I'm taking over you

Чонгук громко поднимается по ступенькам, опустив голову вниз, разглядывает каждую. В груди остался неприятный осадок после разговора с родителями, и, хоть он считает себя правым, всё равно кошки скребут на душе. Родителям давно пора понять, что их сын вырос и у него могут быть собственные интересы, не схожие с теми, что они пытаются навязать. Чонгук хочет найти себя в жизни, своё место, то, чем ему будет нравиться заниматься. Навязывание родительских идей и планов — не сопоставимо с тем, чего хочет от жизни он. Гук подходит к двери Джина, трясущейся рукой вставляет конец ключа в замочную скважину, точнее, пытается вставить. Из-за тряски он пролетает мимо, будто Чонгук провёл бурную ночь на тусовке, а под утро вернулся домой. Ему больше некуда пойти, ночевать в машине — последний вариант. Ему кажется, что Джин не будет против, узнав, что младший пришёл к нему домой. Всё-таки сам вторую связку доверил. Ключ пролетает мимо и нервы Гука окончательно сдают. Он ударяет ладонью по железной двери, разнося по подъезду и этажам оглушительный стук, впивающийся в уши. Чонгук морщится, лбом утыкается в холодную дверь, устало вздохнув. Ноги ватные, он очень устал, и ещё несколько минут, никакая квартира будет не нужна. Ляжет прямо под дверью на коврике. Из соседней квартиры льётся луч света, Хосок, вышедший на шум, смотрит на Чонгука, прилипшего к двери напротив. — Что за шум? — возмущённо тянет Лалиса, вышедшая вслед за Хосоком. Она смотрит из-под приоткрытых век, пытаясь понять, в чём дело. — Чонгук, ты почему здесь? — интересуется Хосок. Младший поворачивается как в замедленной съемке, приподнимая уголки губ. — Я поругался с родителями, мне некуда идти, а этот ебаный ключ не попадает в замок, — он истерично усмехается, прижимается к холодной стене и скатывается вниз. Чон подходит, запахивая халат, клонится к сидячему на полу Чонгуку и забирает ключ из его ладони. Вставляет в замочную скважину, сразу же открыв. Лалиса, наблюдающая за ними, решает, что они справятся и без неё, поэтому уходит дальше спать. Хосок заводит Гука в квартиру, усаживает на тумбу в прихожей, закрывая за собой дверь. — Ты себя нормально чувствуешь? Чонгук положительно покачивает головой с закрытыми глазами. — Или тебе помочь? — Не надо, Хо, я сейчас спать лягу, — еле шевелит языком Гук, медленно поднимаясь, двигается в сторону гостиной. — Ну, хорошо, ключи я на гвоздь повешу. Хосок уходит, довольно громко захлопывая за собой дверь. Чонгук вздыхает, стягивает с себя кожаную куртку, бросает на пол и валится на мягкий диван, животом вниз. У него нет сил, чтобы раздеться. Тело, коснувшееся мягкой поверхности, незамедлительно проваливается в мир грёз. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чжухон залетает в рощу, в два шага оказываясь у столика, за которым сидит Джексон с Ёнджэ, пьёт пиво и веселится. Празднует победу. Незаслуженную. — Какого хуя я узнаю, что Джин лежит в больнице, а его тачка перевернулась на трассе? — Чжухон наклоняется, опирается руками об стол и сурово смотрит в глаза Джексона, в которых и капли вины не проскочило. — Слухи быстро разлетаются, — пожимает плечами Джексон, отпивая пиво из кружки. — Какого хуя, Джексон? — повторяет Чжу и ловит на себе злобный взгляд. — На войне все средства хороши — слышал? Я убрал соперника. А вообще, какие претензии? Ты его сам тормозов лишил, Ёнджэ по случайности оказался на трассе в тот момент. Не сдох же твой Джин, — Джексон смеётся, мазнув языком по нижней губе. Ёнджэ довольно усмехается, откинувшись на спинку кресла. — Ты настолько не уверен в себе, что идёшь на крайние методы? — Слушай, Чжухон, завали ебало, мне сейчас не хочется слушать эту хуйню. Никто не умер, так что, вопрос исчерпан. Лучше сядь пива выпей, — он указывает на стол, но слышит лишь смешок из уст друга. — У меня больше нет желания что-либо с тобой пить. — Посмотрим, надолго ли, — Джексон вновь смеётся и смотрит на покрасневшего от злости друга, что уходит из бара. — А теперь, солнце моё, когда Джина мы убрали, нужно избавиться от его тачки, понимаешь, о чём я? — Конечно, я могу с ней сделать всё что угодно? — Ёнджэ смотрит слегка безумным взглядом, приближаясь к чужим губам. — Всё что угодно, но, чтобы в итоге от неё остался лишь пепел, — Джексон прикрывает глаза, затягивая парня в поцелуй. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤспустя несколько дней Состояние Джина существенно улучшилось и врачи больше не видели смысла держать его в стенах больницы. Родители настояли на том, чтобы сын не добирался на такси до квартиры, поэтому привезли его сами. Мама уговаривала вернуться в родительский дом, чтобы он всегда был под присмотром, но Джин отказался, сказав, что у него теперь самостоятельная жизнь. В квартире была тишина и чистота, чему Ким слегка удивился. Он ожидал увидеть Чонгука, уже несколько дней живущего у него, но младшего почему-то не было, и на голоса не вышел. Отец оставляет сумку с вещами в прихожей на полу, в то время как мать осматривается. — Неплохая квартира, район, конечно, не самый благоприятный, — хмурится женщина, теребя в руках шелковый шарф. — Заработает — снимет лучше, а лучше купить своё жильё, — наставляет отец, выглянув из окна. — Обязательно, — хмыкает парень, незаметно закатив глаза. Прихрамывая, идёт на кухню и видит, как открывается входная дверь, с пакетами в руках заходит Чонгук. Увидев Джина, на лице младшего расплывается улыбка, он хочет выкрикнуть, но старший, приложив палец к губам, заставляет молчать, давая понять, что они не одни. — Чонгук? Неожиданно, — с ноткой удивления произносит женщина, увидевшая Чона. — Здравствуйте. — Ты в гости или как? — Да, вот, Джин сказал его выписывают и мы решили, что ему будет приятно, если его встретят, — смущённо тараторит Чонгук, бегая глазами по комнате. Внутри сердце разрывается от стыда и страха, что их раскусят. Гук крепче сжимает пальцами пакеты, словно отец Джина сейчас их вырвет и заберёт. — Ну вот и отлично, а то он совсем зачах в этой палате. Мама Джина оставляет на щеке сына легкий поцелуй, отец бросает мимолетную улыбку, и они уходят. Когда дверь захлопывается, Чонгук облегчённо выдыхает, будто кросс пробежал, ставит пакеты на стол, подходит к Джину, ударяя в плечо. Старший смеётся, открывая бутылку с водой. — Почему не предупредил, что они с тобой приедут? Я чуть со стыда не сгорел, — Чонгук дует губы, обиженно смотрит и складывает руки на груди. — Предупредил и пропустил бы такое зрелище, — усмехается Ким, оставляя бутылку на кухонной тумбе. По его шуткам Гук успел соскучиться. Он притягивает Чонгука к себе за талию и усаживает на стол, прильнув губами к шее. Джин безумно истосковался по его телу и запаху, будто целую вечность не видел. Пальцы сжимают тонкую талию младшего, губы блуждают по шее, Чонгук извивается от поцелуев, тяжело вздыхает, кладёт руки на плечи и отталкивает от себя. Он тоже очень соскучился, но сейчас не время, ведь нужно заниматься другим. — Дд-жин.. Нахуй, сейчас Хосок с Лалисой придут, — тянет Чонгук, заглядывая в шоколадные глаза. Джин мажет кончиком языка по нижней губе, раздражённо вздыхая. — Мы им не откроем, пусть придут через час, — пожимает плечами старший и отходит. Чонгук спрыгивает со стола, начиная распаковывать пакеты. — Думаешь только о себе, — бурчит сквозь смех Чонгук. — Можно я сегодня останусь у тебя? — Я на тупые вопросы не отвечаю, — хмурится Джин, снимая футболку. — Ты можешь жить здесь, сколько захочешь. — Блять, это не тупой вопрос, — фыркает Гук и начинает мыть овощи. На кухне шумит струя воды из-под крана, Джин исчез в спальне, но через несколько минут вернулся переодетый в домашнюю одежду. — Лучше помоги ужин приготовить. — Вообще-то этим должен Хосок заниматься, потому что он продул в тот раз, — хмурится старший и подходит к Чонгуку сзади, обнимает за талию, наблюдая за мытьём овощей. Джин кладёт подбородок на плечо, вдыхая приятный аромат одеколона. Гук редко использует насыщенные оттенки, обычно это нежный запах, который сложно сопоставить с его образом бунтаря. — Я сам вызвался, и забыл о проигрыше, — Чон ощущает на своей шее теплое дыхание, пробивающее на мурашки и дрожь по телу. Губы Джина снова блуждают по её изгибам, оставляя торопливые поцелуи. — Джин, я же сказал: нахуй. Не сейчас. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * — Какая вкусная курочка получилась, пальчики оближешь, — восхищается Хосок, поедая куриную ножку. — Я сам приготовил, без чьей-либо помощи, — скалится Чонгук, посмотрев на Джина, закатывающего глаза. Старший не захотел возиться с запеканием курицы, поэтому Гуку пришлось делать всё самому. В тот момент он даже ощутил их женатой парой, вместе живущей несколько лет с потерянной страстью в семейной жизни. Лалиса крутит пальцами ножку бокала с красным вином, засмотревшись на жидкость. — Курица действительно вкусная, но меня беспокоит кое-что другое, — Лили обводит взглядом Хосока с Джином. — Как та машина оказалась на трассе? Дорога была перекрыта, даже если кто-то проехал, почему мы не видели лишней машины у финиша? — тайка вопросительно вскидывает брови. — Других путей нет, только одна дорога. А то, что этот человек просто проехал мимо и не остановился, когда машина Джина полетела в кювет? Я допускаю мысль, что он испугался, это всё очень странно. — На трассе есть камеры, не так уж и много, но есть, — добавляет Хосок. — Вот бы посмотреть эти записи, — Лалиса задумчиво хмурится, ставя бокал на стол. — Джин, ты можешь попросить отца, чтобы он договорился? — Могу попробовать — И ещё, ты запомнил, как выглядела та машина? — Тёмно-синий цвет, или синий, или чёрный, я не помню. Это произошло за считанные секунды, — пожимает плечами Ким, нервно покусывая губу. Чонгук, заметив его волнение, скрепляет пальцы их рук под столом, улыбнувшись уголком губ. Джин поглаживает большим пальцем чонгукову ладонь, крепче сжимая. — Ладно, разберёмся, я это так не оставлю, — твердо произносит Лалиса, подлив вина в стакан. — А что с моей машиной? Вы её забрали, я бы хотел отогнать её в гараж, — после этих слов Лалиса с Хосоком и Чонгуком растерянно переглядываются, не зная, как сказать. Эта малышка была для Джина всем. — Твоей машины больше нет, Джин, — в лоб говорит Хосок. — Когда мы приехали на следующий день, то она уже вся сгорела, возможно, бензобак взорвался, или кто-то постарался. — Вот как. Сухо выдавливает из себя Джин, чувствуя, как сердце быстро колотится, а сам горит от злости и обиды. Его малышки больше нет. Той, кто подарил ему лучшие воспоминания, той, с кем он гонял по всем дорогам, той, которая его ни разу не подвела и верно служила все эти годы. Джин поднимается из-за стола и уходит на балкон, чтобы закурить сигарету и побыть наедине с собой, с мыслями. Хочется уничтожить весь мир, но нужно найти того, кто это сделал. Это — не чистая случайность, всё подстроено, Джин больше, чем уверен. Гонки становятся грязными, на дороге всё опаснее. Кто-то ведёт отчаянную игру за победу, но в итоге останется ни с чем. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Джексон бродит подушечками пальцев по клавиатуре ноутбука, пальцами второй руки зажимает сигарету, делая затяжки. Он выпускает дым из приоткрытых губ, хмурясь, когда тот вбивается в ноздри, заполняя лёгкие. На его лице расползается довольная улыбка, когда из принтера появляется лист с информацией о Чонгуке. Рядом лежат ещё несколько экземпляров, сделанных полчаса назад. Джексон настроен серьёзно, свою победу отдавать не собирается, но и раскрывать Чонгука — тоже. Рассказать всем о возрасте и о том, что он соврал, чтобы участвовать в гонках — слишком просто. У Джексона на него немного другие планы, желание садиться за руль должно исчезнуть полностью. Парень забирает лист, встряхивает, и проводит ладонью под носом. Идеальные чернила, всё видно очень чётко. А фотография особенно прекрасна, не спутаешь ни с кем. Джексон не слышит, как оказывается в комнате не один, Хёнджин пришёл. Старший велел ему, чтобы он не входил без стука и не мешал, и Хёнджин слушался, но сегодня ему надоело. Он хочет порадовать возлюбленного чем-то особенным. — Джексон, — радостно говорит он, подойдя ближе. На глаза попадаются распечатанные бумаги, уголки губ медленно, но верно ползут вниз. — Что это? Зачем тебе информация о Чонгуке? — Хван аккуратно берёт лист, его запястье оказывается сжато в ладони Джексона. Старший недовольно смотрит, забирает листок и кладёт на место, грубо отпуская. — Не трогай то, что не принадлежит тебе, — бросает в его сторону, отвернувшись к монитору. — Ты хочешь подставить Чонгука? Ты же мне обещал! — Хёнджин переходит на повышенный тон, обращая на себя внимание. Джексон вскидывает брови, но в глазах полное безразличие. — Это было так давно, я передумал, планам свойственно меняться, — он пожимает плечами. — Это низко. — Считай как хочешь, мне плевать. — Да что с тобой происходит? Ты никогда не был таким! — выпалил младший, злобно посмотрев. Его щёки вспыхнули от гнева, а грудь тяжело вздымается от учащённого дыхания. — Откуда тебе знать, каким я был? Ты знаком со мной не так давно, сейчас я раскрываюсь с настоящей стороны. Ты разочарован, милый? — усмехается Джексон, встав со стула, подходит ближе. — Я не узнаю тебя, — Хван отрицательно качает головой, выражая разочарование. Джексон никогда не был таким со дня их знакомства. Нежный и обходительный парень за секунду превратился в бесчувственное животное. — Лучше закрой свой рот, сладость. Давай, каждый будет заниматься своими делами? Ты же не хочешь, чтобы Чонгук узнал, кто на самом деле рассказал мне об этом? По глазам вижу — не хочешь, — на лице старшего расцветает оскал, а сам он излучает яд, убивающий за мгновение. Разочарование, да и только. Хёнджин чувствует себя предателем, не уследил за словами, предал лучшего друга. — Малыш Чонгук-и водится с Джином, заметил? — Джексон поворачивает голову, изогнув бровь. — Давай сделаем так, чтобы он думал, что это Джин всем растрепал. Ты же займёшься этим? — Я ничего не буду делать. Я не собираюсь предавать друга. — Друга? А ты уверен, что он будет твоим другом, когда узнает правду? — старший плюётся язвительным смешком. — Ты подумай, сладость, я не тороплю, но и ждать долго не стану. Завтра жду ответ, а сейчас иди готовься. Сегодня получишь наказание за своё плохое поведение. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * В комнате наполненной влажными шлепками бедер Джина о зад Чонгука, горит приглушенный свет. Младший тяжело дышит от каждого толчка, сжимая плечи старшего до покраснения. Джин хмурится от нарастающего наслаждения, окутывающего всё тело. А в плече лёгкая боль после недавней травмы, но этой ночью он наплевал на неё, потому что хочет насладиться вдоволь тем, кого желал все эти дни. Стоны и вздохи Чонгука сводят Кима с ума, заставляют органы внутри сжиматься, испытывать неописуемое наслаждение. Просто хорошо. Хорошо так, как давно не было. Вот он — Чонгук, лежащий под ним, отдающийся полностью, без остатка, до последней капли. Ему хорошо, очень хорошо. — Джин, тише.. — со стоном произносит Чонгук, недовольно морщась от слишком резкого движения, вызвавшего боль. Джин забылся, отдался чувствам и не уследил за темпом. Чонгуку больно, но он готов забыть боль, потому что она несравнима с удовольствием. Старший падает рядом, тяжело дыша. Тело Чонгука подрагивает от достигнутого оргазма несколькими секундами ранее. Он смотрит в потолок, облизывает пересохшие губы и довольно улыбается. — Так не хочется завтра в школу, — Гук поворачивается на бок, рассматривая профиль Джина при тусклом освещении. Смотрит словно котенок, чтобы разрешили остаться дома. Рано вставать не хочется. — А кто же будет получать хорошие оценки и пробиваться в люди? — с издёвкой спрашивает Джин, повернув голову к чужой. — Да пошло оно всё, достало, — возмущённо фыркает Чонгук, снова ложась на спину. Он слышит смех Джина, раздражающий ещё больше. — Сам давно в универ ходил? — Универ не школа, там ебут, но по-другому, — Ким поднимается с постели, надевает халат до колен, захватывает пачку сигарет и идёт на балкон. Пролежав ещё около минуты, Чонгук натягивает нижнее и выходит за старшим, встав рядом. Он чудом выхватывает сигарету из пачки и зажигалку из рук Джина, поджигая. Дым наполняет лёгкие, вызывая кашель от непривычки, но Гук сдерживается, потому что снова получит подъеб от Кима. — Что теперь будет с гонками? Как ты без своей.. — он замолкает, поняв, что сморозил глупость. Джину может быть неприятно сейчас это слышать. — Без тачки? Надо найти бабки на новую, я так просто не сдамся. И суку, которая меня убрать хотела — найду, заставлю сожрать остатки моей малышки, — грубо отвечает Джин, возгораясь диким огнём, наполняет лёгкие табаком. — Думаешь, это всё один человек? — Не знаю, может быть. В любом случае я всё узнаю. Джексон, мутный тип, — Ким стряхивает пепел, ударив пальцем по сигарете, вновь зажимает меж губ. — Кажется мне, что он способен вести не чистую игру. Хёнджин ничего интересного про него не рассказывал? — мазнув языком по губе, поворачивает голову к Чонгуку. — Мы не говорим о Джексоне, не хочу слушать рассказы о том, как они трахаются, — Гук закатывает глаза, брезгливо морщится, роняя сигарету. Он наблюдает как она летит вниз, исчезая во тьме. Выпятив нижнюю губу, расстроенно смотрит на Джина. — Пожар устроишь, Чонгук-а, — смеётся старший, слегка ударив в плечо. — А о нас что-нибудь говорил ему? — Нет. Мы мало общаемся в последнее время, — младший пожимает плечами. — А Лалиса с Хосоком, как думаешь, они о чём-то догадываются? — Разумеется, — Джин тушит окурок об дно пепельницы, оставляя там. Чонгук подлезает ближе, рука Кима свисает с его плеча, а носом Чон тычется в изгиб шеи, прикрыв глаза. — Просто молчат, пока я сам не скажу. Есть вопрос интереснее, твои родители, вот, интересно, как отреагируют они? — Будем скрывать столько, сколько это возможно. Это очень сложно, я даже не знаю, как можно было бы преподнести. Ты своим говорил, когда был с Чжухоном? — его руки окольцовывают талию Джина. — Если бы сказал, отец бы меня намного раньше из дома выгнал. Они всё ещё бредят мыслью, что мы с Лалисой должны пожениться, но мы лучшие друзья, она мне как сестра, — выдыхает Джин, прижавшись щекой к тёплой макушке Чонгука. — Надо решать проблемы по мере их поступления. — Согласен. Теперь даже на дорогу страшно возвращаться, вдруг, это снова повторится? — Может да, может нет, не знаю. Но ты не должен бояться, пока ты со мной — никто не посмеет тронуть тебя. Я обещаю, — на полном серьёзе говорит Джин, подцепляет пальцами гладкий подбородок и затягивает Чонгука в медленный, немного ленивый поцелуй. С нежностью сминает любимые губы, будто учится заново целовать, запоминая вкус. — Холодно, — жалобно произносит Чонгук, ёжась от холода. Джин смеётся, подталкивая его к двери. — Ты б ещё без трусов вышел, заболеешь — лечить не буду. Чонгук как ребёнок высовывает язык, показывая старшему и с разбегу прыгает на кровать, залезая под тёплое одеяло. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Пока Чонгук в школе, Джин решил удостоить своим присутствием преподавателей университета за два месяца отсутствия. Просидел лекцию и один семинар, и решил, что на ближайшую неделю достаточно. Информативно, конечно, но под монотонный голос преподавателя можно уснуть, а он и так всю ночь плохо спал. Точнее, почти не спал. Разве с Чонгуком можно нормально поспать? Младший ворочается как уж на сковороде, постоянно перетягивает одеяло на себя, а Джин мёрзнет, а ещё так громко сопит, что нельзя проникнуться тишиной. Ким злится, но терпит, потому что на этого милого ребёнка невозможно долго держать злобу. Чего стоит один взгляд больших карих глаз. Отец прислал своего водителя за Джином, чтобы его доставили в родительский дом для важного разговора. Что за разговор, отец не сказал по телефону, интерес съедает парня изнутри, но благо ждать недолго и вскоре он оказывается в назначенном месте. Прислуга встречает его у входа, Джин кланяется и идёт к отцу в кабинет. — Приехал? Отлично, садись, — с ноткой строгости в голосе приказывает отец, наклонившись к одному из ящиков в своем столе. Джин садится напротив, с интересом наблюдая. — Что-то случилось? — И да, и нет. Сегодня Лалиса заезжала, сказала, что хочет докопаться до правды, что произошло с тобой, попросила помощи, мы обо всём договорились, наверное, сейчас она в полицейском участке, — мужчина листает чёрную папку с бумагами. — Уверен, она докопается. Не зря же училась столько лет, — хмыкает Ким. — Мне очень жаль, что так вышло с твоей машиной, но я рад, что её взорвали, когда тебя уже не было внутри, — отец складывает руки на столе в замок. — Я знаю, каково это, когда лишаешься собственного транспорта, поэтому возьми, пожалуйста, — он протягивает толстый конверт с деньгами к краю стола, ближе к Джину. — Не отказывайся. Всё, что я делаю — ради тебя и твоего будущего. Даже если мы иногда ругаемся и не находим взаимопонимания. У тебя тяжёлый характер, у меня, мы оба можем взболтнуть лишнего, но ты должен знать, что здесь, в этом доме, тебя всегда ждут. Даже если я этого не показываю. Ты мой сын, и я люблю тебя. Джин пальцами проводит по купюрам, примерно прикидывая насколько большая сумма. — Это очень много, — удивлённо произносит он. — Деньги — мелочи. Но прошу тебя, будь осторожнее, второго такого случая мы с матерью не выдержим, — мужчина поджимает губы, смотрит в глаза. Джину неловко, отец очень редко разговаривает с ним вот так, без упрёков. Обычно холодный и сдержанный, сейчас он показал себя с другой стороны. — Спасибо. Я тоже люблю тебя, отец. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук плетётся по коридору школы, чувствуя, как тело требует срочно где-нибудь упасть и больше не вставать. Только понедельник, а ему уже хочется сдохнуть. Ещё и Хёнджина сегодня не было, день оказался скучным вдвойне. В кармане вибрирует телефон, отдавая в бедро, отчего Чонгук невольно вспоминает события этой ночи. На лице расползается ухмылка, когда на экране видит «Джин». — Чё звонишь? — говорит Чонгук, присаживаясь на диванчик в коридоре. — А чё, нельзя? Ты всё? — Да, вот думаю, идти домой к себе или к тебе, — пускает смешок, устало прикрыв глаза. — Давай резче выходи на улицу, жду тебя у школьных ворот. — А что там, сюрприз? — Чонгук хихикает, лениво поднимается, придерживая лямки рюкзака ладонью, идёт к выходу. — Давай, малой, не тяни резину, — Джин сразу же отключается, чем вызывает недовольство. Когда Чонгук приходит, то видит старшего, сидящего на капоте тачки. На его лице довольная улыбка, руки сложены на груди, а ветер взъерошил копну волос. Гук не сразу понимает, откуда взялась тачка, но когда до него доходит и он понимает, что это за модель, рот раскрывается сам от восторга. — Это… Ты его где взял? — Чон натягивает рюкзак на плечо и подходит к авто, аккуратно ведёт пальцем по покраске. Перед ним суперкар цвета ночного неба, с переливающимся перламутровым оттенком тёмно-синего и красными вставками. Триста сорок восемь километров в час, семь скоростей, две тысячи семнадцатого года выпуска, заднеприводный. Новый макларен семьсот двадцать s. — Он выглядит просто ахуенно, Джин, — старший поворачивается лицом, упиваясь чужим восторгом. — Отец дал денег, я сам удивился. Поехал в салон, а там эта малышка. Она не сравнится с моей старой, но уверен, будет служить не хуже, — Ким проводит ладонью по капоту, как бы стирая пыль. — Можно я сяду за руль? — с воодушевлением спрашивает Гук. — Нет, нихуя, — отрицательно кивает Джин. — Давай, прыгай на пассажирское, и я кое-куда отвезу тебя, — дверцы макларена плавно поднимаются, открывая вид на салон, от которого у Чонгука слюни текут не меньше. Тонкая кожа и алюминиевые переключатели. — Куда мы поедем? Ты уже распробовал её в деле? — Чонгук осматривает салон, наблюдая с открытым ртом, как плавно закрываются двери. Он будто попал на космический корабль, а не в машину. — Немного, пока сюда ехал, но сейчас распробуем её на трассе за городом, — Джин усмехается, заводит машину и трогается с места. Движок рычит совсем по-другому. Новая тачка — хорошо, но об аполло у него останутся самые лучшие воспоминания. Воспоминания о начале своего пути. Преодолев улицы внутри города, макларен сворачивает на трассу за городом, проезжая мимо всем знакомой рощи, пустующей во время дней, когда гонщики готовятся к следующему этапу. Салон наполняет тёплый воздух, Чонгук рассекает пальцами ветер, наслаждается моментом, поглядывает на сосредоточенного Джина. Он поражается, как после произошедшего, старший не побоялся сесть за руль и уверенно сидит, переключая передачи скоростей. Джин всегда слишком сексуально выглядит за рулём. Чёрные брюки, обтягивающие бёдра, голубая рубашка с закатанными руками до локтей, расстёгнутая на верхние пуговицы. Всегда привлекательный. Словно сошёл с обложки модного журнала. Трасса пустая, за всё время машины три попалось по пути. Чонгук чувствует вибрацию телефона снова, тянется к карману, достаёт и видит сообщение от Джексона. Непонимающе хмурится, открывая уведомление. Сердце уходит в пятки. «Как многие отреагируют, если это попадёт в руки к организаторам? Вскроется правда о тебе, Чонгук-и.» Под сообщением прикреплены фото с информацией о его возрасте и многом другом. Чонгук нервно сглатывает, весь покраснел от страха и удивления. Голова горит, не понимает, что происходит, словно выпал из реальности. Крепче сжимает телефон, блокируя. Он отворачивается к окну, глубоко вдыхает, пытается успокоиться, но не получается. Джин поворачивает голову, замечая, как младший резко изменился в лице. — Чонгук, всё нормально? — нахмурившись, спрашивает Джин, сжимая ладонью руль сверху и помогает пальцами второй снизу. — Да. Всё в порядке. Не в порядке.