В объятьях Дракона

Изгнанная Дракона Малефисента села в кресло и утомлённо выдохнула, тихо радуясь закончившемуся дню. Она очень любила дочь, но Мэл иногда выматывала её до состояния «упасть и забыться» своей способностью бегать, прыгать и вертеться, не сбавляя оборотов весь день. Приспешники Аида не могли долго отвлекать её, но неплохо помогали, когда Мэл нужно было занять. Из комнаты малышки раздавалось пение — Аид укладывал дочь при помощи колыбельных. Сама дракона не была одарена музыкально, поэтому использовала истории. В любом случае Мэл засыпала довольно быстро, набегавшись за день. Из раздумий, кажется, превратившихся в короткую дремоту, её вырвал приход Аида. Бог аккуратно закрыл дверь и выдохнул: — Спит. Два чёрта быстренько шмыгнули к двери в детскую, опасаясь оставаться в одной комнате со своим хозяином без буфера. Малефисента молча кивнула и слабо встряхнула головой, выгоняя из головы сон. Аид устало упал на диван и спросил, глядя в потолок: — Как думаешь, Мэл такая неутомимая из-за драконьей крови или из-за божественной? Малефисента пожала плечами: — Не знаю. Не хочу думать. Хочу спать. Ты идёшь к себе или спишь на диване? За стенами дома бушевала гроза. Дождь лил стеной под мерные завывания ветра и грохот грома. Остаться здесь имело смысл. Бог на секунду задумался, немного поёрзал, будто бы примериваясь, а потом поморщился: — Нет. Твой диван смертелен для моей спины. Дракона снова пожала плечами: — Ну ладно. Аид не покинул своё место, но спустя пару секунд заговорил вновь: — Знаешь, когда я практически в одиночку управлялся со всем Подземным Миром, я и близко так не уставал. Дети — это… Нечто. Последнее слово он выдохнул, вновь откидывая голову на спинку дивана. Малефисента не ответила, а бог вдруг усмехнулся и продолжил: — Кто бы мог подумать, что из всех злодеев на этой скале именно мы станем хорошими родителями для своего ребёнка? Дракон усмехнулась, но ответила: — Не вижу противоречий. Та девчонка была мне никем, а Мэл — моя плоть и кровь. Аид на какое-то время задумался, а потом всё же встал: — Ладно, я пойду к себе. Увидимся завтра. Малефисента кивнула и попрощалась с другом. Дракона и бог сблизились на фоне своего специфического положения среди других узников. Они оба принадлежали к видам, сильно превосходящим большинство других по силе, оба оказались сосланы сюда своими семьями за поступки, которые были сочтены непростительными. Вынужденное одиночество толкнуло их друг к другу, что со временем привело к дружбе, смешанной с едкими насмешками и частыми спорами по множеству вопросов. Всё изменилось, когда пара бутылок неожиданно крепкого местного алкоголя затуманили их рассудок настолько, что утром они проснулись в одной постели. Неловкость пробуждения со временем сгладилась, а Малефисента дала себе слово не пить местную гадость. Однако спустя какое-то время дракона обнаружила, что носит ребёнка. Сомнений в личности отца не было. Аиду она в тот же момент сказала, что он либо отец, который участвует в воспитании ребёнка, либо никто. Он выбрал первый вариант, но попросил её дать малышке чисто драконье имя и свою фамилию, чтобы ей не угрожала вероятная месть Зевса. Малефисента согласилась на эти условия. Благо, Мэл родилась похожей на неё, как две капли воды, кроме разреза глаз. От отца девочке достались только пальцы: длинные и, как выразился Аид, музыкальные. Её воспоминания, медленно убаюкивающие, были прерваны негромкими шлепками. Это Мэл вдруг проснулась неизвестно из-за чего и пришла к ней, оглашая свой путь босыми ногами. Дракона встряхнула головой и немного потянулась, пытаясь изгнать из своей головы сон ещё ненадолго. Девочка подошла к ней, прижимаясь всем телом, и проскулила: — Звуки страшные. Вой и грохот. Не могу заснуть. Мэл всегда говорила так — короткими фразами. Наверное, из-за того, что ей приходилось изучать одновременно два языка: драконий, положенный ей по крови и рождению, и местный диалект человеческого, необходимый для выживания. Со временем эта проблема должна исчезнуть. Малефисента усадила дочь к себе на колени и успокаивающе сказала, поглаживая её по спине: — Это просто звуки. Сосредоточь свой слух на чём-нибудь другом. Хочешь, я расскажу тебе историю? Мэл кивнула и сбивчиво прошептала: — Про первого Коркорана. Женщина улыбнулась и начала рассказывать одну из главных историй их семьи: — Когда-то очень давно все драконы жили на другой планете, которая называлась Тирон, очень и очень далеко отсюда. Но в один страшный момент на них напали жестокие существа, желавшие уничтожить драконов и захватить все миры. Драконы прозвали их чёрными тварями из-за цвета, а их предводителя — Демогоргон. Девочка не отводила от неё заинтересованного взгляда, явно перенеся внимание с грозы за окном на историю, а Малефисента продолжила: — Драконы собрались вместе, чтобы решить, как одолеть их. Хуже всего было то, что чёрные твари навсегда оскверняли землю, по которой проходили. После них ни одно живое существо не могло выжить. Было принято решение уходить, пока была возможность. Порталы перенесли пять драконьих кланов со всеми родовыми реликвиями сюда, на эту планету. Остальные решили остаться на Тироне и продолжать борьбу. Мэл поёрзала у неё на коленях, зная, что сейчас начнётся самое интересное. Женщина снова погладила дочь по спине, на этот раз пройдясь и по голове, после чего вернулась к истории: — Однако, Демогоргон успел пройти следом за ними. Фиолетовый дракон, уходивший последним, бросил вызов этому монстру. Свидетелей поединка не было, но известно, что дракон одержал верх над соперником. Когда он вернулся к остальным, то они увидели, что его глаза стали ярко-зелёными и светились в темноте или в моменты злости. А позже он вдруг выдохнул зелёное пламя. С тех пор так его все и называли — Коркоран, Зелёное Пламя. Годы спустя он принял это прозвище в качестве фамилии, переименовав свой клан. Маленькая дракона уронила свою голову на плечо матери, зевнула и попросила уже более сонным голосом: — А можно ещё про великую тройку? Малефисента улыбнулась дочери и согласилась, добавив: — Хорошо. Но потом ты идёшь спать. Мэл кивнула и обратилась в слух, а женщина начала другую историю: - Это случилось уже после Переселения, как драконы назвали свой переезд. Проходили года, Небесные Острова уже взмыли в воздух, начались подвижки в сторону человеческой ипостаси, хотя тогда это больше напоминало дракона в форме человека, а драконы всё ссорились, ругались и уже все поняли, что скоро начнётся война.       Тиамат, старшая дочь первого Коркорана и его полноправная наследница, решила, что не может этого допустить. Она приказала остальным драконам склониться перед ней и поклясться на крови в вечной верности, пообещав в обмен справедливый суд и защиту.       Но мало кто способен совершить нечто настолько масштабное в одиночку. Тиамат помогали её младшие брат и сестра.       Умбраксакар, младший брат будущей королевы, был лучшим воином своего поколения. Он взял в руки меч, выточенный из ребра отца по воле последнего и названный согласно происхождению Хранителем Сердец. Позже юноша получил прозвище Пылающий Меч за привычку поджигать оружие, прилипшее ко всем обладателям клинка.       Каррундакс, самая младшая из тройки, долго экспериментировала, пытаясь создать могущественное магическое оружие. В результате долгих трудов она всё же создала его — скипетр. Из-за уникального свойства видеть всё, его назвали Глазом Дракона, а Каррундакс получила прозвище Всевидящая, которое позже переходило ко всем носителям скипетра.       Втроём они долго и упорно шли к желанной цели. Три клана согласились и принесли присягу добровольно. Первым из них был Аркадар из клана Кадавар. Его потомки чтят эту клятву до сих пор. Остальных пришлось принудить к порядку и подчинению при помощи силы, хитрости и ума.       В конечном итоге они достигли своей цели. Тиамат стала Королевой Драконов, Умбраксакар — Пылающим Мечом, а Каррундакс — Всевидящей и… Её прервало тихое сопение. Малефисента обернулась ниже к дочери и увидела, что Мэл уже крепко спит. Дракона вздохнула и подумала шёпотом: — Кажется, лучшей сказкой на ночь для неё окажется какая-нибудь история. С подробностями. Король Аурадона Если Адам не мог найти кого-то из своей семьи, он всегда шёл в библиотеку. Вот и в этот раз, не найдя ни жену, ни детей, он направился туда. Библиотека, которую он когда-то подарил Белль, к этим временам расширилась, поглотив несколько ближайших комнат и с десяток тысяч книг. Надо ли говорить, что король нашёл там всех. Свою королеву, читающую том, о существовании которого он наверняка и не подозревал, и принца с принцессой, вместе читавших какую-то детскую, судя по обилию ярких картинок, книжку. Он подошёл к жене, сел рядом с ней, поцеловав в висок, и расслабился. Адам любил такие моменты наедине с семьёй. А кто их не любит? Когда его жене впервые пришла идея усыновить одного из детей, спасённых с острова, он отнёсся к этому со скептицизмом. Бену было всего три, Адам не хотел, чтобы на него кто-то плохо повлиял. Он верил, что эти дети станут хорошими, но считал, что на это понадобится время. Такие мысли были в его голове ровно до момента встречи с этими детьми, а если точнее, до встречи с Иви. Девочка была… Это до сих пор сложно объяснить. Она просто… Идеально подошла, словно недостающий кусочек. Он уже давно не задумывался о генетике и прочем, считая малышку своей дочерью. А она и не помнила, что когда-то была дочерью Злой Королевы. Его мысли прервал вскрик сына: — Папа! Иви говорит глупости! Он повернул голову в сторону детей и заметил, что они сидят перед уже закрытой книжкой и спорят. Тут Адам наконец рассмотрел обложку: они читали их с Белль историю, «Красавицу и Чудовище». Он спросил: — Что она сказала? — Что маме не надо было оставаться в твоём замке, а стоило убежать, потому что ты держал её в плену. Иви не осталась в долгу: — Никто не должен жить в плену! Адам счёл нужным прекратить конфликт как можно скорее: — Бен, твоя сестра высказала своё мнение, так что ты должен его уважать. Если твоё мнение отличается, то не называй её слова глупостями, а приводи аргументы. Но это совет на будущее, а сейчас я объясню вам ту ситуацию.       Тогда я действительно держал маму в плену, но потом я отпустил её, признав свои ошибки. И хотя в итоге всё закончилось хорошо, ведь мы полюбили друг друга, я до сих пор сожалею, что поступил так. Нельзя держать кого-то около себя силой, даже если любишь. Бен, казалось, сильно задумался над его словами: — Но ваша история же про любовь, верно? Белль объяснила: — Не только про любовь, сынок. Скорее не столько про любовь, сколько про умение заглянуть внутрь, за внешность и социальное положение человека. Он решил добавить: — Превращение в чудовище стало для меня наказанием за высокомерие. Я должен был понять, что независимо от условий рождения, все люди должны удостаиваться моего внимания одинаково. Именно этот урок помог мне стать тем королём, каким я сейчас являюсь. Его жена развила тему: — А я должна была разглядеть добрую и нежную душу там, где все видели лишь уродливого монстра. И прежде, чем кто-нибудь из вас спросит, я полюбила его после того, как он показал, что его душа действительно добра. Поэтому я считаю, что наша история — о том, как мы изменились ради нашей любви и друг для друга, вглядевшись внутрь. Иви спросила, как бы подводя итог: — Значит, не важно, как человек выглядит и кем он родился, а важно какой он внутри и как он к нам относится? Он глянул на часы и ответил. — В целом, да. А теперь, вам пора спать. Изгнанная Дракона Мэл спросила у матери: — А это что за трава? Малефисента ответила: — Ты её уже знаешь. Мэл сорвала немного растения, поднесла к носу… — Не так. Девочка не поняла: — А как? — Некоторые травы странно действуют на нас. Они, как правило, и пахнут странно. Поэтому нужно соблюдать осторожность. Никогда не тяни растения или вещества, которых не знаешь точно, к носу или в рот. Сначала махни рукой так, чтобы почувствовать немного, а потом, если нет странных запахов, подноси. — Пахнет вкусно. Это мята? — Верно. Молодец. Мать и дочь шли по лесу и разговаривали. Мэл находила травы, которые знала, и запоминала новые. Прошло уже почти три года со времён Рейда, и больше никто не приходил. Всё ещё прибывали баржи с мусором, их выгружали и корабль уплывал. Немногие оставшиеся дети, в том числе и те, что родились позже, бегали по острову. Никто из Аурадона не пытался их забрать. За эти годы немногое изменилось в жизни Драконы Острова, как её называло местное население, почему-то боясь говорить имя. Всё также ходили люди по окраине леса, собирая грибы, ягоды и некоторые травы и побаиваясь заходить вглубь. Всё также приходил Аид почти каждый день, принося новости из городка и разные вещи для Мэл. Одежду или игрушки, непонятно как доставаемые им с рынка и барж. Всё также его черти бегали вместе с Мэл вокруг дома, занимая её на несколько часов. Самым сильным и, пожалуй, единственным заметным изменением была дочь. За три года Мэл несколько прибавила в росте, её голова была уже на уровне чуть выше её пояса. Её сила стала больше, драконья кровь позволяла ей быть сильнее и быстрее других детей в её возрасте. Хотя Аид считал, что это благодаря хорошему питанию и правильному количеству активности. Скоро надо будет учить её летать — Малефисента глянула на крылья дочери, сложенные у неё на спине и кончиками задевающие листву, хвою и шишки. Крылья заняли своё место год назад, появившись через несколько недель после пятого дня рождения, как это обычно бывало у драконов. Мэл уже умела ими взмахивать и активно пользовалась, смягчая падения и увеличивая прыжки, как в длину, так и в высоту, но летать ещё не могла, выносливости не хватало. Они вышли за пределы леса, а ржавые и гнилые домики уже показались на горизонте. Теперь, когда новый Рейд казался чем-то из ряда фантастики, начались, а потом быстро стали нормой такие вылазки в город. Сначала идея отца её дочери о походах вне леса показались ей абсурдом и излишним риском, но сейчас, после трехлетнего затишья и бесчисленных попыток Мэл пойти исследовать остров в одиночку, это стало выглядеть как хорошая мысль. К тому же дочь вошла в возраст, когда общение со сверстниками очень важно. В любом случае Малефисента никогда не отпускала её одну. И не отпустит ещё долго.