Неполадки

      — Итак, мои дорогие дети. Не теряйте голову. Чувствуйте себя очень спокойно, — с чувством собственного превосходства над другими жителями планеты сказал Вонка, останавливаясь и оглядывая свои владения. Ему не надо было поворачиваться, чтобы видеть лица людей — он прекрасно их знал и так. Это сказка, о которой никто не мечтал, которую никто не мог себе вообразить, но в которой все оказались. Каждый из них, даже скептически настроенный Майк Тиви, смотрел на все это сказочное великолепие со смесью восторга, радости и удивления. Виолетта надула самый большой пузырь из жвачки, и малышка Эшли, которой понравилась эта девочка, засмеялась. Это сняло заклятие, и Вонка, обернувшись и посмотрев на маленького ребёнка, махнул рукой, приглашая гостей за ним, и стал рассказывать про водопад, трубы и деревья. Делал он это с таким воодушевлением и надменностью, но никто не обратил на это внимания. Все были под огромным впечатлением.       Распустив всех попробовать поля и прочие сладости из цеха, Вонка встретился со строгим взглядом мистера Соль, а потом стал изучать других людей. Поморщился, когда этот обжорливый мальчишка стал есть траву пучками, грустно вздохнул, когда Майк Тиви разломал тыкву, сделанную с таким трудом. Миссис Глупп срывала конфеты и клала их в сумку.       Его внимание привлекла фигура Николь. Женщина сидела на корточках около шоколадной реки и обнимала своего ребенка. Вонка мотнул головой и направился к ней. Вот она встала. Вонка оглядел ее фигуру. Небольшая грудь, скрытая под толстовкой, большой живот, который никуда не денешь, мощные бёдра. Очень усталый и замученный вид. На голове волосы собраны в хвост, волосы явно в плохом состоянии. Женщина была неухоженной. Типичная женщина, страдающая, скорее всего депрессией.       — Почему вы мне соврали? — Холодно произнес он. — Этот мальчик должен покинуть фабрику. Вы нарушили правила.       Он развернулся на пятках.       — Постойте… — Николь вздрогнула. — Этот мальчик из бедной семьи, и он действительно нашёл последний билет. Его мама попросила меня сходить с ним на фабрику.       — Это не имеет уже никакого значения.       — Мистер Вонка, подождите. Вы… можете написать на меня жалобу, что я тогда дала вам пощечину. Я… мне очень стыдно, что так получилось. Простите меня. Но можно Чарли Бакет останется на экскурсии?       — Я ненавижу, когда нарушают правила. И ненавижу, когда влезают в мою личную жизнь и нарушают границы. — Вонка повернул голову и посмотрел на женщину. Она была потерянной и несчастной. Что-то в душе сжалось, и он вздохнул. Повернулся на пятках и внимательно посмотрел на ее лицо. Бледность кожных покровов, на глазах слёзы. Он вытащил из кармана редингота платок и протянул его женщине.       — Хорошо. Я не буду прогонять вас с экскурсии. Но и ждать вас тоже не буду. У меня очень мало времени, и я не хочу тратить их на это.       И он, склонив голову в знак того, что разговор окончен, направился к остальным участникам экскурсии, которые смотрели на маленьких человечков. Николь хотела пойти к ним, но Эшли стала капризничать и показывать на карамелизированное яблоко. Николь сорвала его и дала дочери, но та отказалась есть этот фрукт и выкинула его.       — Эшли, — шикнула на нее Николь, и девочка легла на траву и заплакала. — Эшли, прекрати. Что тебе надо?       Девочка заливалась в истерике, но участники не слышали этого. Во-первых, далеко стояли, а во-вторых, в цехе было достаточно шумно из-за работающих машин. Женщина взяла дочь на руки, и малышка сильно оцарапала ее, вцепившись в нижнее веко своими пальцами. У маленьких детей когда они в истерике, хватка очень сильная и крепкая. Николь почувствовала жжение под нижним веком, и по щекам стекли слезы. Настроение упало, захотелось уйти. Куда-нибудь, далеко-далеко, чтобы ее никто больше не видел. Почему с ней так поступают? Неужели она действительно сама во всём виновата? Разве может быть такое, что виноват только один, а все остальные всегда правы?       Она дала Эшли какой-то леденец, и девочка успокоилась. Ребенок не хотел слезать с рук, и у нее заболела спина. Нужно идти к остальным. Следить за Чарли.       — Постой, мальчик. Моего шоколада не должна касаться рука человека, — послышался голос Вонки, в котором чувствовались раздражение и обида.       Август упал в реку, и Николь увидела, как на лице мужчины промелькнула тень боли, которая буквально через минуту сменилась какой-то жёсткостью. Холодный взгляд чёрных глаз уставился на барахтающегося в шоколадной реке мальчика, к которому опускалась труба. Она опустилась в шоколад недалеко от ребенка и начала всасывать шоколад. На поверхности шоколадного произведения искусства образовалась воронка, к которой стал приближаться мальчик. Августа засасывало в трубу, женщина кричала, что нужно что-то сделать, а все остальные молча наблюдали за этим. Николь, как ни странно, тоже наблюдала за этим. Она находилась в каком-то благоговейном ужасе, а вот Эшли удивленно смотрела на то, как мальчик летит по трубе, и громко сказала что-то наподобие «хочу». Для ребенкаэто было весело.       Откуда-то послышалась музыка, и на поляну вышли умпа-лумпы. Вонка сразу поменялся в лице, стал веселым, и это была не наигранная радость, а настоящая и искренняя. Маленькие человечки стали петь песню про то, что Август Глупп был невоспитан и глуп-туп. Вонка подтанцовывал и радовался, а все остальные, кроме Эшли, которая заинтересованно смотрела на трость мужчины и смеялась, когда он улыбался, смотрели на это с разными эмоциями. У миссис Глупп это был ужас, у Майка и Веруки безразличие, Виолетта сменила высокомерный взгляд на более простой, но все равно в нем было высокомерие. Верука смотрела на это с надменностью, но в нем было сочувствие.       Труба засосала Августа и унесла его куда-то, а умпа-лумпы разбежались. Вонка отправил миссис Глупп с умпа-лумпом на поиски сына, а потом, бросив взгляд на Николь, усмехнулся и направился дальше, позвав группу следовать за ним.       — Они ведь пошутили, да, Николь? — Спросил Чарли.       — С ним все будет в порядке. Он странный тип, но не думаю, что хочет причинить вам вред. Но на всякий случай не отходи от меня далеко и не трогай ничего.       Они подошли к берегу. Из туннеля выплывала лодка с головой не то дракона, не то морского конька. Вонка пригласил всех на борт.