Неполадки

      Майк видел, как сестра и Джон относятся к Николь, и ему было ее жаль. Они просто заездили бедную женщину, которая никогда и мухи не обидела. Майк помнил, как лет восемь назад Николь приехала к ним домой на несколько часов, но в результате осталась там на несколько дней из-за болезни Майка. Матери не было до него дела, а Мия была еще ребенком. Папы тогда не было дома, и мальчик прилип к Николь, называя ее сестрой, хотя мать говорила, что она ему не сестра, а просто чужая тётка. Но Майку, у которого была высокая температура, а сердечко бешено колотилось в груди, и случались галлюцинации, было все равно, кто такая Николь. Ее нежные и крепкие объятия успокаивали, сильные руки переносили на кровать, а голос спасал. Он не помнит, что она ему пела, но помнит этот голос.       И сейчас ему было обидно за нее и очень стыдно за свои слова.       Он обещал присмотреть за Эшли, и они прекрасно провели время. Ему нравилась племянница, она была смышлёной и веселой девочкой. Сегодня у них не получилось погулять, да и не знал Майк всего, что нужно делать для этой девочки. Он никогда раньше не оставался весь день с таким маленьким ребёнком.       В два часа дня ему позвонили друзья, пригласили погулять. Он сомневался, что должен идти гулять, оставив ребёнка одного, и позвонил Мие. Сестра сказала, что это вообще ответственность родителей сидеть со своим ребёнком, а никак не тринадцатилетнего мальчишки, который к этому ребёнку отношения не имеет абсолютно никакого, и Майк решил, что не хочет пропускать прогулку с друзьями только из-за проблем Николь со своим мужем. Да и было ему тринадцать лет, почти четырнадцать, возраст вроде большой, появляется ответственность, но дурачества ещё не покинули организм. Майк не знал, что ему делать. Оставлять такую малышку одну он не мог, это может быть опасно, а из-за нее не гулять с друзьями, он не хотел. Телефон Николь не отвечал, но вскоре домой пришёл Джон. Он отпустил Майка гулять, и юноша побежал встречаться с новыми друзьями. Ему было хорошо с ними. К сожалению, он так и не понял, что это были ребята из плохой компании. Первые сигареты, алкоголь, все это было, и Николь ничего не замечала. Первые драки, прогулы, плохие оценки, и Николь ничего об этом не знала. Воровство тоже было, но он не мог украсть ничего у Николь. Только деньги. На воровство личных вещей у него не поднималась рука.       — Ты трус, — говорили они. И он дрался, стараясь показать, что не трус. Он хамил, но понимал, что нет в этом мире никого, кто бы мог его защитить, помочь, посоветовать что-то. Уже полтора года он живет без родителей, и это очень заметно. Все случилось неожиданно и слишком быстро. Он помнит, как к ним с Мией приехала сначала опека, потом Николь, которой сказали эту ужасную новость. Мия не яаилась на похороны родителей, а Майк в эти дни не отходил от Николь. Ему тогда было двенадцать, и Николь стала для него самым близким человеком. Ему было грустно, но он старался не показывать свои слёзы и страхи, прекрасно понимая, что Николь совершенно не до него и его страхов.       — Смотрите, идёт Бакет, — сказал один мальчишка, вставая со скамейки и сплёвывая. — Майки, сегодня твоя очередь.       — Но я…       — Что, струсил? — Чак взял его за ворот рубашки и наклонился к нему. Майк сглотнул и испуганно посмотрел на этого парня. Он был старше, ему было где-то пятнадцать, он был предводителем и занимался профессионально боксом. Еще и комплекции был огромной. Кулак размером с футбольный мяч, как говорили мальчишки.       Майк понял, что либо он сейчас побьёт Бакета, либо мальчишки побьют его. Потому что он был слабым и трусливым. А он не хочет быть трусом. Он покажет им, что достоин быть в их команде. Кивнув и еще раз сглотнув, он подошёл к Бакету и встал напротив него, преграждая ему путь. Мальчик остановился и вздрогнул. Прижал к груди свою сумку и испуганно посмотрел на обидчиков. Майк увидел, как к ним подходят друзья.       — Эй, Бакет! Что у тебя здесь? — Спросил Чак, выхватывая у мальчика сумку. Скотт, лови.       Мальчишки стали кидать друг другу его сумку, а мальчик стоял и растерянно смотрел на это действие. Сумка вернулась к Чаку, и он открыл ее и достал содержимое. На землю полетели принадлежности для письма, тетрадки и учебники. Последним предметом, который Чак вытащил из потрепанной сумки мальчика, был альбом для рисования.       — О, так наша девочка рисует фабрику. Наша девочка мечтает попасть туда. Да кто ж тебя возьмёт туда? Или ты думаешь, что такой нищеброд как ты сможет найти золотой билет? — Заржал Чак и вырвал альбомный лист.       — Отдайте, это не ваше, — сказал Чарли, сжимая руки в кулаки.       — Ой, девочка сейчас снова будет учить нас как правильно драться, — заржал Чак и подставил Чарли подножку. Мальчик упал. На глазах появились предательские слезы. — Или снова будешь реветь? Парни, девочка снова будет реветь.       Майк не мог смотреть на это. Он знал, что мальчишки издеваются над этим мальчиком. Он учился в первом классе средней школы, жил недалеко от фабрики в маленьком покосившемся домике. Он был из бедной семья. И звали его, кажется, Чарли. Больше о нём Майк ничего не знал.       Тем временем мальчишки стали издеваться над мальчиком, обзывать его, а Чак в очередной раз заставил есть землю. Майк сжал руку в кулак.       — Оставьте его.       — О, у нашей девочки защитничек появился, это так мило, — начал улюлюкать Чак. — Тебе жить надоело?       — Это тебе жить надоело. Оставь его.       — Вы знаете, что делать, — холодно сказал Чак, и к Майку подошли друзья. Да и друзья ли они после этого? Майк испуганно посмотрел на подонков, потом посмотрел на Чарли, который сидел на грязной траве и от испуга закрывал ладошками лицо, и решил, что не может так дальше. Он не может жить больше такой жизнью. Обманывать людей, издеваться над малышами. Но его теперь тоже будут избивать и ненавидеть. Со слабаками никто не дружит, а Майк никогда не был сильным. Даже на тренировке он был посредственным учеником.       Единственная радость, что они его не убьют. Наверное.       Они напали все сразу и повалили его на землю. Посыпались удары, но он смог поймать Стива за ногу и резко потянуть на себя. Тот упал, и Майк пару раз врезал ему по лицу. Его схватили сзади, но он сумел вырваться и вскочить на ноги. Лицо было разбито в кровь, голова кружилась, но вместе с этим открылось второе дыхание. Он сосредоточился. Отбил пару ударов, применил приём, который изучал на тренировке. Скотт оказался на земле. Больше к нему никто не хотел лезть.       — Сегодня ты легко отделался. Но завтра, если ты появишься в школе, станешь трупом, — прошипел Чак. Ребята ушли.       — Ты как? — Спросил он у Чарли, помогая собирать вещи в сумку.       — Я тебя видел. Ты был с ними. Они издевались надо мной, и ты был с ними, — Чарли посмотрел на него и забрал свою сумку.       — Прости, я… Я хотел спасти тебя.       — Тебя теперь будут обижать. Не надо водиться с нищебродом.       — Ты мог бы меня поблагодарить, — обиженно прлизнес Майк. — Я тебя защитил от них.       — Спасибо… — Сказал Чарли и внимательно посмотрел на Майка. — Ты первый, кто помог мне. Со мной никто не хочет дружить, меня обижают, но я уже смирился с этим. — Грустно сказал Чарли. — Моя мама была медсестрой, она обработает тебе синяки. Пойдем?       Майк молча направился за мальчиком. Он не мог объяснить, почему туда идёт, зачем. Где-то в душе было неприятное ощущение, что все это неправильно. Он всегда был свидетелем издевательств над этим мальчиком, сам не участвовал в этом, но и не защищал. Боялся, что над ним тоже начнут издеваться.       Они пришли к маленькому домику, где жил Чарли с семьёй. Мальчик открыл дверь и вошёл в дом. Майк немного потоптался на пороге и вошёл следом.       — Мам, пап, я дома, — сказал Чарли. Мистер и миссис Бакет оторвались от своих дел и посмотрели сначала на сына, потом на гостя. — Это Майк Крам, он…       — Я не мог больше терпеть издевательств над Чарли и заступился за него. Я раньше видел это, но ничего не делал. Простите, — Майк опустил голову.       — Тебе надо обработать синяки и ссадины. Присаживайся, — нежным голосом, совсем без ноток раздражения или строгости, сказала миссис Бакет.       Майку было неудобно и как-то стыдно, но вместе с тем нежные руки миссис Бакет успокаивали; она очень нежно обрабатывала ранки и синяки. Это было очень неожиданно и приятно, и в душе от этого что-то стянулось. Женщина накормила его постным супом, и это тоже было чем-то необычным и странным. В семье, когда были живы родители, никогда не было ничего такого — все жили своей жизнью и почти не встречались. А в доме Джека и Николь последние несколько месяцев тоже не было такого. Тихих и уютных вечеров, семейных посиделок и разговоров. Бакеты разговаривали, дедушка Джо рассказывал об удивительной фабрике Вилли Вонки и мечтал, что Чарли найдёт золотой билет. Но семья была такой бедной, что это было почти нереально. Майк сидел молча, но в какой-то момент ему всё-таки пришлось немного рассказать о себе. Он сказал, что недавно переехал сюда. Никакой конкретики. Миссис Бакет уговорила его позвонить родным, так как темнело уже рано, и он набрал номер Николь и рассказал, где находится.

***

      Николь покинула территорию фабрики и остановилась. Нужно привести мысли в порядок, но они хаотично разбросаны по сознанию. Унизительная и постыдная ситуация получилась — она упала в обморок в кабинете этого человека. Интересно, что он о ней думает? Зачем он говорил всё вот это? Или она действительно дура, которая гробит свою жизнь с человеком, который ее вообще не ценит? Что делать? Как успокоиться? У кого найти ответ?       Зазвонил телефон. Это был Майк, что удивительно — обычно он ей не звонил. Она выяснила, что с ним, и отправилась к маленькому домику, где жили Бакеты, которым Борис иногда приносил письма. При воспоминании о Борисе у Николь снова на глаза навернулись слёзы, но она собралась и постаралась больше не думать о нём. Она пришла к Бакетам, познакомилась с ними, и через несколько минут ушла с Майком. Они шли молча, думая каждый о своём. Никто не хотел разговаривать. Майк хотел попросить у неё прощения, но почему-то не делал этого. Николь выглядела подавленной и расстроенной, но Майк не интересовался этим. А женщина просто думала о том, что слишком устала, чтобы читать нотации и чем-то интересоваться. Сейчас ей хотелось одного — лечь спать.       Они дошли до дома. Николь услышала плач дочери.