Неполадки

      — Миссис Крейг, тут на вас жалоба поступила, — на кухню зашла начальница отделения, полная женщина, с короткими крашеными волосами и с толстыми стеклами в очках. Длинная черная юбка подметала пол, а женщина, она была уже немолода, передвигалась как утка.       Она протянула Николь бумагу, и женщина взяла ее и посмотрела на текст. Человек, составивший жалобу, писал очень быстро, нервничал и торопился. Скорее всего, ругался. Он писал, что требует уволить мисс Крейг за то, что она нагло впаривает ему всякую рекламу, хотя он неоднократно просил ее этого не делать, на что она, в свою очередь, сказала, что пойдёт на принцип.       — Уволить мисс Крейг, — прочитала Николь и отдала жалобу обратно. — Но за что? Ведь в должностной инструкции написано, что мы обязаны доставлять все письма адресату.       — Но этот человек…       — Извините, но нет, — жёстко сказала Николь. — Я не собираюсь из-за этого человека идти на должностное преступление. Я знаю, что многие выкидывают рекламные письма, но я не собираюсь в этом участвовать. Вы можете пожаловаться на меня.       — Просто будьте с ним поосторожней. Он нам в свое время потрепал нервы.       — Я не буду идти у него на поводу, — жестко сказала Николь.       Когда начальница ушла, Николь отломила кусок шоколадки от Вонки и сунула ее в рот. Прикрыла глаза от наслаждения. Это был самый вкусный шоколад, что она пробовала в своей жизни. У него было что-то схожее с швейцарским шоколадом, который когда-то им привез Виктор. Мию обсыпало от шоколада, Милагрос наорала на Нику, потом на мужа, и в очередной раз все поссорились. Тогда Ника, ученица последнего класса школы, плакала, сидя в комнате и обнимая маленького плюшевого тигрёнка, который остался от ее прошлого. Больше Николь не плакала.       — Как может такой отвратительный человек делать такой вкусный шоколад? — Пробормотала женщина, убирая плитку в холодильник и возвращаясь на рабочее место. За своим столом уже сидел Борис. Последние недели его состояние оставляло желать лучшего, но упрямый старик не желал ложиться в больницу.       — Он на тебя тоже пожаловался? — Спросил Борис. — Я же показывал, как эти письма отправлять обратно.       — Почему я должна этим заниматься? Ведь это его обязанность. А если в этой рекламе будет какое-то важное для него письмо? Что потом? Я не буду избавляться от этих писем! — Покачала головой женщина, собирая все эти рекламные письма в сумку.       — Не ты первая, на кого он жаловался, — сказал Борис. — У нас была одна девочка, студентка, еще очень давно, когда он только построил свою фабрику. Он довёл ее до слёз. У него очень тяжёлый характер.       — Это к моей работе не имеет никакого отношения. — Сказала Николь. — Я буду носить ему эти письма. Пусть он жалуется куда хочет и как хочет.       Борис пожал плечами и вернулся к своему занятию. А Николь отправилась в доставку. Сегодня не было для Вонки заказных писем, а рекламу можно и завтра отдать. Потому что именно сейчас есть желание высказать этому петуху все, что она о нем думает. Завтра будет спокойнее и, может быть, придут какие-нибудь заказные письма для него.       Пока она была в доставке, ей позвонил Серхио и попросил стать его личным ассистентом на постоянной основе. Обещал платить хорошо, и Николь, обдумав все вечером и посоветовавшись с мужем, у которого начались серьезные проблемы в работе, приняла решение своего знакомого. Деньги еще никогда никому не мешали. Николь старалась уделять своей семье много внимания, но чувствовала, что происходит что-то неправильное. Но она так сильно уставала на работах, что по приходу домой у нее хватало сил только немного поиграть с дочкой, а потом заснуть мертвым сном. Где-то в подкорке бешено крутилась мысль, что муж ее теперь не обнимает, не целует и не разговаривает с ней. Но она была слишком уставшей, чтобы что-то анализировать.       Так началась осень, и однажды Николь узнала, что Борис был доставлен в больницу с воспалением лёгких. К сожалению, он потерял сознание где-то на улице и некоторое время пролежал там. Проходившие мимо люди думали, что это бомж. Отпросившись у Серхио, Николь узнала адрес больницы и поехала навестить своего друга. К сожалению, прогнозы были неутешительными — обморожение, поражение лёгких, реанимация. В реанимацию не пускают, и женщине ничего не осталось делать кроме как вернуться домой.       Она зашла в садик за Эшли. Девочка была там одна, она сидела в углу на ковре и тихо играла с маленьким тигрёнком, которого недавно забрала у мамы. Воспитателей рядом не было. Директор частного садика очень долго рассказывала про то, что Эшли избалованная, не слушается и ведет себя плохо, а еще что не любит носить памперсы и совершенно не приучена к горшку. Николь кивнула и взяла дочь на руки. Малышка обняла ее за шею и тихо заплакала.       — Ваш муж не заплатил членский взнос. И оплаты за следующий месяц так и нет.       Николь тяжело вздохнула и, одев дочку, покинула этот частный детский садик. Это было странно, что муж не оплатил членский взнос и не внёс оплату за месяц. Надо срочно что-то делать. Если Эшли не будет ходить в сад, то Николь придётся бросить работу. Не будет же она таскать на работу ребенка. Нужно поговорить с Джоном.       Но Джона не было дома. И Мии тоже не было. В отсутствии дома этой пигалицы не было ничего удивительного. Она летом окончила школу и поступила в какой-то колледж, но съехать из дома Джона не спешила. Конечно, тут хорошо, кормят, одевают, и ничего не надо делать. Николь даже не знала, куда именно поступила Мия. Её даже не пригласили на день рождения, который был в начале апреля. Хотя там были Джон и Майк. А Николь работала. Женщина помогла дочери раздеться и пошла на кухню. Нужно было приготовить что-то поесть, а потом можно лечь спать.       В десять вечера вернулся Майк. Он отказался есть и ушёл в свою комнату. Николь тяжело вздохнула и поднялась по лестнице. Подошла к двери в комнату и постучалась в дверь. Майк всхлипнул, а потом пригласил ее войти.       — Как дела в школе? — Спросила она.       — Нормально, — пробурчал он.       — А как на тренировке?       — Можно я больше не буду ходить на тренировку? — Спросил мальчишка. — У меня ничего не получается, и мальчишки издеваются надо мной.       — Тебе же нравилось это, — сказала Николь.       — А мама бы разрешила мне не посещать тренировки! — Неожиданно вскричал Майк, и это заставило Николь встрепенуться. — А ты мне ничего не разрешаешь!       — Твоя мама вообще ничего не хотела. Она сильно разбаловала вас с Мией. Ты можешь пропустить пару тренировок и отдохнуть.       — Ты ничего не понимаешь! Я не хочу, чтобы ты и дальше была моим опекуном. Лучше жить в детском доме! Ты мне ничего не разрешаешь и не даёшь мне денег! У Мии много денег, ей дядя Джон даёт деньги и гуляет с ней. А я должен пропадать на тренировках. Ненавижу тебя!       Николь сжала руку в кулак и крепко стиснула челюсти. Закрыла глаза и постаралась успокоиться, но слабый стон боли вырвался из ее груди. Она молча развернулась и вышла из комнаты Майка. Было больно от его слов. Особенно от слов про Джона и Мию. Что значит «гуляет с ней»? Неужели всё, что казалось таким твёрдым и стабильным, оказалось хрупким и разрушающимся?       Она спустилась вниз и зашла в большую гостиную, где играла Эшли. Обняла недовольного ребёнка и прижала к себе. Малышка сначала недовольно завозилась в ее руках, а потом успокоилась. Женщина думала, что ей делать дальше, и понимала, что нужно бросать всё и уезжать отсюда. Но куда? В России у нее никого нет, да и без согласия Джона она не сможет увезти ребёнка из страны. А что делать здесь? Куда податься? К кому обратиться за помощью? У нее здесь вообще нет никого.       Около полуночи вернулись Джон и Мия. Они были пьяными, и Мия начала приставать к Николь, говоря ей всякие гадости про внешность, фигуру и прочее. Николь дала этой пигалице пощёчину. Мия убежала, заливаясь слезами.       — Ты что делаешь, дура?! — Крикнул Джон. — Она права — посмотри на себя. Ходишь как чмо, копаешься в дерьме, носишь какие-то бумажки и считаешь, что это заработок.       — Так возвращайся на работу, зарабатывай денег, обеспечивай их и меня! Ты мне хоть один раз разрешил пойти погулять одной? Ты хоть раз дал мне возможность поспать? Ты занимался дочерью?       — Я забирал ее из сада!       — О, это прекрасно. А дальше что?! Почему ты сейчас не забираешь ее? Почему ты не заплатил членский взнос за сад и не оплатил следующий месяц?       — Майку для учёбы нужен хороший телефон и ноутбук, — сказал Джон. — А ты официально его опекун. И ты обязана выполнять его желания. Ты же не хочешь, чтобы Майк оказался в детском доме?       — Да пошёл ты, — устало сказала Николь. — Проспись.       Только она хотела уйти, как Джон грубо взял ее за руки. Грубо поцеловал, но она вырвалась и залепила ему звонкую пощёчину, на что он сильно ударил её кулаком в лицо и отшвырнул на диван.       — Заткнись, — крикнул он на ревущую дочь.       Николь попыталась встать с дивана, но рухнула обратно. Сильно болела голова, в носу чувствовался запах железа, и вскоре мир померкнул. Она провалилась в тяжёлую бездну…