Неполадки

      Во все времена работа почтальоном считалась неблагодарной. Во время войны именно почтальон приносил дурные и плохие вести, доставляя «похоронки» — маленькие конверты треугольной формы, содержание которых было примерно одинаковым.       Государственная почтовая служба работает постоянно, но отделения несколько дней в году закрыты. Самолёты летают без перерыва, поезда и корабли ходят постоянно, и письмам и посылкам нет никакого дела до того, что отделение почтовой службы не работает в какой-то день. Отправитель ждёт, чтобы в кратчайшие сроки адресат получил письмо, и если этого не происходит, то начинаются разбираться, что и как. И оказывается, что в тот день, когда по календарю письмо должно было добраться до адресата, что-то произошло. Самолёт не смог вылететь, у почтового грузовика отвалилось колесо, на море был шторм. Или наступило Рождество, в которое почта обычно не работает. Никого это не волнует.       Однажды, некоторое время назад, почтовая служба платила большой штраф за неполадки в системе у другой государственной службы. Тогда многие граждане не получили вовремя письма и не успели оплатить штрафы до окончания срока оплаты. Потому что неполадки исчезли за два дня до окончания срока уплаты. Начислялись пенни, это людям не нравилось, стали поступать жалобы. А то, что работники почтовой службы физически не могли это сделать за те два дня, никого не волновало. Тогда многие сотрудники остались без премий, в том числе и в том отделении, где работает Николь.       С почтой вечно что-то случается, и потеря посылок или важных писем далеко не самое важное. Один раз затопило помещение, в которой телефонная служба печатала платежи. В результате платёжные поручения пришли на почту с опозданием в пятнадцать дней, и были в ужасном состоянии. В этот раз не повезло Спрингвуду, в котором было единственное почтовое отделение. Все документы были в отвратительном состоянии, да еще и влажные. Приходилось объяснять, что это вина других, но все равно звонят сначала на почту. Потом в другие службы. Почта — это связующее звено между простыми жителями и какими-нибудь боссами.       Но вместе с тем, на почте было хоть и трудно работать, но весело. Вероятно, из-за коллектива. А может просто Николь не была конфликтным человеком, старалась не влезать во все склоки и, если случались какие-нибудь проблемы на участке, то пыталась решить их максимально быстро и спокойно. Удивитеььное дело — на ее участке было больше всех организаций и пенсионеров, половина из которых коротала время жалобами и звонками. Почтальон опоздал на пару минут? Написать жалобу. Газета была мятой? Написать жалобу. Пять жалоб — и почтальона увольняют с работы. И им абсолютно плевать, что были какие-то форс-мажорные обстоятельства, препятствующие доставке корреспонденции в срок.

***

      Николь разбирала письма. Их было очень много, в этот раз почему-то намного больше, чем всегда. Вскоре она поняла, в чем причина. Было порядка двадцати писем, адресованных некоему Вилли Вонке, загадочному магнату и владельцу самой большой фабрики в мире. Николь отложила их в сторону и решила подождать Бориса, который раньше работал на этом участке и очень много знал. Это был старый еврей, который во время войны попал в самый страшный лагерь — Освенцим. После освобождения он со своими соотечественниками отправился в Израиль, а лет тридцать назад со своей женой и пасынком переехал в этот маленький городок. Когда-то давно он получил инженерное образование, и, наверное, именно умение копаться в машинах, спасло его от смерти. Он чинил машины нацистских ублюдков, и его не трогали. В мирной жизни, к сожалению, ему не удалось найти мало-мальски подходящую и нормальную работу. Он перебивался мелкими заработками, работал чистильщиком обуви, уборщиком, курьером. По приезду в Соединённые Штаты устроился работать на почту. Лет пять назад жена умерла, а пасынок выгнал его из квартиры. Борис жил на почте, а потом снимал угол у какого-то типа, кажется, криминального авторитета, и работал.       К Николь этот человек относился хорошо. Долго её обучал всему, рассказывал, как ублажать ворчливых бабок с участка, иногда помогал разносить тяжёлые письма. Ей нравился этот восьмидесятилетний мужчина, который, несмотря на возраст, был очень активным и бегал так быстро, что женщина едва за ним поспевала.       Борис вернулся с доставки и, что-то ворча под нос, о том, что никто не умеет и не хочет работать, сел за свой стол, по соседству со столом Николь.       — Борис, а что с этими письмами делать? — Спросила она, кивнув на стопку писем. Он отвлёкся от письма и перебрал конверты.       — Вилли Вонка? Хм, интересно, — произнес он. — Ему уже несколько лет не приходило писем.       — Вы носили ему письма? Вы видели его? — Спросила Николь, готовясь слушать очередной рассказ из жизни этого человека. Ей он нравился, он был как будто тоже человеком не от мира сего. Да и узнать из его уст что-то новое, особенно про самого загадочного человека, которого последние лет десять-пятнадцать никто не видел, было очень интересно.       — Если ты мне заваришь чай, дочка, то я расскажу тебе об этом человеке, — сказал Борис. Николь кивнула.       Через двадцать минут мужчина начал свой удивительный рассказ.