Неполадки

      Вилли Вонка не мог понять, почему стоит сейчас в своём кабинете и обнимает эту женщину. Ее противные слёзы и рыдания его раздражали, хотелось ее отстранить от себя, прогнать из своего кабинета, а лучше вообще из фабрики, и снова остаться одному. Новый почтальон его совсем не видит, он оставляет извещения в почтовый ящик, и иногда Вонка приходит сам на почту за своими письмами. Он так же отрезан от мира, как и был раньше, и теперь точно не будет больше ни с кем контактировать. У него есть мама и умпа-лумпы, ему больше ничего не надо. Ему никто больше не нужен, никому он никогда больше не покажет свою фабрику. Людям не нужна сказка, которую он создал. Они разрушат все, что было создано с таким трудом, болью и потерями. Даже этот мальчик не будет ничего делать так, как хочет Вилли. Он сделает все иначе, он обязательно что-то разрушит.       В его объятиях завозилась женщина, а потом резко отшатнулась от него. Побледнела и испуганно смотрела на его хмурое лицо. Он вздрогнул от этого и вздохнул. Взял свой стакан и залпом влил в себя эту жидкость. Поморщился от этого сладковатого вкуса, немного острого. Тяжело вздохнул и помассировал виски пальцами руки. Николь увидела на его лице испарину, а взгляд был какой-то мутный и болезненный.       — Мистер Вонка, я… мне… у вас что-то случилось? — Спросила женщина.       — Так нечестно, — тоном обиженного ребёнка, которого обманули, фыркнул мужчина, — это я должен был у вас это спрашивать. Какая вам разница, случилось у меня что-то или нет. Я дал вам приют и ночлег. Радуйтесь! Что вам еще нужно от меня?!       Его голос сорвался на крик. Он слишком громко опустил стакан на журнальный столик, и женщина вздрогнула. Не отдавая себе отчёта в действиях, Вилли Вонка взял бутылку и сделал несколько глотков прямо из горла. Захлебнулся этой жидкостью и закашлялся. Кашель перешел в рвотные спазмы, и мужчина позорно упал на пол. Николь испуганно осмотрелась и, увидев в шкафу пачку бумажных платочков, присела напротив. Мужчину рвало выпитым алкоголем и пустым желудком. Женщина платочками нежно стала протирать его рот. Он что-то пробормотал и абсолютно пьяным взглядом посмотрел на женщину. Николь помогла ему встать, и он пошатнулся. Женщина помогла ему дойти до дивана и решила, что нужно уйти.       — Останьтесь со мной, — в пьяном голосе чувствовался властный тон. — Мне так плохо. Почему она считает, что я был неправ сегодня? Почему она считает, что этот мальчишка должен стать моим учеником?! Я ему предложил работать здесь, предложил его родителям деньги, а этот мальчик отказался. Он видите ли любит своих родителей! — Голос был раздражённый и громкий. Это был не крик, а что-то другое. Это, скорее, был крик души. Николь стояла напротив, сохраняя дистанцию. Нельзя нарушать личные границы и нельзя позволять себе что-то лишнее.       — Пугала она меня фабрикой! Уф, мол я не смог бы ее создать если бы не его деньги! Он выгнал меня из дома, просто сказал «уходи», и больше не вспомнил обо мне! Да подавись ты этими деньгами!       Вилл Вонка сильно ударил кулаком по столу. Пробка подпрыгнула и покатилась по кругу. Он взял бутылку и снова сделал несколько глотков, а потом швырнул бутылку в стену. Женщина сильно вздрогнула, когда бутылка разбилась, и поморщилась от запаха, ударившего в нос. На стене растеклось пятно. Николь посмотрела на Вилли. Он застонал и заплакал. Николь не была уверена, что ей нужно что-то делать. Перед глазами снова возник Джон, ее любимый и единственный Джон. Джон, которого она любила, к которому была привязана. В груди что-то сжалось, по щекам стекли слёзы. Уйти, нужно уйти и оплакивать своего любимого мужа. Она любит его, вряд ли когда-нибудь забудет его. Рана навсегда останется с ней, она иногда будет напоминать о себе. Сейчас осознания еще нет. Сейчас шок и страх от произошедшего, и ощущение мерзости от того, что случилось несколько часов назад на кладбище. Неужели она не должна была идти на кладбище?       — Она ругалась на меня! Почему она ругалась?! Я что не так сделал?! Почему этот мальчик не захотел идти на фабрику?! Это никому не нужно? — Вилли закрыл лицо руками. Николь услышала судорожный всхлип. Ей стало жаль этого человека, и она осторожно подошла к нему и коснулась его ладони. Вилли вздрогнул и отнял руки от лица. Красными от слёз глазами непонимающим взглядом посмотрел на нее. — Мне плохо. Почему меня все бросают? Я… не научился разбираться в людях? Меня обманывают. Я боюсь, что меня снова обманут. Мне… плохо. Я… хочу в туалет… Меня тошнит… Почему она предала меня?       Николь поняла, что нужно что-то делать. Она помнила, что рядом с кабинетом есть дверь в спальню Вилли Вонки. Здесь был просто кабинет, может, конечно, есть какие-то потайные двери, но это вряд ли. А в комнате наверняка есть дверь в ванную комнату. В той красивой комнатке, которую ей выделили, было именно так. Но это не будет вмешательством в его личное пространство? Хотя она его просто уложит спать и уйдёт.       У Вилли были пьяные слёзы, и женщина вздохнула. Снова вспомнился Джон. Он тоже до брака мог напиться, подраться, а потом звонил ей, и она приезжала к нему и выхаживала его. А потом он сделал ей предложение. Иногда он позволял себе напиваться. Почему она сейчас вспоминает мужа?!       Вилли что-то простонал, и Николь помогла ему подняться. Он пошатнулся и потерял равновесие, но Николь удержала его на ногах. Он был очень плох, и женщине пришлось почти тащить его на себе. Дверь комнаты легко открылась, и женщина вошла в личные покои этого человека. Сейчас было не до осмотра помещения. Вилли простонал что-то, вздрогнул, и его снова стошнило. Состояние ухудшилось, стало себя как-то жалко, и он снова заплакал. Николь помогла Вилли добраться до ванной и оставила его там. Послышались характерные звуки, а потом она услышала грохот. Пьяный мужчина лежал на полу и, кажется, спал. С огромным трудом подняв его на ноги и доведя до кровати, она уложила его и нежно откинула прядь волос с его лба. Укрыла покрывалом и покинула комнату. Вернулась к себе.       Эшли спала на кровати, умпа-лумп сидела на стуле. Николь поблагодарила ее за работу и ушла в ванную. Сняла толстовку и джинсы и посмотрела на себя в зеркало. Талии не было, видавший виды бюстгалтер скрывал обвисшую грудь, и не получалось создать никакого эффекта push-ап. С такой обвисшей грудью она похожа на корову, так в тот день ей сказала Мия. Женщина посмотрела на своё лицо и ужаснулась тому, что увидела. Все лицо в царапинах, глаза красные от слёз, по лицу размазана земля. Николь умылась тёплой водой, царапины защипало. Она приняла душ и вернулась к дочке. Эшли снова напрудила в кровать, постанывала во сне, но не просыпалась. Николь села в кресло и закрыла глаза.

***

      Для Вилли Вонки следующее утро пришло с тяжелейшей головной болью. Он совершенно не помнил, как добрался до своей комнаты. Попытался пошевелиться и застонал от боли и спазмов. Было ощущение будто его прожевали, прогнали через центрифугу, а потом проехались катком по нему, и все это было проделано не меньше трех раз. Во рту был отвратительный вкус чего-то кислого, горького и тошнотворного, а в нос ударял противный запах. Мужчина застонал и сел на кровати. Он лежал поверх одеяла, укрытый покрывалом, в одежде. Он не позволял себе спать на кровати в одежде. Для таких случаев есть диван в кабинете. Как же он добрался до комнаты? Почему он этого не помнит? Что вчера было?       Он спустил ноги на пол и поморщился от какой-то неприятной боли. Голова закружилась, все поплыло перед глазами. Кадры вчерашнего дня начали врываться в его сознание пёстрыми нитями. Вот он проводит экскурсию, но мальчик отказывается от работы на фабрике. Потом он едет к маме, она его ругает, и он психует. А потом кладбище, маленькая девочка и Николь Крейг. Он привозит Николь сюда и… Несколько глотков коньяка. Крики, слёзы и… что-то забытое, утерянное… объятия. Она его обнимала? Но зачем?       Как же хочется пить. Невыносимая жажда. Нужно подняться и выпить океан воды. Первая попытка подняться провалилась почти сразу. На второй попытке он сделал шаг, а потом покачнулся и пошатнулся. Упал на спину и оказался на кровати. Сел и предпринял третью попытку подняться. Адская головная боль и слабость в теле, жутчайшее похмелье, но он нашел в себе силы добраться до ванной. С большим трудом он разделся, это было сложно, особенно снимать штаны, поэтому они остались лежать на полу, и встал под душ. Струи горячей воды его немного отрезвили, хотя потом стало как-то жарко и снова плохо. К симптомам похмелья добавилась повышенная температура и мышечная боль. Напряжение в мышцах нарастало. Появился озноб.       Поняв, что вода слишком горячая, но от этого не становится теплее, Вилли вышел из душевой кабины и вытерся полотенцем. Вышел из ванной комнаты и переоделся. Покинул свою комнату и вошел в кабинет. Умпа-лумпы уже закончили уборку, и от пьяного дебоша остались только воспоминания и пустая полка в серванте. Там стояла бутылка коньяка, привезенного несколько лет назад из Армении. Вилли больше любил солодовые напитки, хотя пиво терпеть не мог из-за запаха хмеля, но вот коньяк ему тоже понравился. Он был более сладким, и от него оставалось какое-то нежное и сладкое послевкусие. Вилли задумчиво провел рукой по подбородку. Вчера утром бутылка была полной. Он выпил всю бутылку? Он… что с ним потом случилось? Воспоминаний не было, но было ощущение чего-то очень мерзкого. И самое отвратительное, что, судя по всему, свидетелем его неадекватного поведения была Николь.       Он вышел из кабинета и направился в комнату. Николь там не оказалось, умпа-лумпы сказали, что она рано утром ушла, забрав с собой Эшли. Мужчина разозлился, рявкнул на рабочих и вернулся в свой кабинет. Неужели он снова ошибся?! Неужели все это было спланировано? А вдруг это она его напоила коньяком, а потом украла что-то важное для него и исчезла?       Взгляд на камеры все расставил по своим местам. Просмотр записи заставил его покраснеть. Оказалось, что у него вчера была истерика, с пьяными слезами и отвратительными физиологическими моментами, и Николь просто довела его до комнаты и уложила спать. Она не оставалась в его спальне дольше необходимого и, укрыв его пледом, просто покинула комнату.       Целый день он не мог сосредоточиться на работе. Накопилось много вопросов, дел, нужно было выпустить чего-то новое, но идей никаких не появилось. Отрываясь от работы, в которой сейчас не мог вообще ничего понять, он ловил себя на мысли, что смотрит на маленький домик, где живут Бакеты, а также думает о Николь. Почему эта неухоженная и некрасивая женщина занимает все его мысли? Или он думает о ней только как о приложении к маленькой девочке, которая похитила его сердце во время экскурсии? Что в Николь было красивого и хорошего? Она не любила себя, это было видно, она была вся в муже и дочери, о себе не думала. Вот и дошло до того, что Джон перестал видеть в ней женщину. Хотя по мнению Вилли, Джон должен был развестись с женой, а потом уже спать со всеми подряд. Он бы, наверное, так и поступил.       Солнце клонилось к закату, а Вилли так ничего и не сделал по работе. Он весь день страдал от жутчайшей головной боли и не желал шевелиться. Любое шевеление отдавалось болью в мышцах и голове.       Звонок телефона заставил его вздрогнуть и поморщиться от слишком сильной головной боли. Ну зачем звонок такой громкий и пронзительный? Он снял трубку и уже приготовился слушать очередную лекцию от мамы, но это оказался очередной дистрибьютор, которому срочно что-то нужно. Вилли не особо понимал, что тот от него хочет. Попросив перезвонить завтра, он швырнул трубку на рычаг и помассировал виски пальцами руки.       Наступил вечер. Сидеть в одном положении надоело, и мужчина, несмотря на сильную слабость и боль, выполз из своего кабинета. В комнате, которую занимали Николь и Эшли, слышался смех девочки. Вилли осторожно открыл дверь и увидел, как Николь и Эшли танцуют под музыку. Женщина увидела хозяина фабрики и испуганно остановилась. Смущенно посмотрела на него.       — Вы куда-то уходили? — Хриплым голосом, в котором слышалась строгость, спросил он.       — Д-да, мы гуляли.       — В следующий раз поставьте меня в известность, если куда-то уйдёте. Хорошего вам вечера. — Он посмотрел на девочку, которая продолжала прыгать под музыку. — И да, вещи можно постирать. И купить себе что-то новое.       И он ушёл, оставив женщину недоумённо смотреть ему вслед. Когда стихли его шаги, она ударила кулаком в стену и поморщилась. Зачем он в очередной раз проехался по ее внешности? Ему доставляет удовольствие это?! Почему все это происходит с ней?       Эшли подошла к ней и обняла ее за ноги. Николь вздрогнула и продолжила заниматься с дочкой.