***
В сознание вторглись голоса. Крики. Кто-то ругался. Она медленно открыла глаза и посмотрела на потолок. Последнее яркое воспоминание — она ударяет какого-то мужчину коленом в пах и кулаком в нос. Потом был нежный женский голос, падение, и она куда-то ползла на четвереньках. Боже, как же стыдно. Перед кем она так опозорилась? Что за женщина была рядом с ней? Откуда-то доносились голоса. Двое ругались. У мужчины был высокий голос, он кричал, а женщина говорила очень холодным тоном. Николь села на диване и застонала от головокружения. Ее стошнило, стало плохо. С большим трудом поднявшись, она сделала пару шагов и покачнулась. Но удержала равновесие. Хотелось пить, очень сильно. Из-за выпитого алкоголя тело бросило в пот, толстовка намокла и стала прилипать к телу. Было противно. Она увидела двух ругающихся людей. Вонка? Она в доме Миранды Вонки? Той женщины, которой пару раз носила письма и у которой как-то, когда был дождь, пила вкусный чай с оладьями. Эта женщина оказалась матерью мистера Вонки? Она в те разы даже и не задумывалась об этом. Да и фамилия Вонка — достаточно распространенная. Крейг тоже, и Крамов много… Она только хотела открыть рот, чтобы попросить воды, как услышала страшные слова. Мужчина говорил, что она могла попросить у него денег, а не делать из себя униженную бабу. Вспышка, и она вспомнила, как мать Джона швыряет в нее свои перчатки со словами «надеюсь, ничем не заболею». Из груди вырываются стон и слёзы, и есть единственное желание — прекратить всё это. Сбежать. Надо убежать. Николь не отдавала себе отчёта, что делает. Она просто выбежала из дома и побежала к дороге. Поскользнулась на мокрой земле, упала на нее, проехав по ней несколько сантиметров, а потом снова встала и побежала. Вот дорога. Вот огромный трейлер…***
— Это… она? Она здесь? — вздрогнул Вилли. Мать кивнула. Мужчина смачно выругался и выбежал из дома. Миранда подошла к окну и со страхом в глазах посмотрела, как Николь бежит к дороге, по которой в этот момент едет большой грузовик. Когда Вилли схватил женщину за руку, она облегченно вздохнула и вернулась к готовке. Скоро бульон будет готов. Можно пока приготовить гренки.***
— Что ты делаешь, дура?! — Крикнул Вилли, оттащив Николь от дороги и загребя в свои крепкие объятия. — Что ты делаешь?! Тебе жть надоело?! У тебя маленькая дочь, которая нуждается в маме! Что ты прикажешь ей говорить? Эшли, твоя мама покончила жизнь самоубийством, потому что застряла в переходном возрасте? Меня никто не любит, так пойду и брошусь под машину?! Это я должен ей сказать?! Ребенок только что потерял своего отца, и теперь ты хочешь, чтобы эта змея забрала у тебя дочь?! — Орал Вилли. Сердце бешено колотилось в груди. Почему-то эта женщина становилась ему дорога. Николь всхлипнула и заплакала. — Отойдите от меня, вы можете заболеть. Зачем вы прикасаетесь ко мне? Ведь я… я не хочу ничего делать, я просто ворую ваш воздух, порчу ваши вещи. Вы все уже сказали своей матери обо мне. Какое вам дело до того, что будет со мной?! Вы… — Она вздрогнула и задрожала. Всхлипнула. — Вы ведь не отдадите мою дочь маме Джона? Пожалуйста… — Вы не об этом сейчас думаете, Николь. Что с вами случилось, что вы так себя запустили? — Вилли не совсем понимал, что нужно говорить. — Мне снится Джон, я не могу перестать думать о нём. Я… я бы все отдала, чтобы снова его увидеть, поцеловать, обнять. Я… я бы всё отдала, чтобы снова увидеть маму с папой или опекунов. Почему я? За что?! Что я такого сделала, что с пятнадцати лет осталась совсем одна? Сначала мама с папой ушли, потом опекуны, теперь Мия с Джоном?! — Но ведь вы перестали о себе заботиться до того, как умер ваш муж. Что случилось? — Мия была красивой, очень красивой. Когда они переехали к нам, то Джон… он влюбился в нее. А я… я перестала быть ему нужной. Я никому не нужна. Джон обманывал меня, говоря, что у него мама болеет. Он издевался надо мной. — Вы могли бы уйти, — вздохнул Вилли. Он не понимал, что в этом сложного. Он же ушел от отца. Он бы один смог прожить. — Вы не понимаете… Мне некуда было идти… Я… — Неужели это вам доставляло удовольствие?! Вот та жизнь, которая у вас была? Есть же всякие инстанции, фонды. Почему вы ничего не делали? Почему вы не хотели бороться за своё счастье? — Вы не понимаете… — Да, вы правы — я не понимаю! Но я хочу помочь. Я не знаю, почему, но мне тяжело видеть, как вы страдаете. Я не хочу вас никуда отпускать. Но я не знаю, как мне вам помочь. — Вы не боитесь заболеть? Вы… я… я грязное и неухоженное чучело, которое нужно закидать камнями. Она мне сказала, что боится заболеть. А вы… не боитесь заболеть? Вы не боитесь, что я пачкаю вашу одежду и вещи? Я… мне… Николь не договорила и отстранилась от мужчины. Глазами, полными боли и страха, смотрела на лицо Вилли, потом увидела на его белоснежной рубашке грязные следы, и заплакала. Отвернулась и согнулась от рвотных спазмов. Потом позорно упала на землю и заплакала. Вилли помог ей подняться и, обхватив одной рукой ее за талию, повёл в дом. Он не знал, что ему нужно делать, но мама поможет. Почему Николь Крейг вдруг стала важной для него? Миранда увидела, как Вилли затащил Николь в дом. — Бедная девочка, — женщина обняла пострадавшую, — тебе надо принять душ и переодеться в чистую одежду. Давай, я помогу тебе. Она посмотрела на сына, который топтал паркет грязной обувью. — А вам, молодой человек, придётся поработать руками. Уберитесь здесь, — строго сказала она сыну и повела Николь на второй этаж.