То, что вы видели, это то — что вы хотели видеть. Это не настоящий — я, уже давно. Все хорошие оценки, превосходное поведение, похвала от учителей — притворство. Я не тот Чонгук, какого вы пытались сделать из меня, — хмыкает Гук. — Что ты имеешь в виду? — непонимающе спрашивает мама. — Я прогуливаю школу, пью алкоголь, курю, гоняю по улицам, ввязываюсь в драки, делаю всё то, что вы мне запрещаете, и, знаете, что? — изогнув брови и поджав губы, Гук вопросительно смотрит на родителей. — Я кайфую от этого. Вы пытаетесь контролировать меня, я вам подыгрываю, но переступая границу этого дома.. — указательным пальцем указывает вниз. — Поступаю так, как хочется мне. — Вот как, — с неподвижным лицом говорит отец, сложив руки на груди. — Ты под домашним арестом, Чон Чонгук. Чонгук усмехается, закатывая глаза, достаёт из кармана ключи, звякнув. — Нет, больше хорошего мальчика Чонгука не будет, давно пора было перестать притворяться, нужен был лишь толчок и Соми дала его. Теперь я буду открыто поступать так, как хочу, — Гук уверенно смотрит на родителей, не знающих, что сказать в ответ. Этот разговор был неизбежен, давно должен был состояться, но всё никак, и вот, маски для родителей больше нет. Чон Чонгук вырвался из клетки на свободу.